Все началось в Вербное воскресенье в 5:15 утра: утром 6 апреля немецкие войска пересекли границу Болгарии и Югославии, а бомбардировщики и истребители люфтваффе одновременно с этим вторглись в югославское воздушное пространство. Перед ними стояли две важные задачи: во-первых, разбомбить в пух и прах Белград, чтобы посеять хаос в головах руководства страны, а во-вторых, уничтожить как можно больше аэродромов югославских ВВС.
Обе задачи были успешно выполнены: центр Белграда буквально через несколько часов превратился в один сплошной пожар. Огнем были охвачены королевский дворец и Национальная библиотека. Кроме того, в результате налетов были уничтожены около 200 современных югославских боевых самолетов, в том числе машины Dornier Do 17 и Messerschmitt Bf 109 немецкого производства.
При этом югославские ВВС получили своевременное предупреждение о предстоящих атаках: 5 апреля военный атташе Великобритании передал военному руководству Югославии весьма точную информацию о том, что завтра в 6:30 часов утра столицу будут бомбить. Об источниках этих данных полковник ничего не сообщил — не исключено, что они не были известны и ему самому. Сверхсекретный Центр дешифровки информации в Блетчли-парке к северу от Лондона сумел с помощью системы «Энигма» расшифровать перехваченные немецкие радиопереговоры. Еще весной 1941 года там располагали сообщениями немецких наземных войск и ВВС.
Приказ к нападению Адольф Гитлер отдал всего за несколько дней до этого: лишь 27 марта он распорядился напасть на Югославию одновременно с Грецией. При этом нападение на Грецию готовилось с середины декабря 1940 года — в первую очередь потому, что именно там располагались последние британские части в континентальной Европе.
Впрочем, Югославия попала под прицел руководства Третьего рейха лишь после того, как в Белграде состоялся путч пробританских военных, в ходе которого был свергнут принц-регент Павел, дружелюбно настроенный по отношению к Германии. Фюрера дополнительно обозлило, что новое правительство номинального, но еще несовершеннолетнего короля Петра II сразу после этого заключило пакт о ненападении с Советским Союзом, который, впрочем, не имел дипломатического значения. Ведь Гитлер давно уже намеревался летом напасть на ненавистного союзника на Востоке и уничтожить его.
Новое югославское руководство на случай всевозможных проявлений агрессии объявило Белград «открытым городом», подчеркнув тем самым, что столица в случае нападения останется беззащитной. Посольство Германии в Югославии подтвердило, что в окрестностях Белграда действительно не было систем противовоздушной обороны. По условиям Гаагской конвенции о правилах ведения сухопутной войны от 1899 года нападение на столицу Югославии считалось бы военным преступлением.
Впрочем, Гитлера и командование вермахта правила Гаагской конвенции давно уже не интересовали. После вторжения в Прагу в марте 1939 года Германия нарушала их уже бесчисленное множество раз. Тем не менее пропаганда Геббельса в связи с налетами 6 апреля 1941 года твердила о «Белградской крепости». Этот весьма прозрачный маневр, конечно, не остался незамеченным ни в Швейцарии, ни в Швеции, ни тем более в США.
Войска 12-й армии вермахта, еще с начала 1941 года дислоцированные в Румынии, в марте перебросили в Болгарию, и теперь они были готовы вторгнуться на юго-восток Югославии. 30-й мотострелковый корпус должен был занять Скопье — столицу провинции Вардар (сейчас большая часть этой территории входит в состав Македонии), а 1-я танковая группа под командованием генерал-полковника Эвальда фон Кляйста (Ewald von Kleist) должна была отправиться прямиком в Белград.
Югославская армия, стратегически неразумно растянутая вдоль государственной границы (протяженностью около 3 тысяч километров), оказала агрессору ожесточенное сопротивление, но у нее не было ни малейшего шанса. Хотя благодаря оперативно проведенной мобилизации ее численность, по официальным данным, достигла 700 тысяч солдат, что почти вдвое превышало силы частей вермахта, она не обладала и малой долей боевой мощи армии Гитлера.
