Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В истории Первой Мировой войны Восточно-Прусская операция русской армии в августе 1914 года – событие, сильно искаженное исследователями и покрытое множеством легенд, пишет автор Die Welt. Он приходит к выводу, что знаменитая победа Германии была следствием череды ошибок и случайностей. Тем не менее немцы выдавали ее за триумф над славянами.
Окружение и уничтожение одной из русских армий германскими войсками в 1914 году в Пруссии до сих пор считается одним из образцов полководческого искусства. Однако после внимательного изучения исторических источников возникла совершенно другая картина.
Российскому лауреату Нобелевской премии Александру Солженицыну было совершенно ясно, что тогда произошло: "День за днем немцы вели войну управляемой из центра армией", – написал он в своем романе "Август Четырнадцатого" .
Там говорится и о битве при Танненберге, в результате которой летом 1914 года немецкая армия остановила российское вторжение в Восточную Пруссию и в которой участвовал его отец. До сих пор этому сражению часто приписывает всемирно-историческое значение. Его сравнивают с битвой при Каннах, где в 216 году до н.э. карфагенская армия полководца Ганнибала окружила и разбила две превосходящие её по численности римские армии.
Тем удивительный тот вывод, к которому пришел историк Джон Циммерман (John Zimmermann) в своем исследовании "Танненберг 1914"*, где он пишет: "Та великая победа … не была следствием какого-то великого плана". По его словам, трудно даже "вообще говорить о каком-то плане". Научный сотрудник Центра военной истории и социальных наук Бундесвера в Потсдаме подверг эту легенду радикальной ревизии. В результате эти события воспринимаются не как гениальная военная операция, а в лучшем случае как совокупность неких фрикций, как прусский военный теоретик Карл фон Клаузевиц (Carl von Clausewitz) называл непредвиденные случайности, воздействующие на ход войны.
Сопутствующие это событие обстоятельства можно изложить быстро. После начала Первой мировой войны Верховное командование сухопутных войск Германии намеревалось в соответствие с планом Шлиффена в течение восьми недель победить Францию. В это время защиту восточной границы, где ожидалось лишь медленное продвижение российских войск, должна была взять на себя одна единственная армия. Но все пошло не так. Уже через 14 дней после начала войны две царские армии вторглись в Восточную Пруссию.
Вначале немецкая 8-ая армия выступила навстречу двигавшейся с севера 1-ой русской армии по командованием генерала Павла фон Ренненкампфа, но была отбита. Тогда согласно плану Шлиффена командующий немецкой армии Макс фон Притвиц-унд-Гаффрон (Max von Prittwitz und Gaffron) приказал отступить за Вислу. Возмущение немецких юнкеров, а также слухи о зверствах русской армии в отношении гражданского населения способствовали тому, что немецкая Ставка перебросила в Пруссию два корпуса с Западного фронта, а Притвитца заменила отозванным из отставки Паулем фон Гинденбургом (Paul von Hindenburg) и назначила начальником штаба армии Эриха Лудендорфа (Erich Ludendorff).
Когда они прибыли в Восточную Пруссию, штаб Притвица уже остановил отступление. Так как Ренненкампф ничего не предпринимал, чтобы вновь начать продвижение на Кенигсберг, корпуса 8-ой армии были отправлены по железной дороге навстречу 2-ой русской армии под командованием Александра Самсонова, которая с юга наступала на Алленштейн. Между двумя царскими соединениями подобно преграде лежало Мазурское поозёрье, что крайне затрудняло координацию действий вторгшихся в Пруссию войск.
Благодаря этому немецкие дивизии смогли незаметно продвинуться навстречу армии Самсонова. В то время как ее центральные корпуса армии все дальше углублялись на север, немцы подошли с флангов и окружили большую часть его армии. 30 августа главнокомандующий застрелился, а 92 тысячи солдат попали в плен. Вскоре после этого и армии Ренненкампфа пришлось отступить.
