Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Россия, Китай и Германия представляют экзистенциальную угрозу интересам Америки, которая уже пострадала от внутреннего разлада и распада общества, пишет TNI. При этом, по мнению автора статьи, глобализация под руководством США будет иметь для России катастрофические последствия.
Брайан Патрик Болджер (Brian Patrick Bolger)
По всему миру воцарилась новая Священная Римская империя. Это новый "номос" — этим позаимствованным у греков термином философ Карл Шмитт обозначил границы новой Европы — к приобретению территорий и ресурсов. В новой Европе границы рушатся, а цивилизационные экономические, политические и киберпространственные диаспоры замерли в ожидании нового темного века — на сей раз уже современного. Мировой экзистенциальный кризис — не только дело рук некоего безумного царя, но и результат соперничества за "гроссраум" ("большое пространство") и сферы влияния, когда империи строятся на фоне нехватки ресурсов. Номос не значится на картах с привычными границами. Он скорее сферический, чем линейный, и вращается в нескольких измерениях: государства-цивилизации приходят и уходят, а соперничество распространяется на космос и технологии. Традиционные идеологии левых и правых отходят в прошлое: новый технологический материализм влечет за собой целую волну кризисов из-за единообразия, с которым элиты вмешиваются в политику.
Сегодняшний консенсус западных СМИ по поводу российской экспансии в целом верен. Однако сдвиг тектонических плит породил новый союз. И новая Священная Римская империя находится не в сердце Европы, а на периферии. Американо-британский союз — это атлантизм, рядящийся в старые одежды либерализма, но главный игрок здесь — это новый "гроссраум" в результате соперничества элит. Истоки альянса не столько материальные и ресурсные, сколько культурные. В эпицентре "либерального" порядка вновь оказались США. Либеральные ценности по существу направлены "против" других и предполагают некое моральное превосходство, а экспортируются посредством миссионерской работы. Неудивительно, что Джордж Сорос — большой поклонник атлантизма — стремится устранить главную угрозу Америке: брак Молотова-Риббентропа по расчету между Россией и Германией. По мнению Сороса, могучая европейская держава формата Германии смещает расстановку сил обратно в пользу Европы. При этом у США есть стратегическая поддержка Великобритании. Однако если Америкой движет государственный интерес, то британцами — палмерстоновскоесочетание личных интересов и жажды расквитаться с врагами. Поэтому враги Великобритании — это Россия и Германия, причем в равной степени. Разумеется, все это облекается в эффектное словоблудие о либеральных ценностях. Суть же реальной политики состоит в том, чтобы ослабить Германию, разжечь пламя на восточных рубежах Европы и разрушить российско-германское сотрудничество, способное породить в Европе сверхмощный "гроссраум". Германия, несмотря на послевоенное раболепство перед либералами, — снова стала господствующей силой в Европейском союзе. По сути она такое же культурообразующее государство, как и Италия.
Российский отклик отражает структуру двух блоков-гегемонов: атлантистского союза США и Великобритании и китайско-российского "гроссраума". Украина же оказалась на стыке трущихся друг о дружку тектонических плит. Однако американские и британские СМИ практически поголовно подают конфликт как борьбу авторитаризма и демократии, хотя еще в 2015 году газета The Guardian назвала Украину "самой коррумпированной страной на земле". Якобы имеющая место тяга к "авторитаризму" — это вымысел, поскольку она наблюдается во всех политических системах без исключения, а не только в "авторитарных". Геополитическая политика Запада окутана "гуманитарным" словарем всемирных моральных прав. Вдали от поля боя война сводится к битве идеологий и средств массовой информации, а пушечным мясом стал современный человек, вписанный в экономическую сферу. Однако по сравнению с государствами-цивилизациями у либеральной демократии есть внутренняя слабость: она разнородна. И если дифференциация и индивидуализм идут на пользу отдельным людям на экономическом рынке, то мир реальной политики скорее заточен под однородность, безотносительно нравственных оценок.
