Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Нынешняя мировая ситуация может вызвать пессимизм — тем не менее после всех предыдущих взлетов и падений прогресс продолжался, считает автор Project Syndicate. Можем ли мы на этот раз ускорить наступление нового витка прогресса?
Крис Брэдли (Chris Bradley)
Иногда за десятилетие изменений происходит меньше, чем за год, а бывают годы, которые по масштабности изменений превосходят десятилетия. Как раз такими можно назвать последние три года, отмеченные пандемией COVID-19, конфликтом на Украине и полномасштабным инфляционным кризисом, разыгравшимся на фоне обострения геополитической напряженности. Действительно, все слишком похоже на годы, предшествовавшие нефтяному кризису начала 1970-х, после которого на восстановление стабильности ушло около 20 лет. Можем ли мы на этот раз ускорить наступление нового витка прогресса?
Мы уже прошли череду испытаний. Среди них выделяются три: сразу после Второй мировой войны (1944-1946 гг.), после нефтяного кризиса 1971-1973 гг. и после распада советской империи (1989-1992 гг.). Подобно землетрясению, каждое испытание изменяло глобальный ландшафт внезапным высвобождением мощных скрытых сил, которые накапливались вокруг линии разлома. Каждое из них также изменило правила управления ключевыми характеристиками нашего мира, открыв новую эру. Но несмотря на все это прогресс продолжался.
Итак, стоим ли мы сейчас на пороге новой эры? Чтобы ответить на этот вопрос, в новом документе Глобального института McKinsey рассматриваются пять основных аспектов современного мира: мировой порядок (институты, рамки и правила, определяющие международные отношения), технологии (платформы и прикладные науки, способствующие развитию и инновациям), демография (важные тенденции и социально-экономические особенности населения), ресурсы и энергия (системы транспортировки и преобразования энергии и материалов для использования), капитализация (движущие силы глобального спроса и предложения, а также общие траектории финансов и богатства).
Все эти измерения рассматриваются с учетом прошлых эпохальных сдвигов. После потрясения от Второй мировой войны наступил экономический бум, который продлился примерно до 1971 года. Были созданы Организация Объединенных Наций и Бреттон-Вудские учреждения, а доллар США стал де-факто мировой резервной валютой, привязанной к золоту. Экономика и общество перешли от мобилизации военного времени к восстановлению мирной жизни. На Потсдамской конференции 1945 года Соединенные Штаты официально прекратили свою изоляционистскую политику и примерили на себя мантию гегемона. Иосиф Сталин вел переговоры о разделе Европы и стремился развивать ядерный потенциал Советского Союза. Были заложены основы первой эры послевоенного бума.
Но затем наступило то, что мы называем "эпохой разногласий", которая продолжалась примерно с 1971 по 1989 год. Дорогая и тяжелая война во Вьетнаме разделила США и обнажила пределы их могущества. В 1971 году президент США Ричард Никсон внезапно приостановил конвертируемость доллара в золото, и началась эра бумажных денег. В 1973 году нефтяной кризис, вызванный попытками членов ОПЕК максимально использовать свои активы, способствовал глубокой рецессии и 15-летнему росту цен на энергоносители. Импульс сместился на восток: ВВП Японии обогнал ВВП Германии. Никсон посетил Китай, прервав 25-летний дипломатический мораторий на отношения между двумя странами.
Затем, начиная с конца 1980-х годов, глубинные разломы вызвали еще одно потрясение, положив начало новой эре. Берлинская стена пала, Советский Союз распался, геополитическая колода Европы была перетасована. Продемократические движения охватили Европу, Азию и Африку. В 1992 году был подписан Маастрихтский договор, что знаменовало скачок в экономической и политической интеграции Европы. Китай, остановивший прогресс, полностью подтвердил свою приверженность рыночным реформам во время южного турне Дэн Сяопина в 1992 году. Тем временем война в Персидском заливе стала демонстрацией военной мощи США.
В 1989 году родилась Всемирная паутина, создав основу для цифровой революции. Китай и Индия продолжали присоединяться к мировой экономике, что позволило добиться самого значительного сокращения масштабов нищеты за всю историю человечества. Мы называем этот период "эрой рынков".
Это подводит нас к нашему собственному веку замечательного прогресса в области здравоохранения, благосостояния, образования и углубления глобальных взаимосвязей. В целом людям стало намного лучше. Три десятилетия назад около 35% населения мира жило в условиях крайней нищеты — сегодня эта доля упала до менее чем 9%. Совокупный эффект был поразительным, а правила управления всем этим — довольно стабильными. По крайней мере, до сих пор.
Мы еще не знаем, что последует за новым потрясением. Хотя мы можем различать направления движения, сложные вопросы в каждой из пяти областей остаются нерешенными. С точки зрения мирового порядка кажется, что есть тенденция к многополярности, но мы пока не знаем, как это будет выглядеть на практике. Сохранит ли экономика глобальный характер, и найдем ли мы новые работоспособные механизмы внеэкономического сотрудничества? Могут ли годы относительной умеренности в международной политике уступить место большей поляризации?
Что касается технологий, в то время как основные движущие силы цифровизации и подключения, похоже, приближаются к насыщению, новая волна — включая искусственный интеллект и биотехнологии — может вызвать новый всплеск инноваций. Какое влияние все это окажет на работу и общественный порядок и как будут взаимодействовать технологии, институты и геополитика?
Если говорить о демографии, молодой мир превращается в стареющий, городской, в котором неинфекционные заболевания становятся главной проблемой здравоохранения. Более того, неравенство внутри стран может все больше нарушать социальную жизнь. Будем ли мы "грациозно стареть", или капитал и институты не смогут адекватно реагировать на неравенство?
Относительно ресурсов и энергии существует сильное желание перенаправить инвестиции в сторону источников с более низким содержанием углерода, но, по-видимому, общие инвестиции во все виды энергии с трудом успевают за потребностями. Сможет ли мировое сообщество найти доступный, устойчивый и осуществимый путь к стабильности климата? Какая динамика будет разыгрываться между теми, у кого есть критически важные ресурсы, и теми, у кого их нет?
Наконец, темпы экономического роста, по-видимому, нормализуются, а увеличение доли заемных средств и кредита может привести к стрессу для баланса. Век ОЭСР продолжит уступать место веку Азии.
Если мы действительно наблюдаем начало "родовых схваток" сейсмического сдвига, что кажется вероятным, лидеры должны быть готовыми как к самому наступлению новой эры, так и к усилиям по ее формированию. Нынешняя мировая ситуация может вызвать пессимизм — тем не менее после всех предыдущих взлетов и падений прогресс продолжался. Наше время требует действий, а история позволяет не терять надежду.
