Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Немецкие историки рассказывают, как тема военнопленных советско-германской войны замалчивалась в обеих странах. На свет выплывают тяжелые темы: немцы замалчивали, что до 1956 года в СССР задерживались не невинные "честные солдаты", а преступники. А вот тему отношения в СССР к бывшим советским военнопленным историки, похоже, упростили.
Бывшие узники лагерей испытывают страдания спустя многие десятилетия после освобождения, часто душевные травмы продолжают переживать и в их семьях. Исследователи Эльке Григлевски (Elke Gryglewski) и Барбара Штельцль-Маркс (Barbara Stelzl-Marx) объясняют, что движет пострадавшими и почему правосудие во многих случаях оказалось бессильным.
SPIEGEL: Госпожа Григлевски, госпожа Штельцль-Маркс, у скольких немцев или австрийцев отец, дед или прадед побывали в плену?
Григлевски: У абсолютного большинства. Когда в 1992 году я начала работать мемориальным педагогом, то регулярно опрашивала школьников, у кого в семье есть бывшие солдаты вермахта. И таковые были практически у всех. Соответственно, во многих семьях живут воспоминания о времени, проведенном бывшими солдатами в плену.
Штельцль-Маркс: И меня всегда удивляло, у скольких людей дед или прадед побывали в Советском Союзе в плену. В наш Институт исследования войны имени Людвига Больтцмана в Граце с момента его основания в 1993 году и до сегодняшнего дня поступают запросы от потомков бывших солдат. Плен — тема, интересующая и молодое поколение, несмотря на то, что с тех пор прошло много десятилетий.
SPIEGEL: До ХХ века число плененных солдат было относительно небольшим. Во время германо-французской войны [1870 года], например, в плену находилось около 400 тысяч бойцов. Но уже в Первую мировую войну в руки врага попало до восьми миллионов солдат. Что изменилось по сравнению с войнами предыдущих периодов?
Штельцль-Маркс: До ХХ-го века военные конфликты были не такими масштабными, количество воевавших солдат было относительно небольшим. Первая мировая война стала первой тоталитарной войной, во время которой огромные массы людей были поставлены под ружье. В целом почти двенадцать процентов из 65 миллионов мобилизованных солдат попали в плен.
Григлевски: Первая мировая войны велась с намного большей интенсивностью, чем предыдущие войны. Определенную роль в этом сыграла индустриализация и появление новых видов оружия. В том числе и поэтому значительно больше фронтовиков и их семей столкнулись с пленом. В ходе той войны впервые многие военнопленные использовались для принудительных работ в промышленности и сельском хозяйстве.
SPIEGEL: Насколько последовательно во время Первой мировой войны соблюдались правила Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны, и каковы в действительности были условия содержания военнопленных?
Штельцль-Маркс: Принятая в 1907 году Гаагская конвенция о законах и правилах сухопутной войны считалась во время Первой мировой войны основой для гуманного обращения с военнопленными. Но фактически во многих странах ее соблюдение было связано с трудностями, например, в России, где военнопленные содержались в таких климатически неблагоприятных областях, как Сибирь или Средняя Азия. Смертность в русских лагерях в Первую мировую составляла 25 процентов. В лагерях для военнопленных в кайзеровском Германском рейхе в то же самое время она была на уровне 5 процентов. Но и там ситуация со снабжением была подчас плохой. К русским военнопленным относились презрительно. Иногда им приходилось спать под открытым небом при снегопаде. Из-за плохой гигиенической обстановки вспыхивали эпидемии тифа и холеры.
Григлевски: Тем не менее можно сказать, что страны-участники Первой мировой войны в целом придерживались Гаагской конвенции. В особенности для русских военнопленных условия содержания в лагерях были лучше, чем во время Второй мировой войны, когда советские солдаты считались в Германии "недочеловеками".
SPIEGEL: Насколько узко трактуется понятие "военнопленный", если выйти за рамки чисто юридического понимания? Кого, помимо солдат, относят к этой категории?
Штельцль-Маркс: Военнопленными считают официальных участников конфликта или членов военных командных структур. Их идентифицируют по военной форме или по некоторым другим признакам. Кроме того, есть группы, которые хотя и не относятся к военным, но, согласно Гаагской конвенции, при пленении пользуются теме же правами, что и солдаты. К этой группе относятся священники, медицинский персонал, а также шпионы.
