Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
После диверсий на газопроводах "Северный поток −1" и "Северный поток — 2" Европа задумалась о том, как важна подводная инфраструктура и как трудно ее защитить, пишет The Economist. Способность к восстановлению – лучшая оборона.
Уж он-то знает. Под угрозой также инфраструктура интернета.
12 октября российский президент Владимир Путин выступил со зловещим предупреждением. Энергетическая инфраструктура во всем мире сегодня в опасности, сказал он. Путин выступил с этим предостережением спустя месяц после того, как взрывами были повреждены газопроводы "Северный поток −1" и "Северный поток — 2", проложенные из России в Европу по дну Балтийского моря. В тот момент трубопроводы не использовались. Но пузыри метана вырывались из разрывов на поверхность несколько дней подряд.
Путинские предупреждения – это образец запредельной наглости. Россия не берет на себя ответственность за взрывы. Но мало кто сомневается, что это сделал Кремль. Сокращая поставки газа или грозя такими сокращениями, он шантажирует Европу с самого начала своей спецоперации на Украине. [...] Этот инцидент заставил задуматься о том, как важна подводная инфраструктура, и как трудно ее защитить.
Подводные трубопроводы и подводные кабели получили широкое распространение за время после прокладки первого такого кабеля в 1850 году. В Европе трубопроводы являются важными каналами поставки энергоресурсов. По некоторым трубопроводам, таким как два "Северных потока", газ поставляется из России. По другим нефть и газ идут с месторождений в Северном море в Британию, Нидерланды и Норвегию. Подводные электрические кабели позволяют странам поставлять друг другу электроэнергию. Но интернет-кабелей в мире гораздо больше, чем энергетических трубопроводов. Фирма анализа данных TeleGeography сообщает, что в мире сегодня более 530 действующих и запланированных к прокладке подводных кабелей связи. Их общая длина превышает 1,3 миллиона километров, и по ним передается 95% общемирового объема интернет-трафика.
Руководство западных стран обеспокоено, полагая, что вся эта структура является весьма заманчивой целью для нанесения ударов Россией и прочими государствами. Такая обеспокоенность появилась задолго до начала вооруженного конфликта на Украине. "Сегодня мы наблюдаем такую подводную активность русских вблизи морских кабелей, какой мы не видели прежде", - заявил в 2017 году тогдашний командующий подводными силами НАТО контр-адмирал Эндрю Леннон (Andrew Lennon). В январе этого года начальник штаба обороны Британии адмирал Тони Радакин (Tony Radakin) отметил "феноменальный рост" активности российских подводных лодок по сравнению с 20 предыдущими годами. Доказанных примеров перерезки кабелей по указанию государственных властей нет. Но слухов очень много. В ноябре 2021 года были перерезаны кабели подводных акустических датчиков у побережья северной Норвегии. В этот район часто заходят русские подводные лодки.
Особую озабоченность у западного руководства вызывает российское Главное управление глубоководных исследований ГУГИ. В его подчинении находятся самые разные разведывательные корабли и специальные подводные лодки, прежде всего, самая большая в мире субмарина "Белгород", вошедшая в состав флота в июле. У нее необычайно большая глубина погружения. В распоряжении ГУГИ есть боевые пловцы, мини-субмарины и беспилотные подводные аппараты, которые можно задействовать для перерезания кабелей. В 2019 году в Баренцевом море произошел пожар на одной из мини-субмарин ГУГИ "Лошарик", унесший жизни 14 россиян. Все они были офицерами, а это говорит о том, что лодка и стоящая над ней организация выполняют специальные задачи.
Но проделки с кабелями не русское изобретение. Впервые военный кабель был перерезан в 1898 году во время испано-американской войны, говорит историк из Университета Калгари Джон Феррис (John Ferris). Одной из первых операций Британии в годы Первой мировой войны стали действия по обрубке немецких кабелей связи в Атлантическом океане. Германия в ответ перерезала кабели союзников в Тихом и Индийском океанах.
