Похоже, поговорку чилийских повстанцев «союз всего народа не будет побежден» теперь надо читать по-новому. Победить невозможно, причем никогда, союз искусства и предпринимательства.
С завтрашнего дня этот союз будет побеждать вновь. На этот раз в Буа-де-Булонь в Париже, где фонд Louis Vuitton под председательством Бернара Арно, владельца производителя предметов роскоши LVMH, представляет более 400 работ из коллекции Морозовых, национализированной Советами еще в 1918 году. Теперь коллекция снова попала в руки капиталистов, которые еще и припоминают СССР период изоляции, через который прошло это чересчур «буржуазно-реформистское», на взгляд советской власти, собрание между 1930 и 1948 годами.
Ныне коллекция Морозовых совершает свой первый отъезд из России, благословленный Эммануэлем Макроном и Владимиром Путиным. Действительно, два президента, похоже, приложившие руки к тому, чтобы сделать это редкое путешествие возможным, добавили свои совсем не экспертные голоса к мнениям дюжины экспертов-искусствоведов. Их напутственные слова включены во впечатляющий 520-страничный каталог выставки. Эта книга — настоящий курс истории искусств под редакцией Анны Балдассари, куратора выставки.
Каталог и выставка просто заставляют пересматривать привычные взгляды на искусство. Известен вопрос: кто сделал триумф импрессионистов и их признание широким зрителем возможным? Позитивный вклад американских коллекционеров в этот триумф импрессионистов известен. Благодарны мы и наметанному глазу первых ценителей, сумевших разглядеть в первых работах 1900-х годов зарю талантов. Тех талантов, которые станут признанными мастерами современного искусства. А вот теперь нам становится ясна основополагающая роль российских меценатов.
Коллекция Морозова буквально оккупировала здание фонда Фрэнка Гери (Frank Gehry — знаменитый американский архитектор, прим. ред.). Это было нужно сделать, чтобы показать 200 работ (масло, скульптуры, пастель, фотографии) 47 художников (из них 17 русских). Но колоссальный отбор — это лишь часть того богатства в русском и европейском искусстве, которое накопили два брата Морозовых.
Старший брат, Михаил Абрамович Морозов (1870-1903) накопил, несмотря на раннюю смерть в 33 года, 430 картин и скульптур, десятую часть «русской» части коллекции. В 1899 году он начал собирать и образцы современного французского искусства. Начал он с Коро и Родена, а всего его коллекция составила 39 французских работ.
Сам художник, Михаил пренебрегал собственным творчеством, всю остроту своего взгляда живописца он подчинил открытию чужих работ. Второй брат, Иван Абрамович Морозов (1871-1921), соединял в себе предпринимательский талант (он утроил семейный капитал между 1904 и 1916 годами) с талантом коллекционера. В 1900 году, когда его брат приобрел первую картину Поля Гогена, открывшую для России этого художника, Иван приобрел настоящий дворец Москве, который он вскоре превратил в картинную галерею.
Три года спустя, когда Михаил приобретает «Крик» Эдварда Мунка (первый и единственный вариант «Крика», приехавший в итоге в Россию), Иван приобретает своего первого «француза» — работу Альфреда Сислея. При национализации картинной галереи Ивана в 1918 году «французов» там было 240 единиц.
Зал 1 (он называется «Художники и меценаты») представляет большую часть живописных произведений из морозовской коллекции, выполненных маслом. А вот следующий, представляющий фотографии, сделанные между 1909 и 1941 годами, фиксирует то, что происходило с московским дворцом Ивана Морозова, который он сам переоборудовал в художественную галерею. Особенно интересен большой музыкальный салон, который на выставке в Париже постарались «восстановить в первозданном виде». Этот салон был переполнен большими панно Мориса Дени и был украшен четырьмя скульптурами каталонца Аристида Майоля.
У братьев Михаила и Ивана Морозовых был глаз искусствоведов: они покупали только то, что сейчас считается шедеврами.
