Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
США и Россия настроились на длительный период интенсивной конфронтации. Худшим сценарием стало бы превращение конфликта на Украине в начало очередного глобального крестового похода, предупреждает Анатоль Ливен на страницах The Atlantic.
Сдерживание России – хорошее дело, в отличие от организации против нее крестового похода
Вне зависимости от событий на Украине, США и Россия настроились на длительный период интенсивной конфронтации. Поддержка Америкой Украины перед лицом российской спецоперации была полностью оправдана. Но по мере продолжения боевых действий участие Вашингтона в военных усилиях Украины ˗ включая колоссальную финансово-экономическую помощь, а также поставки тяжелого и усовершенствованного оружия ˗ способна перерасти в широкомасштабный конфликт непосредственно между двумя великими державами. Новая холодная война может вынудить Соединенные Штаты связать себя безусловным обязательством перед опаснейшими целями, которые противоречат национальным интересам, о чем предупреждали Генри Киссинджер и другие.
Если вспомнить ранний этап первой холодной войны, когда Соединенные Штаты оказались втянуты в ряд подобных обязательств, можно предотвратить новые катастрофы, которые за этим следовали. Американская политика сдерживания в отношении Советского Союза после Второй мировой войны была абсолютно необходима, но чрезмерное усердие в выработке стратегии привело к ненужным конфликтам и ужасным страданиям людей по всему миру. Несмотря на то, что холодная война закончилась окончательной победой Запада, в результате длительной конфронтации США и сами понесли ущерб, от которого так и не смогли оправиться.
Сравнивать сегодняшнюю ситуацию с началом холодной войны не совсем правильно. Сталинский коммунизм представлял собой пагубную силу с реальными амбициями организовать мировую революцию и уничтожить все демократические капиталистические системы. Советский Союз, сыгравший, безусловно, важнейшую роль в разгроме нацистской Германии, вне всяких сомнений был мощной военной сверхдержавой. Батальоны Красной Армии стояли в самом сердце Германии. СССР и советский коммунизм представляли реальную угрозу союзникам США и их экономическим интересам в Западной Европе.
Современные российские сухопутные войска далеки от могущества СССР сталинской эпохи и представляются немногим лучше вооруженных до зубов бандитов ˗ жестоких злодеев ˗ и напастью для Украины и украинцев, но с точки зрения Запада серьезной опасности не представляют. Несмотря на изначальные амбиции российской спецоперации на Украине, военные поражения и неудачи свели ее масштабы к постколониальному конфликту, разговревшемуся из-за небольшой территории на юге и востоке страны.
Зрелище не из приятных, но ограниченность масштаба позволяет США подходить к ответным действиям более спокойно и взвешенно, чем казалось необходимым поначалу, в первые дни. Однако излишней самонадеянности следует все же избегать. Важнейшей особенностью нынешнего конфликта по сравнению с холодной войной является то, что он не сублимируется и не экспортируется в какую-то отдаленную часть земного шара: военная помощь США Украине осуществляется в Европе, прямо на границе с Россией. Появления подобного европейского театра военных действий старался избегать каждый американский президент послевоенного времени, ведь они понимали, что в результате настоящей войны в Восточной Европе серьезно возрастут риски эскалации, чреватой ядерной катастрофой.
В этой связи имевший место во время второго срока Трумэна переход от подхода Джорджа Кеннана к сдерживанию Советского Союза к подходу Пола Нитце должен послужить предостережением США и их союзникам. Стратегия Кеннана, заключавшаяся в ограниченном и оборонительном сдерживании на территории Европы, была основана на глубоком понимании внутренних слабостей советской системы: он надеялся, что, если советскую экспансию удастся сдержать, эта система в итоге рухнет самостоятельно.
Именно так в конце концов и произошло, правда, не раньше вмешательства Нитце в попытке превратить сдерживание в более агрессивную политику, глобальную и военизированную, объединив под эгидой холодной войны все локальные споры мира, что привело к разрушительным последствиям. Вот что говорит об этом официальный историк Госдепартамента:
"В 1950 году концепция сдерживания Нитце взяла верх над концепцией Кеннана. Меморандум СНБ 68… призвал к срочному наращиванию военного бюджета США. Документ также вывел сферу применения средств сдерживания за пределы защиты крупных центров промышленной мощи, чтобы охватить весь мир. “В контексте нынешней поляризации власти, ˗ говорилось в нем, ˗ падение свободных институтов в одном месте расшатывает их основу везде”."