SPIEGEL: Во время Второй мировой войны Германия в Восточной Европе отменила все конвенции. Из 5,7 миллионов красноармейцев, взятых в плен вермахтом с 1941 года, к 1945 году умерло более 3 миллионов. Жестокость такого масштаба была запланирована с самого начала?
Григлевски: Да, агрессия против Советского Союза была задумана как война на уничтожение. Нацисты еще в мае 1941 года, то есть за месяц до операции "Барбаросса", разработали юридические установки для того, чтобы обращаться с пленными по-новому, не как в предыдущих войнах. Эти установки, помимо советских красноармейцев, распространялись и на мирное население. Совершенно четко было определено, какие люди, хоть они формально и относились к категории военнопленных, должны были немедленно быть расстреляны службами безопасности. Помимо евреев, к этой группе относились политкомиссары Красной Армии и других советских "силовых структур". В принципе война против Советского Союза должна была закончиться быстрой победой. Предполагалось, что в плен попадут миллионы, однако никаких приготовлений для их обеспечения практически сделано не было. Когда же военные действия с осени 1941 года начали затягиваться, в плен стало попадать все больше и больше советских военнослужащих.
SPIEGEL: Что с ними происходило?
Григлевски: Их доставляли в один из более 1000 лагерей для военнопленных, которые были созданы на оккупированных территориях и в рейхе. Там людей предоставляли самим себе. Условия были катастрофическими, во многих местах у пленных или вообще не было крыши над головой, или построек для их размещения было слишком мало. Пленные были одеты кое-как. Они выкапывали себе пещеры, чтобы спастись от холода. Из-за постоянного недоедания дело доходило до каннибализма.
Краткая справка: Как была организована лагерная система в Германии?
Во время Второй мировой войны существовало 1000 немецких лагерей для военнопленных, подчиненных вермахту. Большинство из них находились на территории Германского рейха. Лагеря были подразделены на несколько категорий. Например, были "пересылочные лагеря" для краткосрочного пребывания, "офицерские лагеря" и "лагеря для моряков". Самую большую группу составляли "базовые лагеря" (Stammlager или сокращенно Stalag). В каждом из них годами содержалось по несколько тысяч военнопленных, которых часто заставляли заниматься рабским трудом. Только в Stalag 326 в Вестфалии в период с 1941 до 1945 умерло 65 тысяч красноармейцев.
Штельцль-Маркс: Для советских военнопленных даже пекли специальный "русский хлеб", состоящий в значительной степени из опилок. Многие из них заболевали из-за этого ужасного питания. Медицинское обслуживание также было плохим. Зимой 1941/42 года смертность в лагерях составляла около 60 процентов. Когда в ходе войны все больше немецких мужчин стали призывать для службы в вермахте и они погибали на фронте, нацисты начали более рационально подходить к пленным солдатам. Они решили закрыть ими брешь в немецкой рабочей силе. В итоге немцы заставили работать на себя миллионы военнопленных.
SPIEGEL: Чем различались плен и принудительные работы?
Григлевски: Граница была условной. Многое зависело от национальности пленных, так как расистская идеология имела у нацистов решающее значение. Советские военнопленные независимо от их военного звания были обязаны работать. А вот в отношении военнопленных из западных государств, например, Франции, нацисты ориентировались на конвенции, основанные на международном праве. Так, французских солдат заставляли работать, а офицеров — нет.
Штельцль-Маркс: Я могу подтвердить то же самое по Австрии. Возьмем лагерь военнопленных Stalag XVIII-B в Кремсе (Нижняя Австрия). Там к американским и британским военнопленным относились в соответствии с Женевской конвенцией 1929 года. А вот с поляками, которые в расистской иерархии нацистов в качестве славян стояли гораздо ниже британцев, немцы вели себя совершенно по-другому. Им пришлось вплоть до освобождения в 1945 году жить в самых ужасных условиях.
SPIEGEL: В узком смысле под военнопленными понимаются солдаты, то есть по тогдашним понятиям прежде всего мужчины. Но содержались ли в плену и военнопленные женского пола?