Хотя немцы имели в своем распоряжении преимущественно танки Panzer II и Panzer III, а также трофейные чехословацкие танки 38t, самых мощных танков Panzer IV у них еще не было. Однако если у вермахта было около 850 бронемашин, Югославия могла противопоставить им всего 110, в том числе лишь 54 современных Renault R-35. Остальные были устаревшими Renault FT, произведенными еще в конце Первой мировой войны для французской армии. Они имели массу 6,5 тонн, мощность 40 лошадиных сил и были оснащены пулеметами, и они уступали даже немецким Panzer I, которые вермахт использовал лишь в качестве вспомогательного или штабного транспорта.
Ко всему этому численному и техническому превосходству немецких частей добавилось еще кое-что: после на удивление слаженных действий танковых и воздушных частей Западного похода 1940 года вермахт разработал целую концепцию по координации действий различных родов войск. Таким образом, Балканский поход должен был стать первым конкретно спланированным «блицкригом».
«Быстрый успех немецких сухопутных войск на юге Югославии был связан также с непрерывным участием в боевых действиях VIII корпуса ВВС», — говорится в третьем томе труда «Германский рейх и Вторая мировая война» немецкого военного историка Детлефа Фогеля (Detlef Vogel).
«С первого же дня благодаря атакам на югославские аэродромы удалось добиться господства в воздухе. А затем эскадрильи Вольфрама фон Рихтгофена (Wolfram von Richthofen) деморализовали части югославских сухопутных войск, постоянно обстреливая их колонны, системы жизнеобеспечения и штабы».
Эти успехи привели к тому, что в рядах многонациональной югославской армии появились признаки распада: солдаты-македонцы и хорваты уже через два-три дня после начала немецкого наступления стали сдаваться в плен, тогда как этнические сербы продолжали сражаться.
10 апреля 1941 года, в Чистый четверг, силы вермахта вошли в Загреб — на этот раз из Штирии. Бывший офицер австро-венгерской армии Славко Кватерник (Slavko Kvaternik), второй человек в рядах националистического и фашистского движения «Усташи», провозгласил Независимое государство Хорватию, где диктатором стал вернувшийся из изгнания в Италии основатель «Усташей» Анте Павелич (Ante Pavelic).
Еще через два дня вермахт занял Белград. Эвальд фон Кляйст принял парад немецких танков перед едва поврежденным зданием югославского парламента. Пропаганда Геббельса представила настоящим подвигом действия офицера Ваффен-СС Фритца Клингенберга (Fritz Klingenberg), продвинувшегося во главе своего соединения до самого центра Белграда. Он установил там знамя со свастикой и потребовал у мэра города капитуляции. 28-летний Клингенберг пригрозил, что в противном случае начнется налет, и весь город будет уничтожен. При этом у него в непосредственном подчинении было всего шесть человек.
17 апреля 1941 года капитулировали последние части югославской армии — к тому моменту танки под командованием фон Кляйста уже успели покинуть Белград. Король Петр II находился под британской защитой в Греции, а вскоре был переправлен в Иерусалим.
Однако был один момент, на который вермахт не рассчитывал: десятки тысяч солдат поверженной югославской армии не сдались, а укрылись в гористой и лесистой местности в окрестностях Белграда, где в последующие месяцы объединились с партизанами из сербского националистического ополчения — «четниками» — а также с бойцами коммунистической народно-освободительной армии. Те и другие воевали друг против друга, но также оказывали сопротивление немецким оккупантам.
Сам поход на Югославию стоил вермахту всего лишь 151 солдата. Впрочем, последовавшая за ним почти четырехлетняя асимметричная война, закончившаяся осенью 1944 года освобождением Белграда, потребовала по меньшей мере в сто раз больше жертв. Однако еще большие потери понесло гражданское население Югославии: по различным оценкам, они за три с половиной года немецкой оккупации составили от полумиллиона до миллиона человек.
