Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Евреи долгое время играли центральную роль в производстве и продаже водки на Украине, пишет Haaretz. В результате у местного населения сложилось негативное представление о "злых шинкарях". Этот род занятий стал проблемой и для самих евреев.
Шани Литман
Новое историческое исследование раскрыло мрачную страницу в отношениях евреев и христиан в Восточной Европе.
Юдит (Юлия) Калик не похожа на человека, который может посвятить академическое исследование истории алкогольного напитка. Религиозная женщина, мать пятерых детей и бабушка трех внучек, живет в иерусалимском районе Писгат Зеев, построенном после 1967 года. Она преподает историю России и Восточной Европы в Еврейском университете.
Юлия родилась в России и, когда ей было шесть лет, репатриировалась вместе с семьей. Исследуя экономическую историю евреев на территории Речи Посполитой, она очень быстро обнаружила, что евреи тут доминировали в производстве и продаже водки.
В XVI веке, рассказывает она, регион, носящий сегодня название "Украина", стал "житницей Европы" — каким остается и в наши дни. Климатические условия и плодородная почва страны особенно подходили для выращивания пшеницы. Правда, пшеница предназначалась для дальнейшего перемалывания в муку для экспорта, но образовывались большие излишки, которые аристократы, владевшие землей, стремились использовать. В результате по всему региону распространилось производство водки, по-украински — горилки.
"Между Россией и Польшей идет давний спор о происхождении водки, — говорит Калик. — Ни те, ни другие не правы. Правда в том, что водку дистиллировали в мусульманском мире еще в Средние века, хотя там люди не представляли себе, что этот отвратительный напиток можно пить; они использовали его в лечебных целях. В Европе водка в том виде, в котором мы ее знаем, была впервые изготовлена в Германии в XV веке. Но в XVI веке в Речи Посполитой, которая включала в себя и территорию нынешней Украины, и в России имелись большие излишки зерна, поэтому здесь развилось производство водки.
Водку можно гнать и из картофеля, но его стали выращивать в этом регионе только в XIX веке. Сначала его тоже считали дьявольским плодом, против него поднимали восстания. Впоследствии картофель стал основным продуктом питания, и из него стали производить более дешевую, промышленную водку, но она считается некачественной. По-настоящему хорошая водка должна производиться из зерна, оптимально — из пшеницы".
Водка, которую сначала делали в качестве побочного продукта зерна, выращиваемого для пищевых целей, стала самостоятельным продуктом, пользующимся большим спросом. Экспорт излишков зерна, говорит Кулик, был чрезмерно сложным.
"Местный рынок мог поглотить этот товар в виде хлеба, но только до определенного предела. Тогда как водку, как известно жителям региона, можно пить без ограничений, — продолжает Калик. — В то время в Речи Посполитой (в 1569 - 1795 годах) излишки были монополией господ — то есть аристократии, короля или церкви, и они хотели использовать зерно как можно выгоднее. Алкоголь был самым дешевым, быстрым и удобным способом получения прибыли".
До появления водки самыми распространенными алкогольными напитками в регионе были перебродивший мед и пиво. Но едва появившись на сцене, водка быстро обрела спрос. Не каждому разрешалось производить или продавать ее — монополия принадлежала влиятельным землевладельцам. В то же время дворяне не хотели сами заниматься розничной торговлей водкой в трактирах и пивных. И тут в дело вступили евреи.
"В 1569 году сегодняшняя Украина стала частью объединенной Речи Посполитой, — объясняет Калик. — Влиятельные аристократы, а именно — польские магнаты, начали там селиться и вести свой бизнес, а вместе с ними пришли и евреи. Евреи стали главными арендаторами трактиров, где можно было производить и продавать водку. Эта прерогатива была известна, как право пропинации (исключительное право на производство вина и пива и торговлю ими в определенной местности. – Прим. ИноСМИ). На Украине это стало важной сферой в экономике, в обществе, культуре и, в конечном счете, политике".
