Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Ещё весной бундестаг принял резолюцию о поставках Киеву тяжелых вооружений. Решение поддержал в том числе и канцлер Олаф Шольц. У Германии есть танки, которые она могла бы предложить Украине, но не делает этого, пишет Эн Эплбаум в статье The Atlantic.
Споры о том, какое оружие дать Украине, на самом деле являются спорами по поводу самой Германии.
В феврале прошлого года, через три дня после того, как Россия начала свою спецоперацию на Украине, канцлер Олаф Шольц выступил в Бундестаге и произнес примечательную речь. Шольц, социал-демократ без особого опыта в военных вопросах, сказал немцам, что их страна, которая с 1990-х годов привыкла считать, что ей больше не нужна настоящая армия, в этом году добавит 100 миллиардов евро в свой оборонный бюджет. По его словам, Германии нужны "летающие самолеты, корабли, способные выходить в море, и солдаты, оптимально оснащенные для выполнения боевых задач". Он заявил, что десятилетия растущей зависимости от российской энергии прекратятся, и что Германия начнет искать альтернативные источники. И после нескольких недель отказа от отправки оружия на Украину он заявил, что теперь Германия отправит Киеву противотанковые средства и ракеты "Стингер".
Шольц назвал это Zeitenwende, или "историческим поворотным моментом", и не все были к этому готовы. Мари-Агнес Штрак-Циммерманн, председатель комитета Бундестага по обороне (и свободный демократ, входящая в правительственную коалицию), наблюдала за лицами политиков из собственной партии Шольца. Она видела, что многие были ошеломлены. Но все-таки она думала, что "поворотный момент" начнется сразу. Вместо этого, по ее словам, Шольц как будто "сказал эти громкие слова, а затем должен был присесть и отдохнуть".
И вот где мы сейчас: с момента того выступления канцлера немцы все спорят о том, что на самом деле означает помощь Украине, какое оружие можно отправлять, а какое нельзя, что может вызвать крайне жесткую реакцию со стороны России и что может помочь выиграть войну. Несмотря на то, что на Украину поступает все больше и больше немецкого оружия, споры о нем остаются в Германии гораздо более горячими. Трудно представить, чтобы какое-нибудь крупное американское ток-шоу посвятило целый час разговорам о том, отправлять танки на Украину или нет, но недавно это сделало одно немецкое ток-шоу (я знаю, потому что была на нем). Оппозиционные политики громко критиковали правительство, но Штрак-Циммерманн и другие политики из правящей коалиции критиковали темпы и состав помощи. Антон Хофрейтер, член Бундестага от партии "зеленых", которая также входит в коалицию, сказал мне, что поставки тяжелого вооружения Украине происходили только потому, что так много людей "давили и давят" на правительство. Я мельком увидела эмоции в этих спорах во время серии встреч в Берлине на прошлой неделе. Там я наблюдала, как люди задавали вопросы Вольфгангу Шмидту, начальнику офиса Шольца. Не раз его спрашивали тогда о танках.
Немного предыстории: у Германии есть танки, которые она могла бы предложить Украине, но не делает этого. Правительство Германии также запретило другим европейским странам, владеющим танками немецкого производства, отправлять эти танки на Украину. Тем не менее Германия прислала много другого тяжелого вооружения, в том числе похожего на танки (зенитный комплекс Flakpanzer Gepard имеет артиллерийские стволы и тяжелые металлические гусеницы, которые у большинства людей ассоциируются с танками, и уже находится на Украине). Благодаря этим поставкам, а также другим системам ПВО, которые на этой неделе сбивали ракеты в небе над Киевом, Германия стала третьим по величине поставщиком оружия в Украину после США и Великобритании. Между тем, такие страны, как Польша, передали Украине танки советского образца, которые были у них на складах (и Украина забрала еще немало танков, оставленных российской армией). Большие современные западные "основные боевые танки", которые можно использовать для атак на российские войска, могут дать Украине некоторое преимущество. Но они не идут на Украину. Многие немцы думают, что этот отказ является формой некоей нерешительности или ненужной щепетильности, и когда они говорят об этом, они довольно быстро начинают злиться.