То, что эта единственная крупномасштабная и быстро закончившаяся битва, при которой противник попал в окружение, быстро стала мифом Первой мировой войны, имеет множество причин. Во-первых, она отличалось от многомесячных изнурительных сражений окопной войны на Западном фронте, в результате которых погибли сотни тысяч солдат. Во-вторых, после провала плана Шлиффена она стала ярким доказательством превосходства германского генералитета, два представителя которого мгновенно стали героями. Не случайно Гинденбург смог настоять на том, чтобы местом сражения были названы не окрестности Алленштейна, а Танненберга, где польско-литовское войска наголову разбили Тевтонский орден в 1410 году. Поэтому немцы смогли распропагандировать свою победу над русскими армиями как триумф над славянами.
Дуэт Гинденбурга и Лудендорфа возглавил командование армий на Восточном фронте, в 1916 году – Главное командование сухопутных войск и фактически обрел господствующее положение в рейхе. В 1925 году престарелый фельдмаршал при поддержке демократов был избран рейхспрезидентом Веймарской республики. В том же году имперский архив опубликовал его описание сражения. Изложенная в нем "героическая версия" отвечала духу времени. Так началась ее головокружительная карьера.
Джон Циммерман тщательно проследил все хитросплетения этого повествования и перепроверил изложенные в нем факты. Выяснилось, что приказы о перегруппировке 8-й армии отдавали не Гинденбург с Лудендорфом. Они ограничились лишь подтверждением указаний, разработанных еще штабом Притвица, который в свою очередь ориентировался на более ранние военные планы. При этом неясно было только одно – останется ли Ренненкампф безучастным или внезапно окажется в тылу немцев. Когда его пассивность подтвердилась – якобы сказалась его старая вражда с Самсоновым – Лудендорф смог реализовать свои планы.
Однако решающим для успеха оказалось то обстоятельство, что "по сути никто по-настоящему приказы не выполнял" – такой ошеломительный вывод делает Циммерман. Потому что вместо того, чтобы усиливать фланги для окружения 2-ой русской армии и остановить собственные центральные корпуса, Лудендорф приказал им наступать. Но командиры корпусов решили воевать по-своему.
Генерал Герман фон Франсуа (Hermann von François), например, оттягивал наступление своего 1-го армейского корпуса до тех пор, пока не получил возможности не только ударить в левый фланг шаткого центрального фронта Самсонова, но и отрезать ему пути к отступлению. К востоку от него генерал Отто фон Белов прервал свое наступление к Алленштейну и без приказа пробил брешь в правом фланге царской армии, Ловушка, в которую угодили центральные корпуса Самсонова, захлопнулась.
То, что Гинденбург и Лудендорф "по-настоящему никогда не контролировали" подчиненных им командиров, объяснялось, во-первых, "исключительным положением высших генералов внутри немецкой военной иерархии", во-вторых, проблемами в системе связи. В отличие от того, как изображают ситуацию имперский архив и Солженицын, Циммерман обнаружил многочисленные примеры плохой коммуникации между командованием и войсками. Довольно части оба командующих просто не знали, где находятся их подчиненные и что те делают.
Та же самая ситуация была на противоположной стороне фронта. Хотя царское правительство после поражения в войне с Японией в 1905 году и предприняло значительные усилия для модернизации армии, но опытных офицеров не хватало. Радиодонесения и телеграммы посылались открытым текстом, поэтому немцы могли их читать. Тяжелой артиллерии практически не было, а взрыватели для легких орудий не срабатывали в песке Восточной Пруссии.
Гибель армии Самсонова продемонстрировала те рамки, в которые логистика ставила солдат Первой мировой войны. Вокзалы, где разгружались поезда с военными грузами, находились далеко от немецкой границы в российской части Польши, поэтому грузы приходилось везти многие километры. Тыловые службы, и без того перегруженные, должны были также снабжать фуражом кавалерийские дивизии, входившие в состав русских армий. Однако те же проблемы испытали на себе и немцы, когда годом позже перенесли войну на территорию России.
Миф о Танненберге "многократно превзошел действительное значение этого сражения", – резюмирует Циммерман. Правда, с тех пор царские генералы стали испытывать даже излишнее уважение к своим немецким противникам. Но те тяжелые поражения, которые австрийцы потерпели в Галиции от русских армий, не только компенсировали русским неудачи первого времени, но и вынудили германское командование посылать все больше войск на восточный фронт.