Зал 3 («Изобретение взгляда») делает попытку ввести зрителя в контекст эпохи. Какова была парижская художественная сцена во время, когда братья Морозовы собирали свою коллекцию. Эта сцена с работами Мане, Сезанна, Ренуара, Тулуз-Лотрека, Пикассо — вся она перед нами.
Зал 4, в который вы попадаете из третьего, открывается с «Четырьмя временами года» Пьера Боннара, художника, которого Михаил сам открыл для себя. Восхищение Михаила Боннаром разделял и Иван, который, в свою очередь, раньше всех серьезных коллекционеров заинтересовался всеми участниками группы Наби, основанной художником Полем Серюзье и состоявшей из последователей Поля Гогена. В группу входили Боннар и Дени, но Иван отметил также и самого основателя — Поля Серюзье, а также художника по имени Жан-Эдуар Вюйар.
Пятый зал претенциозно называется «О природе вещей» напоминает, что братья родились почти одновременно с самим художественным течением импрессионизма, возникшим на Первой парижской импрессионистской выставке (в 1874 году). В то время для выставки не нашлось другого помещения, кроме дома фотографа по фамилии Надар. И как замечательно, что оба «ровесника» импрессионизма полностью разделили увлечение жизненной силой и новаторским взглядом Альфреда Сислея, Камиля Писсарро, Пьера-Огюста Ренуара, Клода Моне.
Зал 6 (название — «День в Полинезии») посвящен Гогену. Зал 7 — «Влюбленные в бурю». Он посвящен художникам — поклонникам штормов, с бушующими морями, схваченными кистью Ван Гога, Дерена или Вламинка. Слегка нюансированными внешне бесстрастным Мунком.
«Неограниченные пейзажи» (зал 8) — это территория Сезанна. Только в 1907 году, черед год после смерти, Франция, которая его не ценила при жизни, посмертно отдает Сезанну дань в Осеннем салоне. Одним из самых впечатленных посетителей был Иван Морозов, который в итоге покупает 18 полотен художника. Можно во всяком случае утверждать, что Михаил с Иваном и здесь проявили свое прозорливое видение, заставлявшее их покупать только то, что впоследствии объявят шедеврами.
В комнате 9 («Портреты общих явлений») — сначала опять царствует Сезанн. Но появляется и Пикассо, с его кубистическим портретом Амбуаза Вуайара, великого арт-дилера, клиентом которого был Иван. Любопытный автопортрет 1910 года кисти Ильи Машкова, еще одного русского, который заслуживает того, чтобы мы узнали о нем больше, как и о художнике, чей портрет есть среди работ Машкова — Петра Кончаловского.
Номер 10 предназначен для одной картины, разом удивляющей и очаровывающей нас: это «Прогулка заключенных» кисти Ван Гога. Созданная в 1890 году и вдохновленная «Ньюгейтом», гравюрой Гюстава Доре 1872 года создания, эта гравюра отражает события с заточением художника в психиатрическую больницу Сен-Реми-де-Прованс.
Зал 11 называется «Между мирами». Он показывает нам необычный взгляд на творчество Матисса. Мы здесь видим его картину «Марокканский триптих». Своим живым синим цветом она почти затмевает три знаменитых картины Хуана Миро, выполненные в той же цветовой гамме и являющиеся сокровищами Центра Помпиду. В этом же зале помещен портрет Ивана Морозова (работы великого русского Валенртина Серова) — чтобы мы могли увидеть, кому обязаны такой увлекательной экскурсией.
Всего организаторам выставки удалось вместить в здание, спроектированное современным американским архитектором Фрэнком Гери, около 200 работ, выполненных 47 художниками и скульпторами.
Эпилог ждет нас в Зале 12, где зрителя порадуют точная кисть Эдгара Дега и скульптуры Сергея Коненкова (1874-1971). Присутствие работ этого скульптора — это повод выставить и скульптуры Родена и Клоделя, которые посетители могут тихонько поворачивать, чтобы увидеть их в их целостности, со всех сторон. И в самом конце — уже анонсированное воссоздание музыкального салона Ивана Морозова. Оно закрывает программу выставки.