В последние годы шпионаж стал обычным делом. В 1980 году была разоблачена американская операция "Цветы плюща" по прослушке советских подводных линий связи, в том числе, проложенных в Охотском море. В 2013 году сотрудник ведомства радиоэлектронной разведки Агентство национальной безопасности Эдвард Сноуден рассказал об англо-американском проекте по прослушке как минимум 200 оптоволоконных кабелей в разных частях мира.
Другие страны тоже занимаются такой деятельностью. Выступая 11 октября с речью, сэр Джереми Флеминг (Jeremy Fleming), возглавляющий штаб правительственной связи, как называют британское ведомство радиоэлектронной разведки, рассказал, что Китай пытается "перенаправлять международные потоки данных в Индо-Тихоокеанском регионе на платформы перехвата внутри страны". В 2020 году министерство юстиции США порекомендовало не разрешать совместному американо-китайскому предприятию Pacific Light Cable Network подключать Америку к Гонконгу. Китай, отметило министерство, намеревается превратить Гонконг в "главный центр" перехвата трафика.
Но после взрывов на "Северном потоке" диверсии вызывают гораздо большую обеспокоенность, нежели шпионаж. Эти удары создали стимулы для разработки средств выявления подводных угроз и реагирования на них (а также для нанесения ударов по инфраструктуре противника, о чем говорят намного реже). 4 октября Британия подтвердила, что закупит два "многоцелевых океанских гидрографических судна" с самыми современными приборами обнаружения и подводными дронами. В феврале Франция опубликовала свою стратегию войны на морском дне. Как бы заявляя о своих намерениях, она 15 февраля отправила своего лейтенанта под воду на глубину свыше 2 100 метров для проведения символической проверки кабеля. Это намного больше глубины погружения обычных подводных лодок.
Но контролировать морское дно непросто. В прошлом году эстонский аналитический Центр обороны и безопасности опубликовал статью о российской военной робототехнике. Там отмечается, что Эстония и прочие прибалтийские государства имеют очень ограниченное представление о том, что происходит на дне Балтийского моря, из-за особенностей гидрологии, нехватки средств наблюдения и недостаточного обмена данными между странами. Вывод там сделан буквально пророческий: "Будет трудно помешать действующим в международных водах российским подводным аппаратам наносить ущерб критическим объектам подводной инфраструктуры".
Это не значит, что нанести такой ущерб просто. Кабели и трубопроводы можно повредить посредством кибератак, объясняют осведомленные источники. Но на практике нападающему придется приблизиться к объекту. Первый шаг при проведении диверсионной акции – это поиск цели. Если цель диверсии – большой и тяжелый трубопровод, который обычно делают из металлических секций в бетонной оболочке, то найти его довольно просто. Старые кабели связи меньше и легче, и они могут смещаться под воздействием течений. Новые часто заглубляют в морское дно, говорит руководитель отдела исследований и разработок крупнейшей в мире компании по изготовлению кабелей Prysmian Group Сринивас Сирипурапу (Srinivas Siripurapu).
Кроме того, у операторов появляется все больше возможностей обнаруживать повреждения и тайные манипуляции. По словам Сирипурапу, в половине новых проектов его фирмы используется аппаратура "распределенного оптоволоконного сенсорного обнаружения", позволяющая выявлять вибрации в кабеле и изменения его температуры. Но такая аппаратура не даст ответ на вопрос о том, вызвана проблема каким-то геологическим явлением, или она является результатом работы назойливого дрона. Она также не позволит понять, какая страна направила этот аппарат. Установление принадлежности подводных аппаратов – процесс долгий и сложный. Следователи не могли проверить трубы "Северного потока", пока выход газа из труб не прекратился. Они до сих пор не могут найти неопровержимые улики (и вообще какие бы то ни было улики). А отправить судно в середину Атлантического океана для расследования причин сбоев и неполадок будет гораздо сложнее, чем делать это в неглубоких водах Балтики.
