Спрятавшись за ширмами, защищающими от ветра, мы почти не видим Балтику, да и в любом случае уделяем больше внимания пляжу, променадам и жареной рыбе, чем самому морю. Такое холодное, маленькое, почти как озеро, ничего особенного.
Это, однако, не так. Балтийское море приобретает все более важное экономическое значение, начиная играть стратегическую роль для нашей торговли и энергетики. При этом мы полностью игнорируем вопрос безопасности — военный флот получает катастрофически мало средств. Верх берет извечное польское стремление отвернуться от моря, непонимание. Появился целый ряд мифов, общий смысл которых сводится к тому, что флот — это пустая трата денег.
Но можно ли действительно считать Балтику «озером», на котором со всем смогут разобраться самолеты? Контролируют ли ситуацию на нем россияне со своими ракетами? Окажется ли флот бесполезным, как в 1939 году? Ответить на эти вопросы нам поможет капитан первого ранга Петр Смела (Piotr Smela) — руководитель отдела планирования Центра морских операций Командования морского компонента ВС Польши. Это увлеченный Балтийским морем, профессионально занимающийся вопросами использования нашего флота в мирное и военное время человек, вся карьера которого связана с ВМФ.
Миф первый: Балтика — озеро, зачем нам корабли, если все можно сделать с берега при помощи ракет и самолетов
«Да, Балтийское море невелико, однако, это все же 400 тысяч квадратных километров — больше, чем вся Польша», — говорит Смела. Теоретически самолет может быстро долететь до шведского берега и вернуться обратно, но само по себе это ничего не значит. На ситуацию следует взглянуть шире: как долго он продержится над центральной частью моря, сколько у него будет ракет или бомб, обнаружит ли он свои цели. «Все это не так просто. Некоторые задачи с воздуха решить вообще нельзя. Самолеты не могут и, видимо, никогда не смогут осуществлять блокаду, останавливать и обыскивать суда, — объясняет он, — Кроме того, каждый польский турист помнит, какой капризной бывает погода на нашем море. На протяжении большей части года для пилотов она неблагоприятна: сильный ветер и низкая облачность могут помешать проведению разнообразных миссий».
Смела также обращает внимание, что польские воздушные силы не слишком велики, и на них уже возложено много задач. Надеясь, что в случае необходимости они смогут заменить на море флот, мы выдаем желаемое за действительное. «Запускаемые с берега ракеты тоже не заменят кораблей. Долго объяснять, но я бы вообще не рекомендовал смотреть на все так фрагментарно. Суть функционирования современных вооруженных сил состоит во взаимодействии, позволяющем компенсировать слабость отдельных элементов. Оно дает возможность добиться лучших результатов. Войну на Балтике не будут вести только самолеты или только корабли, это будет „командная игра"», — говорит Смела.
При этом корабли — отнюдь не самый дорогой компонент. Польское министерство обороны собирается заплатить за три фрегата «Рыба-меч» чуть менее 10 миллиардов злотых (2,19 миллиарда евро, — прим.пер.). За 32 истребителя Ф-35 без вооружений мы заплатим 17 миллиардов злотых, а за 250 танков «Абрамс» с боеприпасами и комплектующими — 23 миллиарда (3,72 и 5 миллиардов евро, — прим.пер.). Последней суммы хватило бы на мечту моряков: три фрегата и три подводные лодки, что могло бы решить основные проблемы польских ВМФ лет на 50 и позволить им стать одним из ключевых игроков в Балтийском море.
Миф второй: россияне обнаружат и затопят наши корабли в первые минуты конфликта, ведь Калининградская область — это твердыня, которая может блокировать практически всю Балтику
«Вокруг этой темы появилось много мифов. Мы несколько преувеличиваем опасность», — отмечает Петр Смела. Более того, как он полагает, многие представители польской общественности бездумно приняли риторику противника, изображающего Калининградскую область ощетинившейся ракетами мощной крепостью, к которой не подойти даже на расстояние в несколько сотен километров. На картах эту зону воспрещения доступа обычно изображают в виде огромного круга, захватывающего часть Польши и Балтийского моря. «Именно этого добивается противоположная сторона: она хочет создать определенное впечатление, склонить всех держаться от нее подальше. Не знаю, почему столько людей считает неоспоримыми данные из рекламных проспектов и Википедии о дальности, скорости или точности российских ракет. Совершенно ясно, что реальных цифр никто не раскрывает», — указывает Смела.