На основании этого документа Совета национальной безопасности Соединенные Штаты интерпретировали вторжение Северной Кореи в Южную как часть задуманного Москвой плана мирового господства, а не гражданской войной на полуострове. Десять лет спустя аналогичное заблуждение ˗ вкупе с “теорией домино”, в соответствии с которой любой повсеместный успех коммунистов считался опасным шагом к всеобъемлющему триумфу СССР, ˗ привело Америку к совершенно неоправданной трагедии во Вьетнаме. Мышление, лежащее в основе меморандума NSC-68, вызвало целый ряд других катастрофических ошибок, включая свержение в 1953 году либерально-националистического правительства Мохаммеда Мосаддыка в Иране, перевороты и побоища в Центральной Америке и поддержка формально антикоммунистических, но одиозных сил в гражданских войнах Африки.
И хотя подход Нитце лишь усугубил кровопролитие, некоторая ответственность лежит на одном из первоначальных недостатков доктрины Кеннана: как отмечал Уолтер Липпманн, в ней не проводилось должного различия между жизненно важными национальными интересами и вопросами, имеющими второстепенное значение (СССР, к слову сказать, наступил на те же грабли). Тем не менее, во времена опасного напряжения США все же вспоминали об этом различии и воздержались от применения ядерного оружия как в Корее, так и во Вьетнаме. Страх перед ядерным катаклизмом и советы Кеннана повлияли на решение Дуайта Эйзенхауэра отвергнуть идею Джона Фостера Даллеса об “отбрасывании” советской власти в Восточной Европе посредством подстрекательства к восстаниям и бунтам при поддержке военной мощи США. Сдерживание уходило корнями в тот факт, что коммунистическое влияние в Восточной Европе действительно затрагивало жизненно важные советские интересы, ради защиты которых Москва пошла бы даже на риск ядерной войны.
Сегодняшняя политика США способна совершить некоторые из тех же ошибок, что и в первые годы холодной войны. Театр теперь намного меньше, но опасность, в некотором смысле, больше ввиду разрастающегося конфликта на территории, которую Россия считает критически важной в контексте своих национальных интересов и которая также граничит с землями стран-членов НАТО. Внедри США новую версию “отбрасывания”, при которой Россия подверглась бы не только сдерживанию на востоке Украины, но оказалась бы полностью повержена, что спровоцировало бы беспорядки внутри страны и, как следствие, смену режима, ˗ все это существенно повысило бы риск ядерной эскалации.
Память о холодной войне должна служить предупреждением об опасности современной нео-нитцевской доктрины, согласно который каждый спор с участием России рассматривается как перетягивание каната с экзистенциальным врагом, независимо от насущных интересов США и реального положения дел на местах. Иногда нам следовало бы признавать, что американские и российские интересы все еще могут совпадать. Как бы ни был плох, к примеру, режим Асада в Сирии, не стоит забывать, что в этой стране американские и российские силы находятся по одну сторону баррикад в борьбе с Исламским государством (признана террористической организацией и запрещена на территории России – прим. пер.), которое хочет уничтожить и Москву, и Вашингтон. Иными словами, Россия поддерживает Башара Асада по тем же причинам, по которым США поддерживают президента Египта Абдул-Фаттаха Ас-Сиси. Та же прагматичная логика применима и к присутствию российских военных в Сахеле. Мы также должны признать, что критика Россией некоторых политических шагов Америки (в частности, военных интервенций в Ираке и Ливии) вполне имеет право на существование.
Наконец, новая холодная война чревата риском нажить себе врагов как внутри страны, так и за рубежом. Призрак маккартизма все еще бродит по стране в облике той паранойи и ненависти, что поселились в американской политической культуре. Точно так же, как сенатор Джозеф Маккарти гротескно преувеличивал незначительную коммунистическую угрозу внутри Америки, были раздуты и обвинения в предательском поведении американцев, которые поддерживали пропутинскую позицию Дональда Трампа. Тактика обвинения политических оппонентов в предательстве не очень хорошо зарекомендовала себя в контексте демократии. В любом случае, в Америке правый экстремизм укоренился столь же сильно, как и в Бразилии, Польше, Индии и той же России.
Ни один из вышеперечисленных уроков истории не приводит доводы против поддержки Вашингтоном Украины в ее нынешнем конфликте с Россией. Зато громко "протестуют" против исключения варианта компромиссного мира в пользу полной победы Украины. Худшим сценарием стало бы превращение конфликта на Украине в начало очередного глобального крестового похода.
