Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на
Труд (Болгария): Солженицын и упадок либеральной демократии

Солженицин и упадъкът на либералната демокрация

© AP PhotoПисатель Александр Солженицын
Писатель Александр Солженицын - ИноСМИ, 1920, 27.09.2021
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Читать inosmi.ru в
Советский диссидент и писатель Александр Солженицын упрекал западные общества в неспособности признать цивилизационные различия. Разоблачитель тоталитарного общества препарировал и Запад, который, по его словам, оказался ослаблен пренебрежением духовными целями и всепоглощающим материализмом.

После того, как его лишили советского гражданства и изгнали в свободный мир в 1974 году, Солженицын был для либеральных элит настоящей иконой — впечатляющим символом интеллектуального сопротивления мракобесию советского тоталитарного режима и морального превосходства Запада.

До тех пор, пока проницательный интеллектуал не обратил свой критический взгляд на реалии и проблемы западных обществ. Его знаменитая речь перед выпускниками Гарвардского университета в 1978 году как молния пронзила тогдашний либеральный дискурс — авторитетный разоблачитель тоталитарного общества препарировал Запад, который, по его словам, духовно ослаблен всепоглощающим материализмом.

Его слова породили серьезные дискуссии, некоторые даже публично лишали его статуса иконы, называя «советским аятоллой» и «неисправимым русским националистом». Сегодня, по прошествии более сорока лет, тезисы и оценки Солженицына кажутся еще более совершенными — многие процессы в своем развитии дошли до крайности.

Знаменитый диссидент упрекал западные общества в неспособности признать цивилизационные различия, и, следовательно, в неправильной оценке других на основании западных критериев, зачастую неприменимых в другом социальном контексте. Он подчеркивал, что пренебрежение духовными целями и превознесение материальных благ привело к деградации жизни, а культивирование чрезмерно позитивисткого, зацикленного на законах образа мыслей не учитывает разницу между формальным правом и моральной справедливостью. Он говорил: «Ужасно то общество, в котором вовсе нет беспристрастных юридических весов. Но общество, в котором нет других весов, кроме юридических, тоже мало достойно человека». Он говорил об отклонении свободы в сторону зла, основанном на идее, что человек не несет в себе внутреннего зла, и все пороки жизни возникают только из неправильных социальных систем, которые необходимо исправлять. По его словам, поверхностность и фальшь — это психическое заболевание ХХ века, и ярче всего оно проявляется в средствах массовой информации — источнике поспешных и ложных оценок, зачастую вводящих общество в заблуждение ради дешевой сенсации.

Следующие слова Солженицына кажутся сегодня поистине пророческими: «Падение мужества — может быть самое разительное, что видно в сегодняшнем Западе постороннему взгляду. Западный мир потерял общественное мужество и весь в целом и даже отдельно по каждой стране, каждому правительству, каждой партии, и уж конечно — в Организации объединенных наций. Этот упадок мужества особенно сказывается в прослойках правящей и интеллектуально-ведущей, отчего и создаётся ощущение, что мужество потеряло целиком всё общество. Напоминать ли, что падение мужества издревле считалось первым признаком конца?»
Если мы посмотрим, пусть и поверхностно, на состояние современной либеральной демократии, мы увидим все это в действии. Глобалистская одержимость экспортом демократии и неолиберальных рыночных «ценностей» в другие цивилизационные ареалы привела к каскаду кровавых конфликтов, разрухе, бедности и нарушении естественного развития целых народов и регионов. Что еще ярче проиллюстрирует это, как не кафкианские войны в Афганистане, Ираке, «освобождение» Ливии? Что еще, как не нелепое гротескное цивилизационное невежество — проведение гендерного обучения в афганской пылище? Мессианская самоуверенность Запада, который должен перенести свои ценности и общественный порядок в другой культурный контекст без учета местных особенностей — не что иное, как рецидив «цивилизаторской миссии» колониальных империй.

Симбиоз крайнего либерализма и левого прогрессизма, проходящий через так называемую «политику идентичности», фетишизирующую расу и гендер, превратила западные общества в поля боя для бесчисленных социальных конфликтов. В войну каждого меньшинства против всех остальных. Но это война не за равноправие, а за господство. За то, чтобы навязать стереотипы меньшинства как универсальную норму, которую государство будет навязывать другим. Радикальный феминизм воюет с патриархатом и токсичной маскулинностью. Трансгендеры воюют с половой бинарностью. Этнические меньшинства поощряют бороться с белой привилегией.

По словам профессора Марка Лилы из Колумбийского университета в Нью-Йорке, зацикленность на идентичности в школах, университетах и ​​средствах массовой информации за последние два десятилетия породила поколение либералов и прогрессистов, нарциссически поглощенных каким-то «социальным выражением себя как меньшинства», но неспособных осмыслить жизнь как часть национального сообщества. Либерально-прогрессивные СМИ — рупоры пропаганды, в которых журналистов увольняют за несогласие (бедный The New York Times) и превращают в партийные предвыборные пресс-службы (как, например, CNN).

Культура отмены — один из инструментов политической корректности, позволяющей линчевать инакомыслие, которое прогрессисты и либералы взяли на вооружение. Она хочет стереть границу между аннулированием несогласия и несогласными. Его стражи подобны красным кхмерам — они хотят свести на нет все и всех, кто не соответствует их пониманию. Культура отмены не критикует, а уничтожает. Не спорит, а приказывает, как тебе надо думать и что говорить. Не защищает свою точку зрения, а хочет, чтобы других точек зрения не было.

Грустно смотреть, как падение мужества в западных обществах, о котором Солженицын говорил в 1978 г., сегодня охватило интеллектуалов, журналистов, общественных деятелей и знаменитостей, безропотно корчащихся под гнетом политкорректности. Они не осмеливаются говорить вслух неоспоримые научные истины, например, что мужчина и женщина таковы от зачатия до смерти, независимо от гормональных и хирургических вмешательств.

Виртуальные толпы бросают камни ненависти и отрицания в своих учителей, авторитетов, благодетелей и близких только потому, что те посмели выразить иное мнение. В самую скромную кинопродукцию теперь обязательно нужно впихнуть гомосексуальные сцены и трансгендерных персонажей, чтобы протиснуться сквозь либерально-прогрессистскую идеологическую цензуру. Как при тоталитаризме, когда цитаты Маркса и Ленина появлялись даже в безобидных изданиях вроде «Советы домохозяйке».

Это только штрихи, но за ними можно увидеть полную картину нашей действительности, которая все больше напоминает мир Оруэлла. Понятие «либеральной демократии», о котором мы узнали еще в школе, все больше лишается своего подлинного содержания и вырождается в угнетение. Злоупотребление пандемией — поводом для все более значительного ограничения Свободы — подвергает мир еще большему испытанию.

«Оптимизм — это трусость», как писал знаменитый Освальд Шпенглер в своей книге «Человек и техника», но даже здоровый пессимизм предполагает, что борьба за Свободу не будет аннигилирована. Свобода — от Бога. Вот почему пришло время демократии без прилагательных.