Сначала нужно обнаружить цель, убедиться, что это враг, а не какое-нибудь гражданское судно нейтрального государства, а потом проследить за ней и навести на нее ракету. Та должна еще долететь туда, куда нужно, и попасть в цель. Корабль при этом будет использовать целый набор средств обороны. «Не следует забывать также, что на современных кораблях используются стелс-технологии, это осложняет их обнаружение и слежение за ними», — добавляет капитан 1-го ранга. Находящаяся на берегу радиолокационная установка может следить за морем в радиусе чуть более 40 километров, на большем расстоянии за ним можно наблюдать при помощи самолетов или дронов, но последние — это медленные цели, которые легко уничтожить. Более того, у россиян их мало, а действовать им бы пришлось в районе, который практически со всех сторон окружен членами НАТО или союзниками Альянса.
Навести ракеты на отдаленную цель — тоже непростая задача. «Основной принцип в случае движущихся целей таков: чем дальше находится пусковая установка, тем меньше эффективность. Это не так, что каждая запущенная врагом ракета поразит цель, а мы никак не сможем защититься, или что он будет делать залпы, запуская одновременно десятки ракет, будто они ничего не стоят, а их запасы безграничны», — добавляет Смела.
В рамках дискуссий о зонах воспрещения доступа он тоже предлагает смотреть на вещи шире: «Если противник видит нас при помощи, например, радара, то и мы, скорее всего, видим, где этот радар находится, и можем постараться его „дезактивировать". У армии есть много способов дотянуться вглубь контролируемой агрессором территории. Калининградскую область можно считать вооруженной ракетами крепостью, а можно — относительно небольшим, окруженным членами НАТО пространством, где находится множество стратегических целей, которые негде спрятать».
Миф третий: все будет, как в 1939 году, когда флот оказался бесполезным, а корабли ушли на Запад, ведь наша основная база в Гдыне находится совсем близко от России
«Миф о 1939 годе не учитывает важный аспект: в межвоенный период польский флот создавался с мыслью о войне с СССР. Для этой задачи он подходил и справился бы с ней гораздо лучше. Мы долго не считали Германию основной угрозой, — говорит Петр Смела. — Когда стало ясно, что Третий рейх ей стал, коренным образом менять стратегию было уже поздно, ведь на переустройство флота требуется много лет. Отправка трех самых сильных эсминцев в Великобританию накануне войны считается бегством, однако, это был план, утвержденный Генштабом в Варшаве. Он кажется мне очень осмысленным: в Балтийском море они бы погибли, а так планировалось, что они займутся сопровождением кораблей, на которых везли оружие сражающейся Польше». События развивались, однако, слишком быстро, и первый из этих кораблей в конце сентября развернули, когда он направлялся под эскортом эсминца «Гром» в румынскую Констанцу.
Смела советуют не волноваться за корабли, которые находятся на базе в Гдыне: «События сентября 1939 года, скорее всего, никогда не повторятся. Каждая страна обладает целым рядом разных инструментов от разведслужб и спутников до взаимодействия с другими государствами. Войне почти всегда предшествует нарастающий кризис, за ним можно наблюдать, реагируя соответствующим образом». Когда начнут летать ракеты, в порту Гдыни ценной техники уже не будет, отмечает Смела, делая оговорку, что не может вдаваться в детали. «Предположение, что война разразится внезапно, и весь наш флот уничтожат, звучит, мягко говоря, наивно, — добавляет он. — Следующая война в Балтийском море будет выглядеть не так, как предыдущие. В этом я уверен. Реалии и условия изменились. Ключевым будет не то, у кого больше ракет, а то, кто быстрее сможет выпасть из поля зрения противника, продолжая за ним наблюдать. Информация на современном поле боя — это самое главное», — объясняет он.
