Интервью с аналитиком Гжегожем Кучиньским (Grzegorz Kuczyński).
Polskie Radio: Давайте взглянем вместе на наступающий год. В контексте сферы ваших интересов логично было бы начать с Востока. Может быть, первым делом обратимся к ближайшему для нас региону, к Белоруссии. Допустим, в результате непрекращающихся протестных акций и демонстраций Александр Лукашенко уйдет с поста президента. Что ждет его страну дальше?
Гжегож Кучиньский: Я не считаю сценарий ухода Лукашенко в 2021 году вероятным. Это искусный политик. В предыдущие годы он научился лавировать между Западом и Россией (в реальности, однако, попадая во все более сильную зависимость от Москвы), а сейчас учится лавировать между давлением улицы и давлением Путина.
Думаю, россияне постараются заставить Лукашенко добровольно отдать власть под видом проведения какой-нибудь конституционной реформы. Пока, однако, мы не видим признаков того, чтобы он реализовал этот сценарий. Заявления — одно, а реальные шаги — другое. Путин, поддержав Лукашенко в ключевой момент, в середине августа, тоже стал заложником ситуации. Тот может запугивать Москву тем, что без него Белоруссию ждут хаос и революция. Приоритет для Кремля — это поддержание там стабильной политической обстановки, позволяющей сохранить российские экономические, политические и военные влияния.
Предположим, что в наступающем году произойдут какие-то неожиданные события, которые приведут к свержению Лукашенко. Что тогда? Разумеется, все будет зависеть от того, удастся ли Москве сохранить контроль над ситуацией. Если да, то мы увидим переговоры за «круглым столом» и передачу власти новой «демократической» команде, которая будет состоять из нынешних оппозиционеров и представителей номенклатуры. Возможно, на первый план выдвинутся люди Тихановской (алиби для Запада) или Бабарико (гарантии для России), но, конечно, только на период переходного этапа.
Москва будет поддерживать сценарий «демократизации» Белоруссии. С одной стороны, это понравится Западу, с другой — позволит удержать эту страну в российской сфере влияния. Сермяжного Лукашенко сменит кто-нибудь современный, заявляющий о готовности сотрудничать как с Западом, так и с Востоком. Москва тогда сможет присвоить самые привлекательные белорусские бизнес-активы. С точки зрения Кремля существует также риск, что процесс политической трансформации выйдет из-под контроля, а в результате на самом деле свободных демократических выборов «российская партия» не получит большинства. Любые перемены будут лучше сохранения режима Лукашенко, поскольку они создадут перспективы для демократизации и разворота Белоруссии к Западу, даже если не сразу, то через год, два, три или четыре.
— А если предположить, что Россия не смирится и не оставит своего белорусского плацдарма?
— В первую очередь не стоит думать, что Москва станет защищать Лукашенко всеми силами, белорусский плацдарм она может сохранить и без него. Более того, чем дольше Лукашенко находится у власти, тем больше страдает Россия. Она теряет умы и сердца белорусов и не может бесконечно содержать Белоруссию.
Кремль будет не столько поддерживать Лукашенко, сколько пытаться сохранить доминирующую роль пророссийского лагеря. Он сделает все возможное, чтобы заменить Лукашенко другим лидером или фракцией, гарантирующими сохранение союза с Россией. Если претворение в жизнь такого сценария окажется под угрозой, тогда станет возможной перспектива обращения к силовым методам. Ключевой, принимая во внимание позицию самих белорусов, окажется тогда позиция Запада. Если он будет действовать решительно, россияне в критической ситуации могут отказаться от вторжения.
— Остановимся на России. В российских СМИ появлялись сообщения или, скорее, слухи, что во время ежегодной пресс-конференции Владимир Путин объявит о своем уходе. Вы отнеслись к такой перспективе скептически, отметив, что если бы у него было такое намерение, он бы реализовал его в другом стиле. Под вашей записью в Твиттере о том, что «после Путина придет кто-то еще хуже», развернулась жаркая дискуссия.
— Я был прав, заняв скептическую позицию. Зная специфику путинского режима, сложно вообразить, что лидер на пресс-конференции заявит о своем уходе. Такие вещи в России были возможны под конец пребывания на президентском посту Ельцина, но не сейчас. Тогда все окружение президента ожидало, что он укажет преемника, поскольку система находилась в глубоком кризисе, такое решение было неизбежным. Сейчас все иначе. Если операцию по передаче власти запустят, в ней распишут роли и тщательно все подготовят.
Если говорить о преемнике Путина, то я своего мнения не изменил: после его ухода демократии в России не появится, по крайней мере, сразу. Его сменит человек такого же формата в плане взглядов или даже кто-то более «черносотенный», то есть стоящий на радикальных националистических и империалистических позициях, враждебно настроенный в отношении Запада и демократии. Почему? Потому, что при Путине российское общество радикализировалось. Россияне в значительной степени настроены на войну, видят в Западе врага. Прозападному демократу сложно было бы управлять такими людьми…
— Власть в Кремле однажды сменится. Официально президентский срок Путина заканчивается в 2022 году (так в тексте — прим. ред.), то есть на подготовку к передаче власти остается больше года. Как она может выглядеть, что может измениться?