Григлевски: Да, прежде всего, женщины-военнослужащие из Красной Армии. Их презрительно называли "бабами с винтовками". Нацистская пропаганда использовала их, чтобы проиллюстрировать варварство советской стороны, потому что там якобы и женщины принуждались подневольно сражаться на фронте.
SPIEGEL: Насколько немецкое население было информировано о катастрофических условиях содержания военнопленных в лагерях на территории рейха?
Григлевски: Сохранились фотографии с изображением так называемых полевых лагерей в сегодняшней Нижней Саксонии. Там в нечеловеческих условиях содержались десятки тысяч советских солдат. На фотографиях можно видеть жителей близлежащих населенных пунктов, которые по выходным совершали проогулки к лагерям. Там они подходили к ограде и глазели на людей, находившихся в катастрофическом положении. Так что многие немцы были проинформированы о преступлениях режима и сознательно мирились с такими поступками национал-социалистов.
Штельцль-Маркс: Иногда военнопленные становились своеобразным развлечением для местного населения. В рядах французских войск находились и солдаты из колоний. Для многих австрийцев они были первыми чернокожими людьми, которые они видели в своей жизни. В лагеря приезжали даже расовые "теоретики", чтобы взять у пленных "биометрику", измеряя их черепа и прочее.
SPIEGEL: С немецкой стороны во время Второй мировой войны было около 11 миллионов военнопленных, из них более трех миллионов — в Советском Союзе. Уровень смертность там был высоким, приблизительно один миллион солдат вермахта погиб. Каковы были причины этого?
Григлевски: И там ситуация со снабжением продовольствием была экстремально плохой. Множество людей страдали от дистрофии. Можно вспомнить изображения совершенно исхудавших немецких военнопленных после битвы под Сталинградом. Выжившие солдаты попадали в таком состоянии в лагеря. Лишь после окончания войны снабжение в лагерях улучшилось. Но тогда военнопленных стали использовать для восстановления разрушенного советского хозяйства, при строительстве дорог и жилья. Это был тяжкий труд, например, в Сибири при морозе в 30 градусов.
SPIEGEL: В британских и американских лагерях находились остальные семь миллионов солдат вермахта. Какова была ситуация там?
Штельцль-Маркс: В самих Соединенных Штатах не было военных действий. Поэтому нахождение в плену там по сравнению с другими местами, связанными с войной, было своего рода привилегией, хотя и оно бесспорно было травматическим опытом. В Великобритании положение было хуже. Но там, как и во Франции, к пленным солдатам вермахта относились лучше, чем в Советском Союзе.
SPIEGEL: Западные союзники отпустили всех немецких военнопленных к 1950 году. В Советском Союзе почти 10 тысяч мужчин оставались в плену до 1955/56 года. Почему державы-победители вели себя так по-разному?
Григлевски: Причина была в глобальной ситуации после 1945 года. Когда началась холодная война, молодая Федеративная республика Германия (ФРГ) стала для западных союзников важным партнером в центре Европы. В том числе и поэтому Соединенные Штаты, Великобритания и Франция отпустили своих военнопленных в первые послевоенные годы на свободу. В ходе ремилитаризации ФРГ для борьбы с Советским Союзом в 1950-е годы были амнистированы последние находящиеся в заключении немцы и австрийцы.
Штельцль-Маркс: Советский Союз отпустил многих больных и неработоспособных военнопленных вскоре после окончания войны, а большинство остальных пленных вывез к концу 1948 года, отправив их на поездах домой. После 1949 года в заключении оставались только бывшие солдаты, которых советские суды признали виновными в действительных или мнимых военных преступлениях. Часто индивидуальные обвинения им не предъявлялись. Но среди них были и нацистские преступники. Последние из них были репатриированы в 1955 и 1956 годах.
SPIEGEL: То есть среди них были и настоящие военные преступники?
Григлевски: Да, но в Западной Германии их называли "осужденными в условиях войны". С помощью этой языковой уловки отвлекалось внимание от порой преступных деяний этих людей, а на первый план выдвигалась их тяжкая судьба после судебного вердикта. Сам этот вердикт, вынесенный в условиях Советского Союза, представлялся немцам как проявление "действий неправовой судебной системы".
