Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В течение последних двух месяцев руководство Китая объявило или сигнализировало о намерении провести целый ряд крупных политических изменений, пишет Project Syndicate. Политическая перезагрузка Поднебесной позитивна для международной торговли, а также для мира.
Когда в 2021 году президент Джо Байден вступил в должность, его первое послание остальному миру звучало так: "Америка вернулась". Председатель КНР Си Цзиньпин, начав в октябре третий срок в качестве генерального секретаря Коммунистической партии Китая (КПК), похоже, подаёт аналогичный сигнал.
В течение последних двух месяцев руководство Китая объявило или сигнализировало о намерении провести целый ряд крупных политических разворотов, в частности, внезапно отменив сохранявшиеся почти три года жёсткие ограничения политики нулевой терпимости к COVID-19, смягчив силу атаки на технологические компании и сектор недвижимости, подтвердив свою приверженность высоким темпам экономического роста, а также протянув оливковую ветвь Америке накануне саммита "Большой двадцатки". Страна со второй крупнейшей экономикой в мире, похоже, вновь открывает двери для бизнеса, и инвесторы реагируют на это с большим энтузиазмом.
Благоприятная для бизнеса политическая перезагрузка Китая, конечно, позитивна для международной торговли, а также для мира и стабильности во всём мире, но, чтобы направить китайскую экономику на верный путь, потребуется нечто большее, чем просто отмена некоторых решений. Что реально нужно, так это вернуть в политическую систему страны прагматизм и честную обратную связь. В книге "Как Китай избежал ловушки бедности" я показываю, что именно эти качества определяли знаменитое адаптивное управление Китаем в эпоху Дэн Сяопина.
Широко распространено ошибочное мнение, будто "китайская модель" – это контроль сверху, который осуществляет сильное, авторитарное правительство, опирающееся на могущественные госпредприятия. В реальности, как доказали 30 лет нищеты и страданий при Мао Цзэдуне, именно сочетание центрального планирования, госсобственности и политических репрессий является рецептом провала. И именно поэтому Дэн осторожно создавал гибридную систему, которую я называю "импровизацией по указу". КПК сохраняла твёрдую власть, но центральное правительство делегировало часть полномочий множеству местных органов власти страны, одновременно освободив частных предпринимателей от государственного контроля.
Выполняя роль директора, а не диктатора, правительство в Пекине определяло национальные цели и устанавливало соответствующие стимулы и правила, в то время как власти на нижнем уровне и игроки частного сектора импровизировали, придумывая локальные решения для локальных проблем. На практике возникло огромное разнообразие локальных "китайских моделей", которые занимались преобразующей инновационной деятельностью "снизу вверх", при этом часто удивляя центральные власти. В качестве примера здесь можно привести расцвет цифровой экономики.
Поскольку идеи должны предшествовать действиям, Дэн сначала занялся изменением менталитета и норм КПК. В декабре 1978 года в своей исторической речи, которая открыла китайскую эру политики "реформ и открытости", он объявил важнейшим приоритетом партии "эмансипацию умов". При Мао люди не смели говорить правду, опасаясь сурового наказания. Из-за этого возник очень холодный политический климат, в котором рождались такие катастрофические решения, как, например, политика "Большого скачка". При Дэне же новым императивом стало "стремление к правде на основе фактов". Решения должны были приниматься потому, что они улучшают благосостояние людей, а не потому, что они политически корректны.
Гибридная система Дэна – управление сверху вниз в сочетании с автономностью снизу вверх – обычно игнорируется как антикитайскими ястребами на Западе, так и руководством самого Си. Когда Си Цзиньпин пришёл к власти, он предпочёл иную версию истории китайского успеха, восхваляя предполагаемые "институциональные преимущества" командной системы перед демократическим капитализмом Запада.
