Какую позицию занять Германии в условиях, когда в трансатлантических и международных отношениях происходят изменения? Какое на самом деле у Берлина есть пространство для маневра в Европейском Союзе и западном сообществе союзников, чтобы проводить самостоятельную, суверенную политику, и к чему она приведет?
Сегодня ситуация хуже, чем во времена холодной войны. Мы слышим слова, которых не было в лексиконе русско-немецких отношений. Об этом не без горечи заявил российский посол в Берлине Сергей Нечаев.
О холодных ветрах, которые все сильнее дуют между (официальной) Москвой и (официальным) Берлином, говорят все чаще и все громче как немецкие политики, так и СМИ. Влиятельное издание «Шпигель» в свое время констатировало, что грядет «ледниковый период» в отношениях между двумя государствами, которые во многом, несмотря ни на что, крепко связаны друг с другом. Речь о билатеральных отношениях и о мировой арене. Президент республики, социал-демократ Франк Вальтер Штайнмайер отмечает «тревожное отчуждение» между Москвой и Берлином.
Многие политики из разных партий и интеллектуалы указывают на коллегу Штайнмайера по партии, главу дипломатии Хайко Мааса, чья резкая риторика возмущает даже влиятельных политиков из консервативного лагеря (канцлера). Председатель комитета Бундестага по внешней политике Норберт Рентген, один из трех претендентов на роль рулевого в Христианско-демократическом союзе, а значит, и потенциальный кандидат на трон канцлера (на первом цифровом голосовании тысячи партийных делегатов в прошлые выходные он получил меньше всего голосов), сказал, что нужно «избегать вербальной эскалации». Сгущать краски не стоит, но вообще ситуация в отношениях с Россией тревожная.
Замкнутый круг
Немецкий пианист Юстус Франц особенно зол на главу дипломатии и его, как он говорит, «безумные попытки» продемонстрировать России силу. Этим Маас якобы напоминает Гельмута фон Молтке, начальника Генерального штаба прусской армии в начале Первой мировой войны. Пианист опубликовал обращение с призывом выйти из замкнутого круга обвинений, провокаций и санкций. Его обращение подписал также предшественник Хайко Мааса на посту главы дипломатии Зигмар Габриэль.
Написать обращение 77-летнего музыканта подтолкнул страх войны («это (новое) поколение не знает, что такое война») и культурная близость («эпику русской музыки можно обнаружить в эпике немецкой музыки, но не французской, английской или американской»), а также убежденность в том, что «немецкий рационализм и русская душа прекрасно дополняют друг друга».
В верхах Социал-демократической партии тоже произошел глубокий раскол между теми, кто поддерживает главу дипломатии и его «жесткую позицию» в отношениях с Москвой, а также активное продвижение санкций по разным поводам (Крым, мятежники на востоке Украины, мнимое отравление российских агентов (Скрипаль) и оппозиционеров (Навальный)), и кто против.
Те, кто с востока, и те, кто с запада
Так, бывшая председатель партии Андреа Налес и нынешний министр финансов (одновременно вице-канцлер и кандидат от социал-демократов на пост канцлера на сентябрьских парламентских выборах) Олаф Шольц склонны оправдывать главу дипломатии в «русском вопросе» (он не может выбиваться из «западного хора»). Партийные же лидеры с востока страны (Нижняя Саксония —Штефан Вейл, Передняя Померания — Мануэла Швезинг, Тюрингия — Бодо Рамелов, который, кстати, говорит о недопустимости санкций против России в целях устрашения, Саксония-Анхальт — Райнер Хазелофф) возмущены. Они обеспокоены заявлениями министра иностранных дел, и отношение к России в этой части Германии превращается в «судьбоносную предвыборную тему».
Дело не только в эмоциях представителей востока (территории бывшей социалистической Германской Демократической Республики). Дело еще и в экономических интересах. Многие местные компании ориентированы на российский рынок и зависят от него. Пример — крупный НПЗ в Лойне с оборотом, превышающим четыре миллиарда евро в год. 80% нефти, перерабатываемой там, поступают из России.
Их возмущение обосновано сильными аргументами. По последним опросам, большинство немцев (до 94%) считают отношения с Россией «крайне важными»; 68% участников опроса — против «демонстрации мышц» (жесткой позиции) Москве, а среди членов Социал-демократической партии таких 82%.