Штельцль-Маркс: Члены семей осужденных нацистов также часто применяли в отношении своих родственников безобидную формулировку "военноосужденные" или даже просто "военнопленные". Это многое говорит о послевоенном немецком обществе, в котором преступников легко и просто объявляли жертвами. Лишь в редких случаях в шестидесятых годах в Германии и Австрии повторно были возбуждены судебные дела, некоторые из которых закончились демонстративно оправдательными приговорами.
SPIEGEL: В Германии и Австрии жили миллионы бывших военнопленных. Их судьбой кто-нибудь занимался?
Григлевски: Возвращение мужчин из многолетнего плена в Германию и Австрию стало для местного населения драматическим опытом. В том числе и поэтому плен в Советском Союзе так глубоко врезался в общественное сознание. Большинство "возвращенцев" редко говорили о пережитом, или их не хотели слушать. Люди предпочитали смотреть вперед. Кроме того, большинство немцев рассматривали себя после войны жертвами, потому что помнили еще ночи при бомбежках, бегство или изгнание из восточных областей. В то же самое время они вытесняли из сознания свою часть ответственности за преступления нацизма. В западногерманских пивных господствовало мнение, что вермахт вел чистую и честную войну.
Штельцль-Маркс: В Австрии ситуация было схожей. Там возник тезис, что страна из-за присоединения к германскому рейху в 1938 году стала первой жертвой гитлеровской агрессии, и это представление продержалось до 80-х годов. Свое участие в нацистских преступлениях австрийцы долго время замалчивали. Тема военнопленных отлично вписывалась в национальное сознание австрийцев, считавших себя пострадавшими от "третьего рейха".
SPIEGEL: Какое влияние пребывание в плену оказало на возвращенцев и их семьи?
Штельцль-Маркс: Плен стал переломным моментом в их жизни, в особенности это касалось возвращенцев, которые были женаты и имели детей. Женщина часто находилась в новых отношениях, дети не узнавали отца, вернувшегося после многолетнего плена домой. Многие возвратившиеся солдаты страдали от тяжелых психических травм и с трудом вживались в семейную жизнь. Психологической помощи они практически не получали. Есть много свидетельств о мужчинах, кричавших по ночам, потому что им снились кошмары.
SPIEGEL: А как обращались в Советском Союзе после 1945 года с возвратившимися российскими военнопленными?
Штельцль-Маркс: Там к военнопленным относились с презрением. Еще в 1941 году Сталин заявил, что красноармеец должен сражаться до конца и не может сдаться в плен. Тот же, кто все-таки это сделал, считался предателем. Красноармейцы, возвратившиеся после войны из Германии в Советский Союз, считались людьми второго сорта. Таким образом они становились жертвами сразу двух тоталитарных режимов. Российское государство полностью реабилитировало их только в девяностых годах.
SPIEGEL: Когда в ФРГ ученые стали заниматься темой военнопленных?
Григлевски: В 1957 году была создана первая научная комиссия, занявшаяся судьбами немецких военнопленных Второй мировой войны. До 1975 года она издала 22 тома научных работ по этой теме. А в остальном появлялись лишь отдельные научные работы. Плен не играл для западногерманской общественности и науки особой роли. Перелом в этом деле наступил в начале девяностых годов, когда после падения железного занавеса были открыты советские архивы. Исследователи получили доступ к хранящимся там документам о немецких военнопленных и смогли заняться их изучением.
SPIEGEL: О советских военнопленных в Германии также многие годы по-настоящему не говорили. Почему?
Григлевски: Нахождение красноармейцев в германском плену было белым пятном в культуре памяти немцев, в том числе и потому, что во время холодной войны "русский" продолжал оставаться врагом. Основательные исследования о лагерях военнопленных в нацистской Германии начались в 80-е годы и продолжаются до сих пор. Лишь в прошлом году федеральный президент Франк-Вальтер Штайнмайер по случаю 80-ой годовщины нападения Германии на Советский Союз упомянул в своей речи пленных красноармейцев в Германии. Он стал первым немецким главой государства, сделавшим это.
Штельцль-Маркс: Существует большой германо-российский проект, пытающийся выяснить судьбы советских военнопленных. В нашем Институте исследования войны мы создали банк данных с документами о советских военнопленных, погибших в Австрии. Там находится и перечень многочисленных кладбищ, где похоронены умершие красноармейцы, военнопленные и "остарбайтеры".
