Является ли Турция англосаксонским инструментом для тарана против России, как пишут в последнее время российские СМИ, или просто в последние десятилетия она следует своей неоосманской теории, стремясь объединить территории, некогда входившие в Османскую империю? Вопрос с заранее известным ответом. На фоне результатов недавних президентских выборов в Турецкой республике Северного Кипра (ТРСК), признанных только Анкарой, больше не может быть никаких сомнений в том, что Турция Эрдогана последовательно, терпеливо и с мощным инструментарием следует своей идее «возвращения под одну крышу» всех тюркских народов.
Президентом ТРСК был избран Эрсин Татар, последователь политики Рауфа Денкташа и всячески поддерживаемый Анкарой кандидат, набравший 51,7 процента голосов. Он является председателем Партии национального единства. В Турции его избрание приветствовали все партии и их лидеры, включая оппозицию. Не секрет, что от него ожидают, что он внесет свой вклад в признание ТРСК другими странами. И даже говорят, что, возможно, первой такой страной станет Азербайджан.
Татар не только поблагодарил Турцию за оказанную помощь в преодолении экономических трудностей, связанных с последствиями COVID-19, но и подчеркнул: «Я горжусь быть [вместе] с Турцией». Он не преминул заявить, что «осуждает тех, кто выступал против Турции в своей предвыборной кампании». Его противника Мустафу Акынджи считают прозападным политиком, выступающим за идею федерации на Кипре.
Не следует забывать, что греческий Кипр является членом ЕС. Татар пообещал, что после победы турки-киприоты «будут жить с высоко поднятой головой», заявив всему миру: «Я буду защищать нашу землю, наше государство, а Турцию — наш гарант». Эти обещания, несомненно, следует рассматривать как доказательство того, что политика ТРСК во всех отношениях неразрывно связана с Анкарой. Татар заявил вслух всему миру о независимости ТРСК, потому что «мы всегда будем», что равно «мы никогда не порвем связи с Турцией». Логично предположить, что речь идет не только о связях, а об объединении, что соответствует неоосманским амбициям.
В данном случае они напрямую связаны с ситуацией в Восточном Средиземноморье, где обнаруженные углеводороды вокруг Крита и Кипра сделали этот регион ареной открытого конфликта не только между Афинами и Анкарой. Неслучайно бывший посол Онур Оймен пишет: «Я ожидаю, что Татар выдержит давление великих держав и не позволит отобрать у Турции право быть гарантом Кипра (наряду с Грецией и Великобританией), а турецкие войска с острова не будут изгнаны». По его словам, так называемый кипрский вопрос должен стать надпартийным, национальным делом.
Поэтому он поручил турецкой прессе и СМИ «работать на Татара, чтобы не допустить подрыва тесных связей Турции с ТРСК». Противопоставления турок и турок-киприотов быть не должно, хотя и не все турки-киприоты согласны с Анкарой. Однако такие действия, как открытие пляжа Вароша (по-гречески, или Мараш — по-турецки) в Фамагусте, заброшенного после 80-х годов, поспособствовали разжиганию националистических настроений в Северном Кипре и победе Татара.
Пресса в Турции единогласно считает, что выборы в ТРСК были «необыкновенными». Потому что, как говорит профессор Хасан Юнал из Университета Мальтепе, «в течение последних 15 лет в ТРСК проводились соросоидные мероприятия, нацеленные на создание федерации». По его словам, выборы были для турок-киприотов своего рода референдумом о федерации. Победителями стали те, кто сказал «нет» федеративному Кипру. Ситуация в Восточном Средиземноморье была объявлена неподходящим периодом для дебатов о воссоединении Кипра. Другой вопрос заключается в том, что через ТРСК Анкара претендует на экономические зоны вокруг региона, где расположены обнаруженные углеводороды. Снова речь идет о больших деньгах. Профессор Юнал предлагает Анкаре предпринять после президентских выборов на Северном Кипре следующие шаги:
1. Официально объявить о создании двух государств
2. Объявить переговоры о федерации бессмысленными
3. Заявить на переговорах высокого уровня, что греки хотят все больше и больше, не позволить Турции уйти с Кипра, потому что Восточное Средиземноморье «стало очень важным»
4. Переименовать ТРСК в Турецкую Республику Кипр, т.е. убрать слово «Северный»
5. Начать процесс признания Северного Кипра, вести переговоры с дружественными странами, такими как Россия, Иран, и даже Сирия
6. Ускорить экономическое и культурное развитие Северного Кипра
По его словам, Азербайджан первым признает Турецкую Республику Кипр, и не только потому, что Анкара встала на сторону Баку в конфликте с Арменией из-за Нагорного Карабаха. В Турции убеждены, что экономическая и военная зависимость Азербайджана являются достаточным основанием для такого политического решения.
Однако надеяться на дружбу с Москвой после того, как Турция «с одной нацией в двух государствах» вступила на территорию, которая когда-то входила в состав Российской империи и СССР, а теперь является зоной безопасности России, по меньшей мере, недальновидно. Лавров заявил, что Москва никогда не говорила, что Турция является ее стратегическим партнером, что стало четким сигналом. Москва — соперник Эрдогана, а не стратегический партнер. Особенно на Кавказе. Отсюда до определения Турции как «тарана США и Великобритании против России» всего ничего. Это видно по тому, что происходит в Беларуси, Украине, Нагорном Карабахе, Киргизии и т.д. Навальный с «новичком» — вишенка на торте, приготовленном Западом специально для Кремля.
Наверное, только в Анкаре не поняли, что идеи неоосманизма или пантюркизма не могут сосуществовать с многонациональной Россией, как уже пишут некоторые в Москве. Потому что в России 20-25 миллионов мусульман, но между ними будет сложно допустить беспорядки. Это подорвало бы основы государства, возомнившего себя империей. Неслучайно на Дальнем Востоке проводят выставки вещей белогвардейцев, которые были отправлены туда в ссылку, но оставили следы своей цивилизации в этих отдаленных уголках империи. Так что Москва переняла кое-что из «мягкой силы» Анкары, чтобы не допустить реализации идеи «возвращения под одну крышу» тюркских народов. Она только пережила принятие латиницы в Казахстане. Вероятно, поэтому Москва отреагировала на открытие пляжа возле Фамагусты на Кипре, назвав это «неприемлемым», и высказала свое мнение о превращении собора Святой Софии в Стамбуле в мечеть. Хотя, по мнению некоторых православных, это половинчатое утверждение. Очевидно, что Москва тщательно продумывает свои шаги, в том числе в Нагорном Карабахе, но разве это не подогревает амбиции Анкары? Судя по всему, и в Москве ведутся дискуссии по данным вопросам. И это уже вопросы, ответы на которые будут даны в будущем, недалеком будущем. Ставки сделаны, ставок больше нет.
Грядут новые события. И битвы на геополитическом поле, которые получат новые сигналы после президентских выборов в США 3 ноября. Мы продолжаем следить за ситуацией, особенно на Кавказе, Черноморском побережье и Балканах. Надеюсь, София тоже обратит свое внимание.