"Аристократы предпочли в качестве арендаторов именно евреев, прежде всего, потому, что они, в отличие от крестьян, могли платить арендную плату заранее. Евреи были частью — я не хочу использовать антисемитскую терминологию, но правильно будет сказать – частью еврейской сети коммерции. Эта сеть обеспечивала им финансовую базу и доступ к наличным деньгам.
Другие историки утверждают, что основной причиной, позволившей евреям доминировать в бизнесе по управлению трактирами, стало их умение читать и писать. Очевидно, были и другие причины, но, на мой взгляд, главное — что они могли платить наличными".
Таким образом, евреи стали центральными фигурами в водочной отрасли, как в производстве, так и в продаже. В городах, говорит Калик, конкуренция была более жесткой. "Евреи также составляли большую долю среди городских владельцев пропинаций и трактиров. Но там они не контролировали промышленность. В то время как в деревнях они смогли получить над этой сферой почти полный контроль. Это случилось не только на Украине, но там это происходило особенно интенсивно, и с некоторыми особенностями, каких не было в других местах – как, например, сотрудничество между казаками и евреями.
Во второй половине XVII века после восстания казаков западный берег Днепра перешел в руки России, поэтому в этом районе казаки получили монопольное право на производство водки. Они производили напиток, а евреи его покупали, и так образовывались товарищества. Мы привыкли думать о казаках только как о людях, истреблявших евреев, но вот вам пример сотрудничества евреев с казачьими отрядами в производстве и продаже водки. Такое происходило только на Украине".
Однако захват евреями водочного бизнеса в украинских селах повлек за собой серьезные столкновения с другими группами, которые также хотели получить свой кусок этого прибыльного бизнеса и которые там лидировали — например, с русским православным духовенством. Священники не получали от церкви жалованья, и до того, как евреи занялись управлением трактирами, арендовали их у дворян.
"Евреи смогли платить дворянам более высокую арендную плату, и фактически вытеснили священников, — объясняет Калик. — Наиболее ярко это проявилось на Украине. Насилие не обязательно приходило со стороны церкви против евреев, очень часто бывало наоборот. Это, конечно, противоречит привычному для нас образу несчастного еврея, подвергавшегося беспрерывным нападкам. Еврей-арендатор в деревне в своем положении чувствовал себя очень комфортно. Он был арендатором господина и имел в своем распоряжении господских казаков, которые действовали как частная полиция.
Существует множество задокументированных случаев, когда еврейский арендатор узнавал, что священник нарушает монопольные права господина — другими словами, производит водку без разрешения и продает ее крестьянам. И тогда еврей мог ворваться в церковь, устроить священнику взбучку, сбросить на пол иконы, после чего закрыть и опечатать церковь, не позволяя ей пользоваться".
Эти напряженные отношения проливают свет на корни растущей враждебности к евреям: они были агентами господ. Когда против польско-литовской унии вспыхнуло восстание под предводительством Богдана Хмельницкого, еврейские общины стали жертвами жестокой резни, известной в еврейской истории как бунт 1648 года. Споры о производстве водки, безусловно, были одной из причин антисемитизма в Украине, говорит Юдит Калик.
"Евреев ненавидели, потому что считали, что они способствуют „ополячиванию” Украины", — отмечает она. — Русское православное духовенство в большей степени отождествляло себя с укоренившимся там населением. У нас есть письмо от русского православного архиерея, который обращается к правящему магнату как христианин к христианину с просьбой „во имя любви к Творцу унять вашего арендатора-еврея”. Но польский дворянин ничего в ответ не предпринял, потому что, несмотря на всю его любовь к церкви и Богу, защитить свой бизнес и свою монополию было для него важнее".