Иными словами, решительно настроенный диверсант, скорее всего, добьется своего. Последствия успешной диверсии могут быть разные. Трубопроводов и подводных электрических кабелей немного. Если взорвать один, газ, нефть или электричество будет непросто направить по другому маршруту. Коммуникационные кабели – это другое дело. Интернет строится таким образом, чтобы в случае блокировки одного маршрута данные можно было направить по альтернативным путям.
А когда речь идет о связи между крупными странами, существует множество альтернатив. Америка и Европа соединены как минимум 18 кабелями связи. У Австралии 16 кабелей, соединяющих ее с другими странами. Пара десятков кабелей выходят с западного побережья Америки и пересекают Тихий океан. Это данные по известным кабелям. Но военные и разведывательные организации прокладывают и другие кабели, местонахождение которых не афишируется (хотя суда-кабелеукладчики можно порой заметить на вебсайтах слежения за судоходством).
"Многие из этих маршрутов неоднократно дублируются", - говорит Дэвид Белсон (David Belson), возглавляющий отдел анализа данных в крупной инфраструктурной фирме Cloudflare, которая помогает распределять трафик в интернете. Перенаправить трафик на другой кабель довольно просто. В июле, когда вышли из строя кабели aae-1 и smw-5, идущие из Франции в Гонконг и Сингапур, передача данных прекратилась всего на четыре часа, а потом все пришло в норму.
Тем не менее, многие европейские официальные лица говорят, что взрывы на "Северном потоке" должны стать предупредительным сигналом. После взрывов председатель Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен предложила провести проверки на прочность морской цифровой и энергетической инфраструктуры, а также приступить к спутниковому слежению в целях обнаружения подозрительных кораблей. "Важнейшие объекты инфраструктуры – это новый фронт в войне, - сказала она спустя несколько дней. – И Европа будет к этому готова".
Депутат голландского парламента Барт Гроотиус (Bart Groothius) много лет изучает этот вопрос и проводит многочисленные кампании. По его словам, предложений фон дер Ляйен недостаточно. Даже если компании обнаружат перебитые кабели, говорит он, они не всегда сообщают об этом. "Сейчас нет коллективного органа, который фиксировал бы все случали такого рода и их подоплеку. У нас на эту тему нет никакой статистики". С ним согласна Элизабет Бро (Elisabeth Braw) из Американского института предпринимательства. По ее словам, эта проблема часто оказывается в вакууме между государственным и частным сектором.
Некоторые страны пытаются этот вакуум ликвидировать. Американское министерство энергетики ведет регулярный диалог с энергетическим компаниями, говорит Бро. В июле итальянские ВМС рассказали, что проводят с телекоммуникационной компанией Sparkle "совместную проверку и мониторинг подводных кабелей". Насколько известно редакции нашего издания, спецслужбы Британии регулярно контактируют с операторами кабельных систем.
Способность к восстановлению – лучшая оборона. После начала российской операции на Украине Европа стала спешно создавать новую инфраструктуру для импорта сжиженного природного газа, который доставляется не по трубам, а танкерами из таких стран как Америка и Катар. А кабели связи можно довольно быстро отремонтировать. Фил Уокер (Phil Walker), возглавляющий компанию Pharos Offshore Group, которая проложила более 160 тысяч километров подводных кабелей, рассказывает, что ремонтные суда обычно могут восстановить вышедшие из строя кабели за две недели.
Проблема в том, что прибыль от прокладки кабеля больше, чем от его ремонта. Из-за этого число ремонтных судов несколько сократилось. По словам Уокера, если удар будет нанесен по множеству кабелей одновременно, это почувствуется сразу. Да, шпионские корабли и глубоководные дроны привлекают внимание. Но чтобы подводная инфраструктура надежно работала, надо иметь солидный запас кабеля и достаточное количество судов для его ремонта. "Это своего рода искусство, – отмечает Уокер. – Но за 30 с лишним лет моей работы в этой области в ней мало что изменилось".