Несмотря на то, что для внешней политики Германии в основном характерна «преемственность», каждый новый глава дипломатии хочет выйти из тени своего предшественника и сыграть на какой-нибудь важной и актуальной теме. Маас пытается это сделать как раз на «русском вопросе». Однако, как отмечают его критики, он недооценил всю щекотливость этого вопроса, в том числе, для членов его же партии. Да и российскую деликатность он не учел. Этим же объясняется его упорное отстаивание санкций, а также демонстративный и провокационный визит в Киев, а не в Москву.
Брандт как бренд
Социал-демократы считают себя «партией мира» и заявляют, что обострение отношений с Россией угрожает «базовому партийному принципу», который, как напоминает Маттиас Плацек, бывший глава партии, ныне председатель «Форума Германия —Россия», лежит «в основе нашего бренда». Этот «бренд» сделал партии ее самый известный послевоенный лидер Вилли Брандт своей знаменитой «восточной политикой». Речь о детанте посреди холодной войны (1972) с Советским Союзом, за который Брандт получил Нобелевскую премию мира.
В последнее время на немецкой политической и медиа-арене все чаще звучат призывы трезво относиться к российской политике, а также найти баланс между критикой и диалогом, что не всегда просто. Тем не менее раскол углубляется. Мнимое отравление Навального, как отмечают СМИ, заставило даже сдержанную Ангелу Меркель «выйти из себя». Поэтому СМИ поспешили причислить ее к лагерю «решительных критиков» — тех, кто отстаивает жесткость в диалоге с Москвой (русоскептиков), вместе с Хайко Маасом, Олафом Шольцем и «Зелеными».
Берлинский пациент
Признаки того, что у канцлера наконец «лопнуло терпение», СМИ и аналитики увидели в том факте, что она неожиданно и без лишних колебаний (а для Меркель это нехарактерно) поверила информации о мнимом отравлении Навального и почти в ультимативной форме потребовала от официальной Москвы немедленных объяснений и расследования. Навальный на тот момент находился в известной берлинской клинике «Шарите», куда был доставлен с согласия российских властей, которые решительно отрицали любую причастность к случившемуся с ним.
Если бы российские агенты собирались убить, то они, конечно, довели бы дело до конца, как заявил, отвечая на вопрос о Навальном на традиционной пресс-конференции в Кремле, Владимир Путин. Он также выразил опасения, что за «берлинским пациентом» (его имя Путин не называл) стоят американские спецслужбы.
В лагерь «русофилов», опять-таки согласно немецким СМИ, входит Франк Вальтер Штайнмайер, Зигмар Габриэль, Хорст Зеехофер (недавний лидер Христианско-социального союза, ныне министр внутренних дел) и Армин Лашет, премьер-министр земли Северный Рейн-Вестфалия, с прошлых выходных новый глава правящего Христианско-демократического союза и самый авторитетный кандидат в будущие канцлеры. Напомню, что в свое время Лашет очень скептически отнесся к заявлениям, которые правительство в Берлине приняло за истину, о том, что русские отравили в Лондоне бывшего агента Скрипаля. Лашет требовал более убедительных доказательств. Он также выступал за прекращение санкций против России и возвращение ее в Большую семерку.
От анафемы к обожанию
Самой острой темой в рамках «русского вопроса», разделившего многих, остается отношение к российскому президенту. Одни его резко критикуют и предают анафеме, а другие его (почти) обожают. Это особенно заметно на полюсах политического спектра: правых («Альтернатива для Германии») и левых.
Одни, критики, хором повторяют заявления и обвинения, преобладающие на Западе: Путин хочет восстановить СССР, меняет границы внутри Европы, дестабилизирует Украину, хочет развалить Европейский Союз, заполонить Европу беженцами, расколоть Запад, ведет кибервойны и понимает только язык силы.
Другие отмечают, что Запад совершает ошибки, провоцирует, окружает Россию, а у Путина есть право своими средствами мешать этому и, в том числе, дальнейшему расширению западного военного союза до российских границ. Запад якобы не понимает российских опасений, подстрекает к войне, все упорнее и очевиднее пересматривает историю и фальсифицирует факты, особенно те, которые касаются Второй мировой войны и решающей роли в победе над нацизмом, во имя которой погибли 27 миллионов советских граждан.
Дар небес
Что касается конкретно Германии, то уже из этого факта должна проистекать ее вечная и историческая ответственность перед Россией («Россия больше Путина»). Но Германия все более явно пренебрегает этой ответственностью. Точно так же к ней ее обязывают и те факты, которые привели к объединению Германии, а оно произошло неожиданно даже для самих немцев, став буквально даром небес. И тем не менее все реже особую благодарность за это немцы выражают последнему лидеру Советского Союза Михаилу Горбачеву.