Другой задокументированный случай, по словам Калик, произошел в деревне в Восточной Галиции — сегодняшней юго-восточной Польше и западной Украине. Когда еврей, державший там постоялый двор, узнал, что местный священник продает водку, он задержал его за нарушение господской монополии. Еврей связал священника железными цепями. Затем в трактир прибыл гонец и сообщил, что местный крестьянин умирает, и некому выслушать его последнюю исповедь. Трактирщик согласился отвести пленника в дом крестьянина, но цепей с него не снял. Таким образом, священник прошел через всю деревню по дороге к дому крестьянина в цепях, и вел его еврей-трактирщик. "Можно себе представить, сколь сильную напряженность вызывали подобные события", — говорит Калик.
— То есть, евреи были "сторожевыми псами", порой даже головорезами на службе у господ, у которых они арендовали трактиры?
— Это распространенные обвинения в адрес евреев. На деле в целом они были довольно бедны, и именно их бедственное положение побудило их заняться арендой трактиров. Дворян при этом никогда не обвиняют в том, что они были источником насилия — хотя именно они извлекали выгоду из сложившейся ситуации, они всех эксплуатировали.
Тем не менее, связь евреев с водочной промышленностью была центральной в экономическом, политическом и культурном плане. Благодаря этому они оказывались в центре общественного внимания, как в хорошем, так и в плохом отношении. И, конечно, такая ситуация способствовала развитию антисемитизма, потому что считалось, что евреи спаивают украинский народ.
— Не возникало ли у евреев моральных или религиозных сомнений по поводу участия в этом бизнесе?
— Рост потребления водки создавал множество социальных проблем. Это и пьянство, и проблемы со здоровьем, и проблемы в семье, и финансовые проблемы. Аристократы столкнулись с дилеммой: с одной стороны, они хотели, чтобы крестьяне пили в их трактирах, потому что это приносило им больше денег; с другой стороны, они не хотели, чтобы крестьяне беспробудно пьянствовали, потому что они были их крепостными и работали на их землях.
В Восточной Европе эта дилемма существует и по сей день. Государство хочет заработать на алкоголе как можно больше денег, но алкоголь создает проблемы, которые тоже обходятся в копеечку. Конечно, центральная роль, которую играли евреи в продаже водки, была очень проблематичной — сложился образ злого еврея, который спаивает крестьян и доводит их до нищеты.
Это было проблемой и для самих евреев. В стихотворении "Мой отец" Хаим Нахман Бялик описывает своего отца-трактирщика — мученика, который среди грязи, рвоты и мерзости пьяниц изучает Гемару и являет собой островок святости и еврейских страданий.
— В какой степени сами евреи пристрастились к водке?
— Хороший вопрос! Обычно говорят, что евреи преуспели как трактирщики потому, что меньше пили. Точной статистики нет, но из разных источников, — например, мемуаров, — складывается впечатление, что евреи тоже попали под влияние алкоголя и действительно пили. Конечно, алкоголики среди евреев были, но все же они пили меньше, по сравнению с населением в целом. Еврейские женщины почти совсем не пили, в то время как женщины-христианки пили очень много, не меньше мужчин.
Больше, чем собственно пьянство, евреев беспокоило общение в трактирах с местными христианами, особенно — между мужчинами и женщинами. Трактир служил в деревне центром общественной жизни, местом встречи представителей всех классов. Управляли трактирами мужчины-евреи, но в них работало много женщин, как христианок, так и евреек. Поэтому ходили истории о дочери еврейского трактирщика, которая сбежала и вышла замуж за красивого шейгеца [на идиш — уничижительное название мужчины-не еврея].
— Что это было? Романтическая история, завершившаяся побегом, или изнасилование?
— Бывали романтические истории, но было также много жалоб от христианских служанок, работавших в трактирах, на сексуальные отношения по согласию или по принуждению трактирщика или работавших там других евреев. С точки зрения церкви, уже тот факт, что христианские женщины работали горничными в трактирах или в домах евреев, сам по себе был проблематичным, поскольку приводил к значительной близости, порождавшей нежелательные отношения.
Церковь не хотела, чтобы христианские женщины вступали в сексуальные отношения с евреями. С точки зрения ассимиляции это никак не беспокоило евреев, потому что до конца XVIII века "ассимиляция" понималась не как сегодня. В любом случае, существовал только религиозный брак, поэтому заключить брак вне своей религии не было никакой возможности — кроме как перейдя в христианство. Но евреев удручали социальные проблемы, которые подобные связи вызывали в общине.