SPIEGEL: В Бремене в 2021 году во время строительных работ было обнаружено захоронение более чем 300 советских военнопленных, которых использовали на принудительных работах. Как могло случиться, что после 1945 года в течение многих десятилетий об этом никто не вспоминал?
Штельцль-Маркс: Такие забытые массовые захоронения есть на территории многих бывших лагерей. О них говорят как о "загрязненных местностях". Сразу после войны некоторые из подобных захоронений были обнаружены и рассредоточены. Но нередко они в прямом смысле словами поросли травой.
Григлевски: В отношении многих мест мы можем предположить, что подобные захоронения были забыты намеренно. Там, где советские военнопленные привлекались к принудительным работам, всегда были люди, которые были в курсе дела или даже наживались на этом. После войны они, конечно, не были заинтересованы в том, чтобы их участие в нацистской эксплуататорской системе привлекло внимание.
SPIEGEL: В апреле стало известно, что государственная прокуратура Германии начала расследование в отношении немцев, работавших охранниками в лагерях военнопленных вермахта. Этим людям почти по сто лет. Почему для привлечения их к суду понадобилось там много времени?
Григлевски: Правосудие в данном случае является отражением послевоенного немецкого общества. Современное общество стало заниматься массовыми преступлениями в отношении военнопленных в немецких лагерях лишь в девяностые годы. До сегодняшнего дня в одном из немецких судов прошел процесс по делу об убийстве лишь четырех из 3,3 миллионов погибших советских военнопленных. Нынешние расследования — результат процесса против Джона Демьянюка, бывшего охранника лагеря смерти Собибор. В 2011 году его осудили за содействие в убийстве 28 тысяч человек, хотя прямых доказательство его участия в преступлении обнаружить не удалось. Суд расценил его принадлежность к персоналу лагеря достаточным доказательством его причастности к преступлениям. Так же с задержкой на многие годы и на том же основании начат процесс в отношении еще живущих людей, принадлежавших когда-то к персоналу лагерей для военнопленных, так как условия содержания там были вполне сравнимы с таковыми в концентрационных лагерях.
SPIEGEL: В наше время в особенности правые экстремисты часто говорят о страданиях немецких военнопленных. Они ссылаются при этом на так называемые "рейнские лагеря", где в 1945 году содержалось несколько миллионов солдат вермахта. Какими были условия содержания там?
Григлевски: Катастрофическими. Это и неудивительно, потому что "рейнские лагеря" возникли в сумятице последних недель войны. Но решающее значение имеет то, что союзники быстро устранили все недочеты. Но правым экстремистами важны не исторические факты, а переквалификация преступников в жертвы. Они утверждают, что американская армия действовала так же бесчеловечно, как и вермахт.
Штельцль-Маркс: Это напоминает о реакции на выставку "Преступления вермахта" в девяностые годы, которая как в Германии, так и в Австрии вызывала широкие протесты именно среди правых. Критикующие выставку стремились уровнять преступления вермахта, совершенные, например, в отношении советских военнопленных с тем, как поступали западные союзники или Красная Армия с немецкими солдатами.
SPIEGEL: Как можно признать страдания немецких военнопленных, не приуменьшая их вины в произошедшем на войне?
Штельцль-Маркс: Это возможно, если стараться анализировать факты как можно объективнее и на основе широкого спектра источников. Взаимные обвинения не помогут в осмыслении прошлого.
Григлевски: Крайне важно разобраться в причинах и следствиях исторических процессов. История никогда не бывает черной или белой, она, как правило, серая, то есть многослойная и комплексная. Это мы обязаны донести до людей.
Авторы:
Эльке Григлевски (Elke Gryglewski), 56 лет, изучала политологию, с 2021 году руководит Фондом "Мемориалы Нижней Саксонии", эксперт в области немецкой и международной мемориальной педагогики.
Барбара Штельцль-Маркс (Barbara Stelzl-Marx), 51 год, профессор кафедры новейшей европейской истории в университете Граца. Как эксперт в области плена и принудительного труда во время войн, руководит с 2018 года Институтом изучения последствий войн имени Людвига Больтцмана.