Самые ярые критики российской, а точнее антироссийской, политики главы МИДа Германии — члены правой «Альтернативы для Германии», наиболее сильной на данный момент оппозиционной партии в Бундестаге. Ее представитель Хайнс-Йорг Миллер обвинил министра с парламентской трибуны в том, что он «призывает к новой войне с Россией». Миллер потребовал, чтобы Германия встала на сторону России и освободилась от зависимости от Соединенных Штатов Америки, утверждая, что его страна — «бессильный вассал Америки» в военном, политическом и медиа-плане.
Соратники на важных фронтах
В накаляющейся обстановке все более холодной русской зимы в Берлине канцлер Ангела Меркель пытается взаимодействовать с Москвой, по выражению ее соратников, без иллюзий, прагматично и расчетливо. Она не рушит мостов критикой, и в отличие от ее предшественника, социал-демократа Герхарда Шредера, с российским президентом ее связывает не крепкая дружба, а партнерские отношения.
Канцлеру (и Европейскому Союзу), как говорится в материале «Немецкой волны», Путин особенно нужен на внешнеполитической арене. Они «соратники на многих важных фронтах». Россия стала ключевой страной на Ближнем Востоке. Там она заполнила вакуум, который оставили после себя американцы. В Сирии и Ливии, где грозит гражданская война и волна беженцев, способная захлестнуть Европу, Россия играет первую скрипку. В Иране велико влияние России и лично Путина.
Интересы и амбиции
Канцлер также хорошо понимает, насколько жизненно важен для ее страны российский газ. Точно так же она знает, насколько Соединенные Штаты Америки, кто бы ни хозяйничал в Белом доме, выступают резко против «Северного потока — 2». Они пытаются любой ценой помешать реализации этого крупного проекта, в который вложены десять миллиардов долларов. США преследуют собственные экономические интересы, хотят продать свой дорогой СПГ, а прикрываются политическими объяснениями. Якобы Германия и Европа должны освободиться от энергетической зависимости от России…
В Москве, конечно, за этим внимательно следят. Там наблюдают, пройдет ли Германия это важнейшее испытание: готова ли эта страна с ее растущей экономической мощью и нескрываемыми политическими амбициями (по мнению некоторых, она претендует на гегемонию, пока только в ЕС) независимо сотрудничать с Россией, все больше удаляясь от Соединенных Штатов?
Новая позиция
В условиях хаоса и множащихся международных вызовов позиция России остается практически неизменной. Это Германии только предстоит сформировать свою позицию, в том числе в Европейском Союзе, где после ухода Великобритании воцарилась неопределенность. Старая дилемма встанет вновь: будет ли немецкая политика европейской, или политика Европейского Союза будет преимущественно немецкой?
Кроме того, необходимо определиться с позицией в западном сообществе союзников, неотъемлемой часть которого Германия оставалась на протяжении десятилетий, еще со времен Аденауэра, и в мире. Почти никто в Берлине не тешит себя иллюзиями насчет того, что нарушенные трансатлантические отношения, даже несмотря приход в Белый дом демократа Джо Байдена (вместо «разрушителя» Трампа), будут идиллическими и гармоничным, как когда-то. После Трампа остается достаточно «болевых точек» в трансатлантических отношениях. Какое тогда у Берлина будет пространство для маневра, и сможет ли он проводить самостоятельную, суверенную политику? И к чему это ее приведет? Говорить об исключительно положительных и воодушевляющих перспективах тут не приходится.
Распрощаться с прошлым
Бывший канцлер Герхард Шредер утверждает, что прежние отношения между западными союзниками — уже история. И прошлое. Это касается, в том числе, НАТО. Он больше не нужен, по словам Шредера, в прежней форме. Причем, как симптоматично замечает Шредер, альянс должен европеизироваться. Пока он не исключает из этого процесса американцев, хотя делает акцент, прежде всего, на Франции и Германии и их самостоятельных действиях. Главная мысль такая: немцы в данном случае не должны отстраняться и позволять французам играть главную роль в рискованных операциях.
Официально Германия все еще предпочитает «политику сдержанности». Но все очевиднее «намеки» некоторых политиков на то, что Германия отходит от нее и милитаризуется. Кстати, от формальной политики сдержанности в обороне и бизнесе Германия отошла именно во времена правления социал-демократов и канцлера Шредера, а также его заместителя, вице-канцлера и главы дипломатии от «Зеленых» Йошки Фишера: в 1999 году прежде убежденные пацифисты бомбардировали Союзную Республику Югославию (на деле — Сербию) и впервые после Гитлера ввергли Германию в войну.
