«Вероятно, большинство людей испытывают изумление, — писал экономист Фрэнк Найт (Frank Knight), — когда впервые всерьез осознают, в сколь малой степени наше целенаправленное поведение претендует на точное и исчерпывающее знание вещей, с которыми мы имеем дело». Этим словам уже сто лет, и Найт озвучил их в своей известной книге «Риск, неопределенность и прибыль», увидевшей свет в 1921 году.
В 2021 году нам пришлось узнать, что это такое, когда лишь небольшая часть наших действий основывается на реальных знаниях, в достоверности которых мы уверены, — а в остальном мы, по сути, блуждаем в туманном лесу, и видимость составляет всего несколько шагов. Появление нового, опасного вируса практически парализовало целые регионы мира.
При этом в конце этого катастрофического года еще нельзя с уверенностью сказать, что все уже позади. Мир по-прежнему находится во власти «локдаунов» и «шатдаунов», пусть даже и выданы разрешения на применение первых вакцин.
Еще два года назад мы в преддверии Рождества обсуждали тему недостатка экономической безопасности. О коронавирусе тогда никто ничего не знал.
«Зеленые лебеди» и другие неприятности
Но уже тогда присутствовало ощущение некой опасности, которое вполне можно было измерить. Глубинная причина этого ощущения крылась в дестабилизации политической системы: в западных демократических странах наблюдался всплеск популистских и националистических настроений, а также сиюминутных решений без учета их долгосрочных последствий.
На международном уровне ключевую роль сыграл отказ США от роли гаранта сохранения миропорядка. Он спровоцировал возникновение вакуума власти, который не преминули заполнить автократии вроде Китая, России и Турции.
При этом Дональд Трамп вовсе не был причиной этих тектонических сдвигов — он, скорее, стал их симптомом. Во времена политики краткосрочных решений, вызванной всплесками общественного беспокойства, больше всех пострадали именно те институты, чьей задачей является защита человечества от проблем и опасностей. Вот какое трагическое развитие ситуация получила еще до коронавируса.
Однако у пандемии есть важная особенность. Теперь речь идет об угрозе не экономической (как это было во время финансового кризиса 2008 года) или политической безопасности (как в случае с Брекситом), а о природной угрозе.
Банк международных расчетов (БМР) придумал для подобных событий новый термин: «зеленый лебедь».
Такие катастрофы происходят из-за изменения климата, постоянно растущей плотности населения и глобальной взаимной зависимости. И эти катастрофы могут иметь «огромные прямые последствия для человеческой жизни», причем их вероятность растет, предупреждают эксперты БМР. Однако это взаимное влияние настолько сложно по своей структуре и многообразно в мировом масштабе, что в полном объеме его даже невозможно себе представить.
2020 год останется в памяти как год коренных изменений, потому что нам впервые пришлось ощутить на собственной шкуре, с какими коллективными опасностями может сталкиваться человечество — не абстрактными, а вполне конкретными и ощутимыми для каждого отдельно взятого человека. Из-за вспышки коронавируса частные, политические и глобальные моменты тесно переплелись между собой. Но это внушает определенные надежды.
Перспектива смены тренда
Хотя пандемия по-прежнему остается чрезвычайно опасной, она тем не менее повлекла за собой такие изменения, какие еще совсем недавно казались просто немыслимыми. Выделим три пункта.
— Кризис наглядно продемонстрировал ценность науки
Усталость от экспертов и скепсис в отношении техники улетучились, словно их никогда и не было. Вырос спрос на ученых — как на советников и просветителей, но в первую очередь как на людей, способных решать проблемы. И это касается не только эпидемиологов, которых без конца цитируют всевозможные СМИ.
В январе китайским исследователям потребовалось всего несколько недель на расшифровку генетического кода коронавируса, который они тут же передали коллегам из других стран.
Всего за год были созданы, протестированы и пущены в производство сразу несколько вакцин — судя по всему, высокоэффективных. Это просто замечательный результат.
Кроме того, кризис подстегнул развитие новых технологий, в частности разработку вакцин на основе мРНК. Это блестяще продемонстрировало, что у науки и техники есть большой потенциал развития, причем это касается и других сфер — от изменения климата до старения населения.
Вот основной вывод по результатам 2020 года: технологический прогресс возможен и полезен. При этом его вполне можно ускорить при условии участия частных компаний и частного капитала.
— Коронавирус заглушил голоса популистов
Если бы не пандемия, то Дональд Трамп, скорее всего, остался бы президентом США. Но неумелые действия его правительства вкупе с публичным принижением значения науки привели к тому, что ему пришлось покинуть Белый дом.
В других регионах мира пандемия также спровоцировала провалы популистских сил, игнорирующих факты и потому не сумевших добиться положительных результатов.
Конечно, Борис Джонсон остался премьер-министром Великобритании, а Жаир Болсонару — президентом Бразилии. Виктор Орбан по-прежнему занимает пост премьер-министра в Венгрии, а партия «Альтернатива для Германии» (АдГ) остается самой сильной оппозиционной фракцией в бундестаге — и нельзя быть абсолютно уверенными в том, что механизмы политики краткосрочных решений после завершения пандемии не возродятся вновь. Но драматичный 2020 год остановил победное шествие популистских сил — по крайней мере пока.
— Государство вернулось в игру
Во времена экзистенциальной угрозы вновь продемонстрировали свою чрезвычайную важность национальные и международные институты. Их ни в коем случае не приходится назвать ненужными, напротив: они просто незаменимы.
Государственные ведомства спасают людей, обеспечивают масками и медикаментами, оказывают поддержку безработным, предотвращают крах экономики, разрабатывают правила общения в период повышенной опасности инфицирования вплоть до ограничения основных свобод. И большая часть населения это принимает, особенно там, где государственные институты считаются работоспособными и заслуживающими доверия.
Вопреки опасениям, Европа не распалась из-за этой угрозы, а идет путем расширения ЕС до надфедеральной государственной конструкции. Фонд в размере 750 миллиардов евро стал шагом в этом направлении, а за ним должны последовать и другие.
Усиление роли государства распространится и на другие сферы — от политики конкуренции (где по обе стороны Атлантики прикладываются усилия по надлому власти IT-гигантов) до социальной политики и политики климата. И это таит в себе риски и провоцирует противостояния: в ближайшие годы предстоят дискуссии о чрезмерной государственной жесткости и регулировании. Роль и функция государства будут определены заново.
Знания и власть
Типичный пример: в борьбе с непредсказуемыми угрозами общества прибегают к двум средствам — знаниям и власти. Наука пытается понять неизвестное, чтобы все большая часть человеческих действий «была основана на точных и всеохватывающих знаниях» (Фрэнк Найт). То, что измеримо, кажется менее опасным. Государственные институты, хорошо организованные компании и регулируемые рынки должны сдерживать то, что не поддается расчету, свести это до рисков, которые станут более приемлемыми для отдельного человека.
Текущее развитие можно понимать как большой проект в борьбе с неизвестностью. Если все пройдет хорошо, коронакризис приведет к переосмыслению и возвращению к просветительским добродетелям. Если все пройдет плохо… Но почему бы последующим годам начиная с 2021 года не быть лучше 2020-го?
Желаю вам счастливого Рождества, полного надежд!
