Вряд ли у многих исследователей, работающих по российской тематике, есть в роду столь же большой опыт взаимодействия с Советским Союзом, как у Маркку Кивинена (Markku Kivinen). Депутата Социал-демократической партии Калле Лепола (Kalle Lepola), дядю его мамы Лахьи (Lahja), расстреляли в период сталинских репрессий осенью 1937 года.
«Моя мама рассказывала, что они узнали о судьбе дяди Калле еще до войны. Это стало большим потрясением для всей семьи. В финских левых кругах произошедшее пытались как-то обосновать, и это было оскорбительно», — вспоминает Маркку Кивинен.
«В 60-е годы наша семья говорила об этом открыто».
Когда в 1956 году о преступлениях Сталина стали говорить открыто, Лахья Кивинен и журналист Суло Кивинен (Sulo Kivinen) начали требовать правосудия. Но им ничего не удалось сделать: в следующем году Суло «Сути» Кивинен лишился работы в газете Kansan Uutiset.
«Мои родители были бескомпромиссными антисталинистами».
Похоже, история семьи повлияла на выбор профессии Маркку Кивинена.
«Моя мама ведь была социологом, мы много говорили об общественных науках, и позже я ими увлекся. В то же время излишне критичный настрой моих родителей привел к тому, что в студенческие годы, примкнув к левым, я не стал придерживаться самых радикальных взглядов», — рассказывает он.
«Хотя я, конечно, изучал классовую теорию Маркса и присоединился к тусовке Арто Норо».
Кивинен занимался социологией и даже стал профессором — и тут в его жизнь вновь вошла тема России. В 1996 году Кивинену доверили создание Александровского института для исследования России и Восточной Европы. Старт был довольно скромным.
«Сначала у нас было всего четыре сотрудника. Сейчас в институте работает 70 человек».
Кивинена ценят за умение налаживать контакты. Он смог упрочить статус Александровского института. Кивинен создал этот институт и руководил им больше 20 лет (с 1996 по 2018 год, прим. перев.).
Институт проработал в статусе ведущего центра исследований по меньшей мере восемь лет. В тот период было выпущено 40 исследовательских работ и 200 статей — на английском и русском языках. Сейчас Маркку Кивинен думает, что стоило бы опубликовать некоторые из них на финском.
«Отечественная пресса и аудитория узнали бы больше о результатах наших исследований».
Александровский институт и Кивинена критиковали за слишком мягкое отношение к России. Есть ли на это причины, и с чем это связано?
«Да, такие нападки начались еще в 90-е годы, мы еще мебель занести не успели», — вздыхает Кивинен.
«Как мне кажется, такой негативный образ появился из-за ошибочного мнения. Он не соответствовал действительности, но закрепился ужасно прочно».
«На ту критику я вообще не стал реагировать. Такое клеймо — ничего не стоящая научная дискуссия».
К объекту своих исследований, России и россиянам, у Кивинена двоякое отношение.
«Я испытываю сочувствие к простым людям и гражданскому обществу, но ситуация в стране кажется во многом очень мрачной. Там процветает этнонационализм, с особыми российскими чертами».
Необходимо проанализировать многочисленные российские противоречия и конфликты, которые требуют решения, подчеркивает Кивинен. В этом он видит задачу и для социологов.
Однако научное сотрудничество с Россией по-прежнему оставляет желать лучшего. Но Маркку Кивинен не хочет сдаваться. Он считает, что необходимо искать новые уровни и точки соприкосновения.
«Мы не можем быть стороной, которая закрывает двери — хотя мы не питаем иллюзий и не поддерживаем нарушение прав человека».
