«У каждого радикального поколения, — писал в 1981 год социолог Дэниел Белл (Daniel Bell), — есть свой Кронштадт». Эти слова были о том, как сторонники русской революции на протяжении всего XX века набирались храбрости снять с себя розовые очки, чтобы столкнуться с вопиющей реальностью советского режима. Кронштадское восстание стало символом исторического сознания, поскольку оно стало первым преступлением революции во имя революции. Для одних следующими преступлениями стали Московские процессы 1936-1938 годов, для других пакт Молотова-Риббентропа, для третьих это было подавление венгерского восстания 1956 года и «Пражской весны» 1968 года, публикация «Архипелага ГУЛАГа», преступления Культурной революции в Китае, геноцид в Камбодже, подавление протестов профсоюза «Солидарность» в Польше.
Ровно сто лет назад, с 1 по 18 марта 1921 года, проходило восстание моряков города-крепости Кронштадт на острове Котлин. Герои русской революции 1905 года и Февральской революции 1917 года, творцы победы большевиков в октябре 1917 года, оплот Гражданской войны против белогвардейцев, они были убиты по приказу тех же лидеров, которые возвеличивали их. «Краса и гордость русской революции», — говорил о них Троцкий в 1917 году. В 1921 году он уже считал по-другому: «Мы будем охотиться на них, как на фазанов».
Белл узнал об этих событиях в годы Великой депрессии. Он родился в 1919 году в Нью-Йорке, был членом Социалистической молодежной лиги. Некоторые из его друзей стали коммунистами или троцкистами, и сам Белл тоже собирался присоединиться к ним, пока однажды не познакомился с Рудольфом Рокером (Rudolf Rocker) — почтенным немецким анархистом и активистом, который жил в Нью-Йорке в эмиграции. Рокер, которого Белл вспоминал как статного коренастого человека с большой квадратной головой и внушительной белой шевелюрой, объяснил ему, как большевики захватили власть от имени народа, используя такие анархистские лозунги как «земля народу» и разрушая Советы свободных рабочих и солдатских депутатов, в которых и заключалась суть анархистской теории. На прощание Рокер дал Беллу серию памфлетов «Кронштадский мятеж» Александра Беркмана. Это анархистское произведение открыло Беллу глаза.
Белл опубликовал эти воспоминания в одном из своих эссе в августе 1981 года в журнале Vuelta, главным редактором которого в те времена был Октавио Пас (Octavio Paz) и где я работал секретарем в отделе редакции. Я с головой погрузился в литературу, на которую он ссылался: в книгу Беркмана и в мемуары девушки Беркмана Эммы Гольдман (Emma Goldman). Родом из России, эти знаменитые анархисты разожгли революционный огонь на земле янки. В 1919 году их депортировали в СССР, куда они приехали, полные великих иллюзий. Вскоре они узнали о том, что творилось в стране на самом деле: тюремные заключения, репрессии и убийства анархистов и эсеров, повсюду была политическая полиция, были введены продуктовые карточки (в то время как верхушка компартии пользовалась привилегиями). Они узнали об изъятии урожая и продовольствия у крестьян, о сборе налогов под угрозой расстрела, увидели голод и отчаяние на каждом шагу. Спустя несколько месяцев они стали свидетелями первого убийства пролетариев, казненных «пролетарским» государством. Беркман и Гольдман не верили своим глазам.
Моряки не желали власти. Беркман еще раз перечислил в своем произведении 15 пунктов обращения к Ленину: восставшие требовали провести свободные и тайные выборы в Советы, обеспечить свободу слова, собраний, союзов и печати, освободить политзаключенных-социалистов, прекратить конфискацию продовольствия, разрешить крестьянам свободно пользоваться своей землей и распоряжаться продуктами своего хозяйства, разрешить свободу кустарного производства и вообще заработка собственным трудом. Целью моряков не было вернуть капитализм, равно как и парламентский режим правления, который они помогли свергнуть. Моряки пытались добиться свободы при социализме. Увы, напрасной была отчаянная и в то же время достойная просьба одного старого рабочего, чтобы большевистский правитель Петрограда Зиновьев вспомнил о том, что сделали балтийские матросы для революции. Ленин и Троцкий подписали приказы, а всю вину повесили на «контрреволюционеров». Войска, штурмовавшие Кронштадт, значительно превосходили по численности восставших, а заодно бомбардировали крепость с земли и с воздуха. Обе стороны понесли потери в тысячи человек.
Какими качествами должен обладать человек, чтобы для него настал свой «Кронштадт»? Прежде всего, добросовестность, уверенность в объективной истине и знание исторических фактов. Но Белл оказался слишком оптимистичным. Не у каждого радикального поколения есть свой «Кронштадт». Например, Куба Кастро и Венесуэла Чавеса и Мадуро все еще плывут в море исторической безнаказанности, да и «прогрессистских» режимов, которые пытаются подражать им, тоже хватает. Их сторонники придерживаются мнения Ленина и Троцкого: цель оправдывает средства.
Что было бы, если бы Ленин не подавил восстание матросов? Возможно, первый «Кронштадт» спровоцировал бы остальные, в результате которых погибли десятки миллионов людей. Возможно, без этого мятежа русские революционеры нашли бы способ провести новые социальные реформы. В конце концов, то обращение к Ленину состояло из 15 пунктов, и все они были об одном — о свободе.
Энрике Краузе — писатель и руководитель журнала Letras Libres.