Миф четвертый: зачем нам корабли и флот, раз во время войны никто не сможет передвигаться по Балтийскому морю, а все необходимое мы привезем по автомобильным и железным дорогам из портов в Германии или Голландии
«В рамках польской политики Балтийское море начинает играть все более важную роль. Мы инвестируем большие средства в связанные с морем энергетические проекты, на которых будет базироваться наша независимость. Это газовый терминал в Свиноуйсьце, газопровод „Балтик пайп", импорт нефти через Гданьск, кабель, соединяющий Польшу со Швецией. Проектируются морские ветряные электростанции, планируется наращивать мощность портов. Мы действительно начинаем пользоваться морем. Неужели мы можем все это бросить и лишить защиты?» — вопрошает Петр Смела.
Такая инфраструктура создается долго и стоит дорого, а потерять ее можно в один момент. «Порт в Гданьске легко заблокировать без военных действий, причем будет сложно определить, кто за этим стоит. Мы лишимся репутации, судовладельцы направят свои ценные корабли в другие порты, а дополнительные расходы на транспортировку товаров лягут на плечи польских потребителей», — рассказывает военный. Он обращает внимание, что флот создается с расчетом на ближайшие 10, 20, а то и 40 лет. Сначала нужно построить корабль и обучить его экипаж, но потом он может служить несколько десятилетий. Военный флот требует мышления на перспективу, осознания того, что понадобится армии через много лет. «Сейчас Балтийское море — это спокойный регион, Польша находится в относительной безопасности. Однако ни один разумный человек, глядя на происходящее в мире, не скажет, пожалуй, что через 20 лет все останется по-прежнему. Чем лучше мы сможем предсказать будущие угрозы, даже если сейчас они кажутся нам нереальными, тем эффективнее будут потрачены деньги налогоплательщиков. Следует довериться специалистам, которые годами совершенствуют свои навыки.
Мы постоянно концентрируем внимание на наших узких интересах, но мы не одни: Польша входит в НАТО, у нас есть соседи, которых мы обязались защищать. Море служит транспортной артерией для стран Балтии, которые находятся в более сложном положении, чем мы: помощь в случае необходимости они смогут получить прежде всего по морю, так будет быстрее и эффективнее всего», — указывает военный.
Если кто-то не верит в Альянс и считает, что нас ждет повторение событий 1939 года, для него Балтийское море должно иметь тем более большое значение. Если бы немцы, чехи и словаки объявили о нейтралитете и, например, заблокировали транзит оружия, закупленного в США, как бы оно попало в Польшу? Только по морю.
Миф пятый: зачем нам собственный флот, если у нас есть союзники, американцы или немцы, которые направят нам несколько кораблей, а мы займемся защитой сухопутной границы от российских танков
«У меня складывается впечатление, что мы излишне концентрируемся на горячей фазе конфликта, когда уже будут летать ракеты. Для любого агрессора — это уже последнее средство. Конечно, военные занимаются подготовкой к таким событиям, но на самом деле наша ключевая задача состоит в том, чтобы их предотвратить», — отмечает Петр Смела.
Корабли могут охранять упоминавшуюся выше инфраструктуру, чтобы не допустить диверсий. Само их присутствие и решительные действия склонят противника отказаться, например, от блокирования строительства морских ветряных электростанций. Российские корабли уже не раз «случайно» заходили в места прокладки морских кабелей, ведущих в страны Балтии, а те ничего не могли с этим поделать. Им оставалось лишь выражать протест и просить помощи у Швеции и НАТО. Корабли могут также заниматься патрульными и гуманитарными миссиями, в частности, в Средиземном море или помогать жителям отдаленных стран во время стихийных бедствий.
«Все это может казаться незначительным, не приносящим Польше никакой выгоды, не стоящим многомиллионных инвестиций. Между тем мы бы могли укрепить свою репутацию, показать, что мы хотим участвовать в делах союзников и помогать им. Раз мы сами ждем от них помощи в трудный час, мы не можем сейчас эгоистично ограничивать нашу деятельность собственными окрестностями, — констатирует Петр Смела. — Следует еще раз подчеркнуть, что современные вооруженные силы требуют баланса, синергии. Если мы сейчас решим, что ВМФ — это ненужный пережиток прошлого, и начнем инвестировать только в сухопутные и воздушные силы, море станет нашей ахиллесовой пятой. Противник не глуп, он будет это знать, и сделает все возможное, чтобы это использовать, а с моря сегодня можно многое сделать».
