Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Страны Запада сегодня наиболее уязвимы перед активистами, проповедующими "деколонизацию", пишет The Telegraph. По мнению автора статьи, из-за своей слабости западный мир сейчас переживает упадок, которого не видел с 30-х годов XX века.
Роберт Томбс (Robert Tombs)
Нам нужно противостоять угрозам "деколонизации". Модели Просвещения альтернативы нет.
Отход от западоцентричности в истории мировой цивилизации не является чем-то новым. Десятилетия назад это было темой исследований выдающихся кембриджских академиков, Джозефа Нидэма (Joseph Needham) и Джэка Гуди (Jack Goody). Оба придерживались левых взглядов и стремились показать вклад других цивилизаций (в случае с Нидэмом — Китая) в формирование современного мира, а также расширить наше понимание и симпатии — цель настолько же оптимистическая и благородная, насколько интеллектуально цельная.
Сегодняшняя "деколонизация", несмотря на поверхностную схожесть в устремлениях, имеет эффект противоположный: она подрывает нашу культуру, сужает наши симпатии и сеет рознь. Из учебного процесса убирают Шекспира, Остина и Чосера; наша история превращается в летопись непрерывного насилия и порабощения; низвергаются с пьедестала Моцарт и Бетховен, превратившиеся в продукты эпохи рабства. Идеи Просвещения развенчивают и называют расистскими. Музейные богатства клеймят результатом "грабежа", хотя история их приобретений вполне невинна. А математика, медицина, — да что там говорить, даже крикет, гольф и садоводство! — становятся символами империалистического гнета.
Предлагалось множество объяснений этого феномена, включая и философские (влияние постмодернизма), и политические (поворот к "идентичности" и "жертвенности"). Но я склонен думать, что есть и исторические причины. Мы должны задать себе два фундаментальных исторических вопроса: "почему здесь?" и "почему сейчас?".
До последнего времени "деколонизация" сводилась к политически экстремальной версии "антизападничества". Это перерождение "антиколониального" национализма — и оно не имеет ничего общего со взглядами "отцов-основателей", боровшихся за независимость. Лидеры, подобные Неру, Джинне и Манделе, стремились захватить институты, созданные империалистическими правителями, чтобы в дальнейшем западными же методами модернизировать свои страны.
Что же изменилось? Одна из причин — в реальном или кажущемся "упадке Запада". С 1989 года, когда знаменитый Френсис Фукуяма возвестил о "конце истории" и победе западных ценностей, страны Запада допустили катастрофические ошибки, и теперь их восхождение застопорилось.
Тем временем радикальное зеленое движение, политические и психологические наследники марксизма, в своем апокалиптическом пессимизме буквально уничтожает веру в экономику, в социальный и политический прогресс, способствует "деколонизации" науки — как формы эксплуатации. Подобные нападки на западную цивилизацию в 1989 году выглядели бы слишком эксцентрично. Сейчас это — исторический шторм, который молчаливо, а порой даже с энтузиазмом, встречает истеблишмент англоговорящих стран. И все же Фукуяма был прав: нет никакой реальной альтернативной идеологии, нет никаких технологий "деколонизации", если мы хотим ограничить влияние климатических изменений, не вызвав при этом массового голода.
"Антизападничество" неспособно предложить видение стабильного будущего. Напротив, своими мрачными карикатурами на наше прошлое оно лишь впадает в нигилистическую одержимость. Очевидно, что в таких странах, как Британия, Австралия, Канада и Новая Зеландия оно создает ту же полемическую почву, которая всегда существовала в истории США и касалась проблем рабства и сегрегации. Империя — это значит, что и мы можем быть признаны исторически виновными из-за деяний наших предков, и с нас после этого будут требовать репараций.
Большинство постколониальных государств, с момента обретения независимости, не повторили путь достижений западной либеральной демократии и не оправдали надежд своих "отцов-основателей". Опирающаяся на национальную мифологию "деколонизация" возлагает вину на империи. Наглядным пособием здесь является книга индийского политика Шаши Тарура "Бесславная империя". Не допускается признание того, что империя дала некоторые преимущества, поскольку это приведет к необходимости признания постколониальными правительствами своих ошибок. Следовательно, вся вина возлагается на колонизацию, а доколониальный и постколониальный гнет обходится молчанием.
Тон часто задается не столь многочисленной когортой ученых и студентов, занимающих, тем не менее, активистские позиции — трудно поверить, что многие иностранные студенты готовы платить большие суммы за учебу в Британии, если при этом они отрицают британскую культуру, историю и науку. Кроме того, в стране, в которой в последующее правительство могут в качестве ключевых фигур войти политики, родившиеся или имеющие родственные связи в бывшей колонии, "деколонизаторы" кажутся лишь недовольными маргиналами, эксплуатирующими фальшивую "жертвенность". Провокативный, вызывающий активизм лишь приносит им известность и способствует их карьерному продвижению.
Одним из примеров среди множества прочих был семинар абсурдного шельмования Черчилля, организованный в Колледже Черчилля профессором Приамвада Гопалом (Priyamvada Gopal), докторами Оньека Нубия (Onyeka Nubia), Мадхусри Мукерджи (Madhusree Mukerjee) и профессором Кехинде Эндрюсом (Kehinde Andrews). Многие из академиков не желают возражать им или просто игнорировать, поскольку боятся обвинений в расизме. Университетские и музейные администрации ведут себя словно коммерческие компании, защищая свой публичный имидж и умиротворяя бунтарей.
Ярким свидетельством "деколонизационного" хаоса является продолжительная сага о Бенинской Бронзе: несколько университетов и музеев приняли решение вернуть экспонаты, захваченные в 1897 году потомкам работорговцев; это вызвало в США протесты афроамериканцев — потомков тех африканцев, кто был порабощен в современной Нигерии. Они потребовали консультаций и изъявили желание, чтобы экспонаты оставались в западных музеях. Первоначальное решение пока остается в силе. В противном случае придется молчаливо признать, что и от империй тоже бывает польза: здесь — в прекращении работорговли. А это войдет в противоречие с догматами "деколонизации".
От всего этого можно было бы отмахнуться, как от конъюнктурной и пустой шумихи, если бы мы не имели дело с чем-то более масштабным и серьезным. Запад — то есть группа стран, которые стремятся придерживаться рожденных Просвещением ценностей личной свободы, рационализма и верховенства закона, — сейчас более уязвимы, чем когда-либо начиная с 1930-х годов. Военная операция на Украине, угрозы Тайваню, иранская ядерная угроза и энергетический кризис демонстрируют, что мы принимали желаемое за действительное, стараясь не замечать упадка, которого, повторюсь, мы не видели с 1930-х годов. Как недавно заявил Эммануэль Макрон, "закончилась эпоха изобилия", и на кону сейчас гораздо большее, чем счета за топливо.
И, если нам суждено столкнуться с угрозами, первое что нужно сделать, — прекратить поощрять уничтожение нашей культуры и истории людьми, которые, очевидно, ненавидят их. Мы должны улучшить преподавание истории в школах и других заведениях. Слишком много людей мало что знают о прошлом и легко становятся жертвами шумной пропаганды. Стыд и вина не смогут отпугнуть слетающихся стервятников.