Так почему же не отправляются на Украину немецкие танки? Во время панельной дискуссии, в которой участие принимала и я, Вольфганг Шмидт дал ряд объяснений. Некоторые из них были связаны с логистикой: танки, как он отметил, требуют длинных цепочек поставок и систем ремонта, и для их подготовки потребуется много времени. Некоторые были связаны даже с их внешним видом: "Если бы танки были захвачены с немецким железным крестом на них, — сказал Шмидт, — это был бы прекрасный повод для российской пропаганды сказать: смотрите, это НАТО атакует нас".
Но логистику можно наладить. Внешний вид танков, на данный момент, вряд ли является таким уж сильным раздражителем. Путин прекрасно знает, на чьей стороне правительство Германии, и в любом случае немецкие танки, отправленные на Украину, будут окрашены в цвета украинского флага, а не немецкими опознавательными знаками. По правде говоря, решающий аргумент здесь является политическим. Как сказал Шмидт, "больше никто не поставляет Украине" современные танки — ни французы, ни, что особенно важно, американцы. А немцы, или, по крайней мере, Шольц и Шмидт, ждут, что кто-то другой, прежде всего, США, пойдет первым.
Возникает вопрос: почему? Германия могла бы создать консорциум из всех стран, владеющих немецкими танками, — среди них Польша, Нидерланды, Финляндия, Испания, Греция — и поставлять их совместно, что помогло бы решить и логистическую проблему, и вопросы подготовки военного персонала. Группа политиков-зеленых и либерал-демократов на этой неделе выступила с заявлением, в котором призвала именно к этому, "скоординированным действиям наших партнеров и союзников. Давайте двигаться вперед вместе!" Но вряд ли социал-демократы присоединятся к ним, пока канцлер не решится действовать. И на данный момент Шольц не решается. Потому что на самом деле это спор не о танках. Это спор о Германии. И он до сих пор не разрешен.
Подсказка содержится в исторической справке упомянутого заявления: "Как страна, ответственная за самые ужасные преступления в области прав человека в Европе, особенно в Польше и странах бывшего Советского Союза, мы несем особую ответственность за восстановление и обеспечение мира" и предотвращение нарушений прав человека. Другими словами, эта группа зеленых и либеральных демократов утверждает, что уроки немецкой истории заставляют Германию думать о предотвращении нового геноцида в Европе, даже в ходе возможного военного вмешательства. Они и другие политические силы в Германии чувствуют это и часто говорят об этом.
Но за последние три четверти века, и особенно за три десятилетия после распада Советского Союза и воссоединения Германии, многие немцы извлекли из истории прямо противоположный урок. Урок 1945 года, как его широко понимали до сих пор, заключался в том, что Германия должна предотвратить войну любой ценой, отказавшись вступать в нее, особенно в Европе, независимо от ставок в ней. Урок 1989 года часто понимался точно так же. Если американцы думают, что холодная война была выиграна благодаря ядерному оружию, многолетнему присутствию американских войск в Европе и стремлению Рональда Рейгана усилить свои обязательства в НАТО, то многие немцы, особенно в социал-демократической партии Шольца, считают, что закончить противостояние Запада с СССР помогли компромиссы и торговля, и самое главное - строительство взаимовыгодных трубопроводов к российским газовым месторождениям.
Разумеется, здесь значительную роль играют интересы бизнеса, особенно крупных немецких компаний, которые инвестировали в эти трубопроводы. Поговорите с немецким промышленником или экономистом, и вы часто можете услышать в их словах настоящую тревогу: когда же кончится украинский военный конфликт? Когда мы вернемся к нормальной жизни? Наряду с нулевым военным участием старый урок немецкой истории также подразумевал зеленый свет для ведения бизнеса с Россией, закрывая глаза на растущие свидетельства российских амбиций и предполагая, что высокий уровень экономического взаимодействия рано или поздно сделает русских более активными и дружелюбными. Мантра Wandel durch Handel — "перемены через торговлю" — набирала обороты как потому, что звучала красиво, так и потому, что была очень прибыльной. Хотя Штрак-Циммерманн и Хофрайтер входят в число многих немцев, смирившихся с крахом этой парадигмы, далеко не так думают многие остальные. Призрак разрыва с Китаем, который ежегодно покупает автомобили и оборудование в Германии на миллиарды евро, теперь действительно становится все более угрожающим. Каждое новое оружие, отправленное на Украину, становится лишь очередным свидетельством того, что нормальная ситуация в Европе в ближайшее время не вернется.
