Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
История с "Северным потоком — 2" — прекрасный пример того, как не нужно относиться к проблеме, пишет Forum 24. Проект постепенно превратился в затянувшуюся историю, разворачивающуюся сразу и в США, и в Европе. В обоих случаях налицо попытка "пересидеть" этот вопрос, пока он не решится сам. И у каждого игрока на то есть причины, считает автор статьи.
Мартин Йирушек (Martin Jirušek)
Строительство спорного газопровода "Северный поток — 2", который напрямую по дну Балтийского моря связывает Россию с немецким рынком и способен доставлять 55 миллиардов кубометров газа в год, завершилось еще в сентябре. Но с запуском по-прежнему медлят. Это может показаться чисто технической заминкой, если бы не шел уже 2022 год, и если бы мы по опыту не знали, что геополитика всегда вмешивается в потоки энергоносителей.
Газопровод "Северный поток — 2" должен вдвое увеличить мощность газопроводной системы "Северный поток" (ее более старая часть была запущена в 2011 году). Из-за плохих отношений между Россией и Западом этот газопровод стал предметом споров не только между США и Европейским Союзом, но и внутри самого ЕС. Проект постепенно превратился в затянувшуюся сагу, разворачивающуюся сразу на двух аренах: трансатлантической и европейской. В обоих случаях мы видим попытку "пересидеть" проблемы, бездействуя, и в обоих случаях это плохо.
Джо Байден хочет мира с Германией
На первой, трансатлантической, арене разворачивается спор между Европейским Союзом, прежде всего Германией, и Соединенными Штатами. В конце 2019 года администрация Дональда Трампа начала санкционную кампанию против проекта. Санкции должны были затронуть в том числе все европейские компании, которые участвовали в строительстве "Северного потока — 2". Но в тот момент Европейская комиссия возразила, заявив, что подобные действия будут расцениваться как вмешательство во внутренние дела Европейского Союза. Это была уникальная попытка ЕС перейти к системному подходу. Но даже на тот момент комиссия не говорила от имени всех своих членов, и я подтвержу это ниже.
Администрация Джо Байдена с самого начала относится к проекту негативно, но на деле не предпринимает никаких конкретных мер. В принципе на американской политической арене царит негативное отношение к проекту, и тем не менее нынешний президент явно предпочитает восстановление отношений с Германией решению конкретной проблемы. На деле получается, что администрация не ослабляет жесткую риторику, но ее реальные действия не соответствуют словам. Джо Байден принимает в свою команду членов с "ястребиной" риторикой, настроенных против проекта, таких как, например, посол по международным энергетическим вопросам Амос Хохштейн, но при этом весной снял санкции, наложенные на проектную компанию, строящую газопровод, тем самым он де-факто дал проекту зеленый свет.
В целом нынешняя ситуация говорит о том, что администрация Байдена хочет, так сказать, "пересидеть" эту проблему, чтобы потом она больше не отягощала отношения между США и Германией. Джо Байдену нужно привлечь Германию на свою сторону в борьбе против Китая, который представляет для нынешней американской администрации главный системный вызов. Проект "Северный поток — 2", таким образом, представляет собой переходную трудность, от которой Вашингтону нужно избавиться как можно скорее.
Вторая арена, Европейский Союз, обнаруживает разногласия между своими членами. С одной стороны стоит апологет газопровода Германия, а с другой — Польша и Прибалтика, которым из-за границ Европейского Союза громко поддакивает Украина. Разногласия между этими странами ничуть не удивляют. У них плохие отношения с Россией ввиду негативного опыта в более или менее отдаленном прошлом. Кроме того, Украина опасается, что перенаправление транзита газа в обход ее территории сделает ее более беззащитной перед российским давлением.
За разногласиями между Германией и странами Центральной и Восточной Европы по сути пассивно наблюдают другие государства западного крыла Европейского Союза. После непродолжительных споров весной 2019 года Франция фактически дала Германии карт-бланш на то, чтобы она по своему усмотрению ввела в эксплуатацию газопровод в соответствии с законодательством, распространяющим так называемый третий либерализационный пакет на газопроводы из и в третьи страны. Так Франция отстранилась от этой ситуации, переложив проблему исключительно на плечи Германии, тогда как остальные члены Европейского Союза ждут, чем дело кончится.