— Я не думаю, что Путин собирается отдать власть и отказаться от участия в ближайших выборах. Помешать баллотироваться ему может только очень плохое состояние здоровья, а как с этим обстоит дело, мы не знаем. Если будет принято решение о передаче власти, то, полагаю, преемником выберут не представителя нынешнего высшего руководства (Шойгу или Патрушева), а кого-то из молодого поколения.
Я уже давно вижу такого потенциального преемника Путина в Алексее Дюмине, который занимает сейчас пост губернатора Тульской области. Ранее он работал на руководящей должности в министерстве обороны, а до этого служил в охране Путина. Как он сможет приобрести роль кандидата на президентских выборах, пользующегося поддержкой всей государственной машины? Достаточно назначения на высокий государственный пост и рекламы в кремлевских СМИ.
— Россия ведет войны на нескольких фронтах: на востоке Украины, в Нагорном Карабахе, поддерживая Армению, и еще в нескольких местах, где россияне стремятся сохранить свои влияния. Не мешают ли эти конфликты и сложная экономическая ситуация процессу смены власти в стране?
— Внутренние конфликты могут наложить отпечаток на положение самой России: они наносят удар по ее авторитету, ведут к истощению экономических, военных, политических ресурсов, однако, на процессе смены власти это отразиться не должно. Как я уже отметил, я не ожидаю, что в ближайший год Путин уйдет. Если это все же произойдет, то не под влиянием внутренней ситуации, ведь преемник будет придерживаться прежнего направления политики.
— Перенесемся чуть дальше на восток, в Китай, где началась пандемия, скорого окончания которой ожидать не приходится. Все надежды возлагаются сейчас на вакцину. К «гонке ученых» присоединилась Россия, которая представила свой препарат под названием «Спутник V». Пока его используют только россияне. Благодаря вакцинации целых стран на локальном уровне эпидемию удастся остановить, но она в любом случае будет иметь свои как экономические, так и более масштабные последствия. Можно ли сказать, что covid-19 изменит глобальный расклад сил?
— С выводами, изменит ли коронавирус расклад сил, я бы подождал еще год. Тогда мы увидим эффекты вакцинации, долгосрочные последствия пандемии и экономического кризиса. Российскую вакцину я бы переоценивать не стал. В связи с ней возникает много вопросов, даже сам Путин на своей пресс-конференции сказал, что не будет прививаться, потому… что эта вакцина не подходит для людей его возраста. Напомню, что группа риска, представителей которой следовало бы прививать в первую очередь, это как раз пожилые…
Тем не менее уже сейчас можно рискнуть выдвинуть тезис, что covid-19 позволил укрепиться Китаю. Да, там появился коронавирус, но обратите внимание: сейчас уже почти никто не говорит об ответственности Поднебесной, и не будет этого делать, раз в США происходит смена караула. Если взглянуть на экономические показатели, можно заметить, что именно в Китае к концу года они выглядят лучше всего. Кроме того, китайцы наверняка радуются тому, что уходит Трамп.
— А, может быть, расклад сил уже изменился и отражением этого станет доминирование Пекина в космосе?
— Возможно, у меня слишком традиционный взгляд, но я бы не придавал слишком большого значения космической гонке. Что с того, что какой-то китайский зонд доставил пробы грунта с Луны, а еще какой-нибудь доставит их с Марса? Что с того, что россияне, как сообщается, произвели запуск какой-то противоспутниковой ракеты? Это еще не говорит об изменении расклада сил. Напомню, что был период (недолгий, но все же), когда СССР обогнал США в космической гонке. Прошло время, и оказалось, что в глобальном противостоянии победили американцы.
— Спустимся на землю, но еще не в реальный мир. Важным полем битвы стал интернет и связанные с ним технологии. Приблизит ли нас 2021 год к выбору победителя, который займется развертыванием сетей пятого поколения?
— Однозначного победителя не будет. Это как с вакцинами: часть мира сделает ставку на одного поставщика, часть на другого. Страны так называемого Запада, а в первую очередь США, несомненно, постараются не идти в этой сфере на сотрудничество с китайцами. В итоге в глобальном масштабе мы будем иметь дело с плюрализмом, единственного победителя не появится.
— И под конец Польша. Как мы будем действовать в контексте новых польско-американских отношений и борьбы за суверенитет в рамках Европейского союза? Ожидать ли в 2021 году каких-то изменений?
— Что касается отношений с США, многое будет зависеть от позиции новой американской администрации. Сомневаюсь, что Байден и его команда исполнят мечту нашей «тотальной оппозиции» и внезапно решат охладить отношения с Варшавой. Они реалисты. Им могут нравиться или не нравиться некоторые элементы политики союзника, но в любом случае они будут преследовать реальные цели.
Речь здесь идет не просто о двусторонних отношениях, ведь Польша — ключевой элемент более широкой картины, особенно в нашей части Европы. Если Байден действительно хочет сохранить курс США в отношении России или даже сделать его более жестким, Польша в этой стратегии выступит важной составной частью. Конечно, есть еще тема Германии, которая, возможно, станет для американцев особенно важной. Думаю, окончательно все станет ясно во второй половине 2021 года.