— Какие, например?
— Скажем, служанки-христианки жаловались, что трактирщик-еврей их насилует; или служанка беременела, а трактирщик не хотел признавать свою ответственность. В этих случаях еврейская община, чтобы разрешить проблему, должна была его "выкупить", заплатить за него. Сам по себе факт секса с нееврейками не особенно беспокоил евреев. Галахической проблемы в этом не было – праведники себя так, конечно, не ведут, но и серьезным проступком это не считалось.
Евреев беспокоило то, что в результате арендатор связывался с властями и, чтобы "выкупить" нарушителя, еврейской общине приходилось тратить деньги и давать взятки. Кроме того, общине приходилось исправлять ущерб, нанесенный ее репутации, и следствием становилось усиление антисемитизма.
В христианстве сильное сексуальное желание ассоцировалось с дьяволом. Вследствие подобных инцидентов в обществе укреплялось мнение, что евреям свойственна чрезмерная сексуальность. Это лишь разжигало антисемитизм.
Евреи нанимали на работу христиан, как мужчин, так и женщин, отчасти потому, что трактиры были открыты по субботам, когда евреям работать запрещено.
Из-за того, что потребление водки расширялось, возникли проблемы, связанные с запретом работы в субботу, и нужно было найти им галахические решения, ведь для евреев это был главный заработок. Поэтому происходили вещи, которые сегодня мы и представить себе не можем: например, раввины разрешали открывать трактиры в субботу. Для этого использовали "шабес гоев", то есть крепостных и слуг-неевреев, которые могли работать в субботу.
Поскольку евреи, жившие в деревнях, были отрезаны от городской еврейской общины, одеждой и речью они все больше походили на неевреев. Они перестали говорить на идише и перешли на украинский, а также переняли фольклорные верования, не имеющие к еврейству никакого отношения. Даже основатель хасидизма Бааль Шем Тов писал, что ходил за лечебными снадобьями как к еврейским, так и нееврейским ведуньям.
Евреи продолжали жить в деревнях даже после того, как в конце XVIII века территория Украины перешла под власть России. Русские хотели изгнать деревенских евреев, но им это не удалось. Евреи отошли от водочного бизнеса только тогда, когда он перестал приносить им прибыль. Произошло это после того, как Россия смогла распространить государственную монополию на производство и продажу водки на территории, которые ранее входили в состав Речи Посполитой, то есть на Украину и Белоруссию. Официально это произошло только в 1897 году.
Ухудшение было заметно еще до этого. Евреи постепенно меняли род занятий, становились агентами по экспорту зерна и пиломатериалов. Во второй половине XIX века появились заводы, в больших количествах производивших водку из картофеля, что было дешевле. Потребление водки в Восточной Европе постоянно росло, но евреи ушли из этого бизнеса, потому что система пропинации, производства и продажи изменилась.
Водка со временем стала частью культуры во всех слоях населения. Возможно, это самый значительный и самый доминирующий элемент культуры в России и на Украине — в отличие, например, от Польши. В этих странах существовало очень большое неравенство между различными социальными классами. Крестьяне были практически другим народом. В России и на Украине дворяне говорили на другом языке по сравнению с крестьянами.
Евреев обвиняют в том, что они не отождествляют себя с украинцами, но и украинцы из высших классов также себя не причисляли к украинцами! А водка была объединяющим элементом. Пили все. С ростом современного национализма, когда люди искали надклассовый национальный символ, не связанный с религиозной идентичностью, водка стала очень важна.
Исследование проводилось под эгидой Центра исследований диаспоры Тель-Авивского университета. В начале августа Калик выступила с лекцией на 18-м Всемирном конгрессе еврейских исследований, проходившем в кампусе Еврейского университета на горе Скопус, и сейчас готовит к изданию книгу на эту тему.