"Ценностно-ориентированный" мир западного класса эрудитов расходится с миром производительного класса, и этот раскол уже проявился в сдвиге к популизму и демократии в европейских странах вроде Италии, Швеции и Венгрии. В неолиберальной мечте о "разземеливании" и деградации государств-наций и цивилизаций, которая считается квинтэссенцией глобального рынка, Россия видит серьезную угрозу. Свою политику противодействия на Украине российские аналитики вынашивают уже давно. Это не недавняя реакция кремлевских "ястребов" и не навязчивая идея царя-безумца. Считается непреложной истиной, что глобализация в наблюдаемых доселе масштабах для российских интересов — стратегическая катастрофа из-за гегемонии США и финансовой и технологической монополизации мира. Следовательно, для России конфликт на Украине служит двум целям. Первая — это изгнать НАТО из Восточной Европы, а вторая — разжечь кризис доверия к глобализации и выстроить новые блоки сотрудничества на востоке.
Россия, Китай и возрождающаяся Германия представляют собой экзистенциальную угрозу интересам Америки, которая уже пострадала от внутреннего разлада и распада общества. Американские институты уже не поспевают за разнородностью, возникшей после Второй мировой. Из-за этого внутреннего диссонанса США всегда нужен внешний враг: сперва коммунизм, потом ислам. Однако это оправдывает огромные расходы и экономику военного времени, которая к тому же работает на экспорт. Военная помощь Украине — это всемирный налог на такую систему. Считается, что еще Владимир Ленин заметил, что в основе миссии Запада кроется противоречие: "Капиталисты сами продадут нам веревку, на которой мы их повесим". Это противоречие тем заметнее, когда либеральная демократия попыталась узаконить капитал через всемирную систему либеральных ценностей.
Причина, почему украинский конфликт столь важен для интересов России, заключается в том, что он уходит корнями в наследие русской революции. По существу, советские республики никогда не входили в состав Советского Союза цивилизационно. Это был брак по принуждению — и к тому же за пределами Европейской России. С казахами или татарами у советской номенклатуры было мало общего. Вот почему конфликт на Украине жизненно важен для Владимира Путина и России: он может привести к краху всей советской системы. Повсюду в мире происходит возврат к популизму и федерализму. В США это глубинная реакция на усиление государством либерального класса эрудитов. Хотя популизм в высшей степени демократичен, как явствует из недавней победы партии "Братья Италии", либеральные эрудиты воспринимают его в штыки, ведь он мешает им наживаться на государственном финансировании через организации вроде ЕС. То же самое мы видим и в других регионах мира от постсоветского пространства до Ирана и Великобритании: зарождается демократическая тяга уйти от централизации. Мировые элиты борются друг с другом за ресурсы и финансовое возвышение, но их устранение окажется благом, так как ускорит переход к Вестфальской системе федераций и автономий для однородных государств-цивилизаций. Вестфальский мир 1648 года провозгласил уважение к границам и религиозную терпимость и обозначил конец Тридцатилетней войны и Священной Римской империи. Новая система на этих принципах оживит Европу и разрушит либеральный универсализм ЕС, уважая при этом этническое разнообразие. В Вестфальском мире прецедент и традиция слились с разумом и законом. Сегодня мы находимся в том же положении. Либерализм Просвещения выродился в догматизм современной либеральной демократии. Достоевский верно диагностировал сползание современности в нигилизм и материализм: "Если нации не будут жить высшими, бескорыстными идеями и высшими целями служения человечеству, а только будут служить одним своим "интересам", то погибнут эти нации несомненно, окоченеют, обессилеют и умрут".
Брайан Патрик Болджер закончил Лондонскую школу экономики и преподавал политическую философию и прикладную лингвистику в университетах по всей Европе. Публиковался в The National Interest, The Montreal Review, The European Conservative, The Salisbury Review, The Village, New English Review, The Burkean, The Daily Globe, The American Thinker и Philosophy Now. Автор книги "Коронавирус и странная смерть правды"