Да, подходы сверху вниз помогли достичь впечатляющих результатов в начале пандемии COVID-19. Благодаря массовому тестированию, строгим ограничениям и некоторым другим мерам, которые могло осуществить только сильное, авторитарное правительство, Китай добился практически нулевого уровня инфицирования и смертности от коронавируса в 2020-2022 годах. Си расхваливал политика нулевой терпимости к COVID-19 как одно из своих личных достижений. Ещё в октябре прошлого года на Всекитайском съезде он заявлял, что Китай будет придерживаться этой политики "без всяких колебаний".
Но затем события приняли быстрый и неожиданный оборот. Уставшие от бесконечных карантинов, китайские граждане из самых разных слоёв общества вышли на улицы с протестами, что заставило Си изменить свою позицию. В дальнейшем внезапная отмена политика нулевой терпимости к COVID-19 привела к резкому всплеску случаев заболевания и госпитализации; из-за этого Китаю ещё некоторое время будет достаточно трудно.
Си и его команда очень хотят, чтобы пандемия осталась позади, а деловая уверенность была восстановлена. Смягчение натиска экономических регуляторов и отмена антипандемического контроля действительно воодушевили рынки капитала. Кроме того, когда пик заражений COVID-19 будет пройден, размеры внутреннего потребления, скорее всего, резко возрастут (количество забронированных авиабилетов подскочило в несколько раз сразу после отмены обязательного карантина для путешествующих), а производство и логистика вернутся к норме. Центральное правительство пообещало также осуществлять дополнительные инфраструктурные расходы для повышения темпов роста экономики.
Но новый экономический ландшафт будет приносить плоды в долгосрочной перспективе только в том случае, если Си вновь откроет каналы обратной связи в политической системе. Это означает, что ему нужно подавать личный пример, ясно дав понять партийно-государственным чиновникам, что он действительно хочет, чтобы они отчитывались о реалиях на местах. Этого не случится, если на практике тем, кто говорит правду, будут затыкать рот, а пропагандистов будут повышать.
Кроме того, правительству следует предоставить больше пространства гражданскому обществу и СМИ. Близоруко и в конечном счёте самоубийственно думать, будто подавление свободы слова поможет укрепить контроль КПК над властью. Без упорядоченной системы политической обратной связи государственное управление начинает страдать, а это приводит к такого рода массовым протестам, которые мы видели в ноябре, а также к снижению легитимности КПК, которая опирается на достигнутые результаты.
Ещё одна проблема с командными подходами Си в том, что инвесторам остаётся лишь гадать, когда Китай совершит очередной разворот. В течение последних десяти лет Си неоднократно заявлял о своей приверженности различным "реформам", но на практике делал ровно противоположное. Усиление позиций чиновников, известных своим прагматизмом и искренностью, очень помогло бы укреплению уверенности рынков. Смена критериев политической системы в вопросах найма функционеров и их карьерного продвижения скажет инвесторам намного больше, чем простые лозунги.
Наконец, руководство Китая должно признать, что одна из самых важных задач – решить проблему "позолоченного века" в стране, в том числе ограничить спекулятивные инвестиции в недвижимость и защитить права работников сектора доставки в интернет-торговле – не была неправильной. Прежние решения били обратно бумерангом, потому что они принимались произвольно и заставляли бизнес нервничать по поводу возможного изменения политики партии в любой момент. Си Цзиньпин и его окружение при принятии решений должны действовать прозрачно и проводить консультации, а не просто взять и отказаться от стремления к инклюзивному развитию.
Китай накопил богатый опыт адаптивного государственного управления в период с конца 1970-х и до начала 2010-х годов. К тому моменту, когда Си пришёл к власти (2012 год), экономическая модель Дэн Сяопина уже достигла своих пределов, приведя к нестерпимому уровню коррупции, неравенства, долговых рисков и загрязнения окружающей среды. Однако возврат к маоизму не может быть решением проблемы. Нет, Китаю следует адаптировать "импровизацию по указу" для XXI века.
