Ахиллесовой пятой новых танков, благодаря которым вермахт в 1943 году обрел преимущество над Т-34, были двигатели. Вместо неубиваемых дизельных моторов на них продолжали ставить ненадежные, хотя и мощные бензиновые агрегаты.
За несколько десятилетий до того, как дизельный мотор из-за скандалов вокруг выбросов микропыли и выхлопных газов стал пугалом для автомобилистов, многие связывали с ним большие надежды. Например, военные, искавшие для своих танков идеальный двигатель. Потому что бензиновые моторы хотя и отличались лучшим соотношением веса и мощности, но обладали одним досадным недостатком: они были менее надежными, могли взорваться под обстрелом и расходовали больше горючего.
Вопрос о том, почему немецкой военной промышленности во время Второй мировой войны не удалось разработать пригодный к серийному производству дизельный мотор для больших танков, главного оружия вермахта, остается открытым. Маркус Пёльман (Markus Pöhlmann), историк Центра военной истории и социальных наук бундесвера в Потсдаме, в своей эпохальной диссертации на тему «Танки и механизация войны» дал на этот вопрос внятный ответ: До 1944 года Управление вооружений сухопутных сил, которое было главным координатором немецкой военной промышленности, исходило из представления о том, что все вооружение должно отвечать самым высоким стандартам качества. И так было до тех пор, пока эта система не вошла в противоречие с реальностью и ее драматически ограниченными возможностями.
До начала войны с Россией использование бензиновых двигателей внутреннего сгорания в германском танкостроении было чем-то само собой разумеющимся. Это было связано в первую очередь с большой потребностью в таких моторах при осуществлении программы перевооружения, которой Гитлер, начиная с 1935 года, хотел привести вермахт как можно быстрее в боеспособное состояние. Так как Версальский договор запрещал рейхсверу производство и использование танков и поэтому их секретно испытывали в Советском Союзе, первые серийные танки были в буквальном смысле тренировочными моделями.
Танки I и II воплощали в себе эмбриональное состояние этого вида вооружения, они были вооружены только пулеметами и легкими пушками и весили вполовину меньше танков западных союзников. По этой причине компактные бензиновые моторы были идеальными двигателями для танков, тем более что компания «Майбах» в Фридрихсхафене была единственным предприятием, которое было способно производить требуемые агрегаты большими сериями. Поэтому и средние танки III и IV были снабжены ими.
Тот факт, что эти танки, несмотря на их явное отставание по количеству, вооружению и броне от французских «Шар Б 1» и «Сомуа», в 1940 году всего за несколько недель разгромили тех в пух и прах, объясняется лишь умелой тактикой ведения боя. Танки вермахта действовали в составе соединений и их маневры в бою координировались по радио. Кроме того, они обладали высокой скоростью и большим запасом хода, что позволяло им действовать независимо от следовавших за ними пехотных соединений. Танковые дивизии были способны передвигаться быстро на большие расстояния, в то время как французские и британские танки, как и во время Первой мировой войны, использовались лишь для поддержки пехоты.
Но именно неожиданно быстрый и возведенный пропагандой в ранг «блицкрига» триумф на Западе стал причиной того, что немецкие танки не подверглись критическому анализу. Поэтому для войны с Советским Союзом всего лишь увеличили калибр пушек и количество средних танков, а легкие вывели из оборота. Дизельные моторы как были, так и остались в стадии разработки.
Перелом в мышлении произошел лишь после начала войны в России. Во-первых, вермахт столкнулся с советским танком Т-34, который в техническом отношении во многом превосходил немецкие танки. Во-вторых, зима 1941-42 года превратилась «в первый кризис танка вообще и танкового двигателя в частности», — пишет Пёльман. Потому что мощный и надежный дизельный двигатель танка Т-34, выполненный из легкого металла, «наилучшим образом проявил себе в условиях данного театра военных действий».
Не удивительно поэтому, что шок от Т-34 и провал «блицкрига» вызвали переполох в Управлении вооружений. Предлагалось даже копировать советские танки. Конкурент «Майбаха» компания «Даймлер-Бенц» воспользовался благоприятным моментом, чтобы привлечь внимание к своему дизельному двигателю МВ 507, который к тому времени как раз прошел успешные испытания. Но тут проявилась обратная сторона немецкой военной промышленности: в условиях дефицитной нацисткой экономики она была не в состоянии производить технические новинки большими партиями. «Короче говоря, у нас есть хороший мотор, мы его протестируем, но поставлять не сможем», — заявил директор танкового завода в Мариенфельде с обезоруживающей откровенностью.
Даже когда Гитлер, развивший в себе повышенный интерес к техническим деталям, стал выступать за использование дизельных моторов — в том числе и потому, что они расходовали меньше топлива, чем бензиновые двигатели — в структурных проблемах ничего не изменилось. Мало того, невольно диктатор подыграл Главному управлению сухопутных войск. Дело в том, что Гитлер увязал свое желание использовать дизель с требованием, чтобы мотор имел воздушное охлаждение. Но тут компания «Даймлер-Бенц» была бессильна. В тендере на производство среднего танка «Пантера V», срочные разработки которого начались в мае 1942 года, она осталась ни с чем.
Таким образом, и «Пантера», и тяжелый танк «Тигр VI» были оборудованы бензиновыми моторами «Майбах». Из-за того, что на производителей давили и требовали от них сделать мотор как можно быстрее пригодным для использования в боевых условиях, у него позже обнаружилось множество недостатков. Только что покинувшие завод экземпляры обоих типов, которые впервые в массовом порядке были использованы во время наступления на Курск в июле 1943 года, чаще останавливались на поле боя из-за дефектов двигателей, чем от вражеского огня.
Наконец даже генеральный инспектор танковых войск Хайнц Гудериан стал настаивать на принципиальном изменении системы. В своей памятной записке, которую цитирует Пёльман, он писал, что моторы «Майбах» — бесспорно великолепный образец немецкого моторостроения, Однако стремление добиться максимальной мощности в минимальном пространстве невольно привело к высокой скорости вращения, значительному расходу бензина, недостаточной надежности и очень плотной компоновке деталей.
По словам Гудериана, двигатель HL-230, устанавливаемый на «Пантерах» и «Тиграх», был «скаковой лошадью», а танковым войскам нужен был «буйвол», отличающийся абсолютной надежностью и простотой. Так как Гитлер и его министр вооружения Альберт Шпеер выступали за изменения системы, Главному управлению вооружения ничего не оставалось, как подчиниться.
Это удалось быстро сделать на легкой противотанковой САУ «Мардер III», которую производили на базе чешских моделей с пушкой калибра 75 миллиметров. Значительно более мощные и большие двигатели для «Пантер» и «Тигров» не помещались в имеющиеся корпуса. Намерение снабдить дизельным мотором от «Даймлер-Бенц» хотя бы усиленный «Тигр II» не могло быть осуществлено из-за другой проблемы, с которой во все большей степени стала сталкиваться немецкая промышленность. Во время воздушного налета были уничтожены конструктивные элементы этого мотора. Дизельные моторы были предусмотрены и для сверхтяжелых моделей, которые разрабатывались как «чудо-оружие» на колесах.
Однако в условиях тотального дефицита ресурсов во время войны о замене бензиновых моторов на дизельные не могло быть и речи — к такому выводу приходит Пёльман. Изготовление двигателей для танков с 1942 года было настолько сильно сконцентрировано на монополисте «Майбах», что смену системы уже нельзя было осуществить.