Конечно, свою роль играет и элементарный страх. Возможно, из-за того, что в Германии до сих пор жива память о сожженных во Второй мировой войне немецких городах, германские СМИ с самого начала войны подчеркивают опасность российского ядерного арсенала. Клаудия Мажор, военный аналитик Немецкого института международных отношений и безопасности, рассказала мне, что ее команда составила 100-страничный список ядерных угроз в адрес Германии, прозвучавших от российских официальных лиц и государственных пропагандистов, выступавших либо по российскому телевидению, либо в СМИ. Эта тактика запугивания работает. Призывы к какой-то сделке — к форсированному урегулированию конфликта — столь же громки в Германии, особенно среди крайне правых и крайне левых, как и в аналогичных пророссийских политических кругах в Америке.
Конечно, этот посыл очень нравится русским, которые хотят сделать оккупацию восточной Украины постоянной — свершившимся фактом, который позволит им перегруппироваться, перевооружиться, создать массовый миграционный кризис в Европе, а затем атаковать остальную Украину спустя несколько лет. Временное прекращение огня расширило бы возможности президента России Владимира Путина, который мог бы заявить о победе сейчас и продолжить СВО позже. Германия оказалась бы не в большей безопасности, а в большей опасности, поскольку границы агрессивной, осмелевшей России отодвигались бы все дальше на запад. Хотя некоторые в политическом центре Германии логически понимают это, многие все еще напуганы — вот почему каждая категория вооружений, предназначенная для Украины, становится предметом новых дебатов, и, возможно, отчасти поэтому канцлер не хочет быть первым, кто поставит украинцам тяжелое оружие. Спровоцирует ли переброска западных самолетов применение русскими тактического ядерного оружия на Украине или, может быть, даже бомбардировку немецких городов? А поставки дальнобойной артиллерии? А основных боевых танков?
Но ожесточенность самих дебатов отражает те глубокие изменения, которые уже произошли в германском обществе. Из всех западных демократий Германия сделала самую большую ставку на торговлю с Россией и российский газ, а также самую большую ставку на рациональность Путина. И именно Германия сейчас платит самую большую экономическую цену за этот военный конфликт (возьмите только вопрос газа). Тем не менее, поддержка украинского сопротивления остается здесь очень сильной. В сентябрьском опросе 70% опрошенных немцев по-прежнему заявили, что хотят помочь Украине победить, даже если это будет означать более высокие цены на энергоносители.
Сам Шольц недавно говорил о российском "крестовом походе" против либеральной демократии, признавая, что Путин привержен делу разрушения того мира, в котором раньше существовала и процветала Германия. Шмидт любит говорить, что острота и глубина споров о танках и другом оружии в Германии отражает тот факт, что немцы не привыкли к лидерству, что они все еще "в нашем подростковом возрасте". Да, они уже не слепые последователи, но еще и не совсем готовы вести за собой.
Он явно прав, хотя я бы сказала по-другому: на самом деле некоторые немцы готовы вести за собой, некоторые немцы заново усвоили уроки истории, и некоторые немцы начинают убеждать своих соотечественников в том, что мир изменился и что они должны меняться вместе с ним. Но еще далеко не выиграли этот спор. Когда они, наконец, это сделают, Европа будет готова защищаться, а Россия больше не сможет рассчитывать на сторонников ее умиротворения. Вот тогда-то поворотный исторический момент Zeitenwende, наконец, и станет реальностью.