Кроме того, центр Европы решает, как ему расценивать российский газопровод: как проект чисто технического характера или как геополитический инструмент. Западная же часть Европейского Союза не участвует в этом процессе, так как не понимает, о чем вообще идет речь. Она не вникает в то, как геополитика может влиять на инфраструктуру, потому что эти вопросы в регионе с гибким рынком утратили свою значимость. Там, где газ распределяется в соответствии со спросом на общем рынке, у поставщика нет средств давления на конкретного потребителя. Но страны на восточной границе Европейского Союза до сих пор озабочены этой проблемой либо ввиду прямой зависимости от российских источников, либо, как уже говорилось, по причине исторического опыта. И тут становится очевиден их раскол в восприятии того, какую же роль энергетическая политика должна играть в ЕС.
Чехия и Словакия отмалчиваются
Здесь мы подходим к видению проблемы на уровне отдельных стран-членов. С нашей точки зрения, несомненно и примечательно, что в последние четыре года Чешской Республике удавалось отмалчиваться, когда речь заходила о "Северном потоке — 2". Весной 2016 года ЧР формально присоединилась к письму, критикующему "Северный поток — 2", которое Европейской комиссии адресовали еще семь стран-членов ЕС Центральной и Восточной Европы. Но за этим последовал период молчания. Учитывая, что по замыслу газ из российского балтийского газопровода должен поступать через Чехию, а также Словакию, в северо-западном направлении, для Чехии подобная ситуация выгодна.
В последние четыре года ЧР практически не высказывается насчет газопровода, если не считать ничего не значащих общих фраз. Это и понятно. В последние годы привычная в прошлом транзитная трасса газа через Украину, Словакию и Чехию использовалась мало, и поэтому как Чехия, так и Словакия постепенно утрачивали свое транзитное значение. Когда же в 2017 в ходе предварительных аукционов стало понятно, что "Газпром" с удовольствием пользовался бы обеими странами для транзита газа в северо-западном направлении, то есть в Южную Германию, Австрию и далее, негативное отношение к газопроводу постепенно сошло на нет как в Чехии, так и в Словакии, ведь у них появилась возможность снова укрепить свою позицию. Учитывая, что Венгрия известна своим лояльным отношением к разным, не только российским, энергетическим поставкам, ясно, что о единой позиции Вышеградской четверки тут не может быть и речи.
Какой урок можно извлечь из этой ситуации? На уровне Европейского Союза обострилась проблема различий между восточным и западным крылом. Конечно, энергетическая политика в первую очередь определяется энергетическим балансом той или иной страны, но если говорить о проектах со столь большим охватом, ясно, что нужно искать консенсус. И лучше заранее, а не в тот момент, когда отступать уже практически некуда, как в данном случае. Многомиллиардный проект уже лежит на дне Балтийского моря, и полностью отменить его сейчас уже невозможно. Однако эта ситуация была вполне предсказуема, учитывая, какие мнения звучали еще во время строительства первой части проекта более чем десять лет назад. Тем не менее мы наблюдаем, как страны-члены перекладывают ответственность друг на друга на уровне Европейского Союза, в то время как российская сторона ищет лазейки, чтобы довести проект до победного конца.
Европейский Союз ждут серьезные вызовы, в том числе амбициозный план по декарбонизации и климатическому нейтралитету к 2050 году. История с "Северным потоком — 2" — прекрасный пример того, как не нужно относиться к проблеме. Попытки системного подхода с самого начала и поиски общего знаменателя всегда лучше, чем продавливание решения, которое никого не устроит, в последний момент.Внутренняя согласованность позволит Евросоюзу действовать адекватнее на внешней арене. Тогда ему не придется пассивно наблюдать за тем, что происходит вокруг него.
