Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Европейцы должны обновить свое устаревшее мировоззрение, пишет автор "Хуаньцю шибао". Об этом свидетельствуют разногласия в ЕС и тупик, в который зашел украинский конфликт, и тот факт, что мнение международного сообщества об этом кризисе разительно отличается от европейского.
Украинский кризис не только меняет геополитический ландшафт Европы, но и трансформирует мировоззрение европейцев. Ряд опросов и исследований, недавно опубликованных аналитическими центрами и университетами ЕС, показывает, что, к удивлению и разочарованию европейцев, основное общественное мнение международного сообщества сильно отличается от господствующего восприятия Европы, как в плане взгляда на украинский кризис, так и в понимании происходящих изменений в миропорядке. Более того, глобальному сообществу все труднее найти прочное логическое и практическое обоснование некоторым концепциям и принципам, которых придерживается Европа в отношении природы российско-украинского конфликта и путей его разрешения, уменьшения взаимозависимости и "снижения рисков", а также неизбежности биполярного порядка. Потому ЕС трудно получить положительный и позитивный отклик со стороны других регионов и стран. Это явление еще больше подорвет легитимность нынешней односторонней проукраинской и антироссийской политики и может усилить разочарование Европы от децентрализации, а также глубоко изменить мировоззрение европейцев.
Во-первых, что касается природы и разрешения российско-украинского конфликта, Европа обнаружила, что черно-белое суждение о причинах кризиса не является мейнстримом. Большинство стран за пределами ЕС не озабочены моральной природой кризиса и не принимают европейско-американскую цель, согласно которой "Украина не может проиграть, а Россия не может выиграть". Противники Европы и США отмечают, что российско-украинский конфликт превратился в прокси-борьбу на службе глобальной стратегии США, а большинство стран мира не заинтересовано в достижении политического урегулирования конфликта, а скорее — в его скорейшем прекращении.
Во-вторых, Европа обнаружила, что, хотя она остается одним из самых привлекательных мировых рынков мигрантских и туристических направлений, большинство населения планеты не разделяет и не поддерживает европейские ценности и институты в той мере, в какой следовало бы. Эта спекулятивная природа, которую Европа рассматривает как a la carte, вызывает глубокое недоумение, но это самая правдивая из реальностей.
В-третьих, что касается поиска собственной позиции и защиты своих интересов в меняющейся ситуации, то в отличие от Европы, которая стремится снизить риски в отношении Китая в области промышленности и технологий, поскольку хочет сохранить последовательную политическую позицию с США, большинство членов международного сообщества этого не делают. Наоборот, они рады расширению торгово-экономического сотрудничества и социальных обменов с КНР при сохранении политических отношений и отношений в области безопасности с Соединенными Штатами. В отличие от сценария биполярного соперничества между Китаем и США, поддерживаемого большинством европейских стран, другие державы больше стремятся к дифференциации сил на международном ландшафте и достижении многополярного мироустройства.
Российско-украинский конфликт разгорелся в самом сердце евразийского континента, его затягивание, эскалация и распространение представляют прямую угрозу безопасности, экономическим и политическим интересам Европы. Поэтому понятно, что она более чувствительна к нему и возникновение стрессовой реакции также вполне объяснимо. Однако вместо разумных действий Европа хочет воспользоваться этой возможностью, чтобы вслед за США создать бинарный нарратив "демократия против авторитаризма" и продать его другим странам, сначала продвигая эту концепцию, а затем фактически формируя биполярную конкуренцию за гегемонию. Однако это явная переоценка собственной моральной привлекательности и недооценка морального суждения стран за пределами ЕС. Когда Европа наконец откроет глаза и посмотрит на мир, она обнаружит, что ее собственный исторический опыт и моральные установки не могут заменить независимого суждения других регионов и стран, а ее собственную заинтересованность в украинском кризисе также трудно конвертировать в то, что другие страны обязаны понимать и поддерживать позицию Европы. Более того, в условиях, когда российско-украинский конфликт зашел в тупик, условие, что "Украина должна победить", постепенно становится все более недостижимым, внутренние разногласия в Европе усиливаются, и позиция некоторых стран также пошатнулась. В последнее время западные СМИ в качестве трех возможных путей выхода из украинского кризиса называют замораживание конфликта, продолжение кризиса и вмешательство США — страстей все меньше, и на фоне растущей беспомощности начинается постепенный возврат к рациональности. Это не только результат постепенного угасания европейской стрессовой реакции, но и начало действительно рационального отношения Европы к кризису и спокойного поиска приемлемых решений.
Что Европа переоценивает, так это собственную институциональную привлекательность и конкурентоспособность. Результаты опросов показывают, что некоторых людей за пределами региона привлекает европейский образ жизни, но при этом они отказываются принимать политические проповеди европейского образца и моральное промывание мозгов, что во многом может объяснить феномен большого количества иммигрантов в Европу и растущую проблему натурализации и идентичности. Если вопрос мультикультурного сосуществования не будет решен, ЕС попадет в порочный круг постоянного противостояния между привлекательностью и идентичностью, и добиться примирения этих полярностей будет трудно.
Как только Европа сделает шаг вперед от размышлений и критики так называемого бинарного конфронтационного мышления "демократия против автократии", она сможет принять сложную ситуацию, в которой ей необходимо иметь дело не только с великими державами — Китаем, США и Россией, но и со "средними", такими как Япония, Индия и Канада, и, тем более, с Глобальным Югом. Для ЕС в этой сложной ситуации важно вступить в сотрудничество с Глобальным Югом, а не глупо зацикливаться на западной идентичности в своем узком кружке. Дальнейшие шаги к рациональности должны заставить ЕС решительно отказаться от моноцентрического взгляда "Европа — это сад, мир — это джунгли". Европа обязана серьезно разобраться в глубинных причинах российско-украинского, палестино-израильского и ряде других конфликтов, задуматься о реализации экономической безопасности и содействовать стратегической автономии разумного направления, чтобы найти более подходящую почву для собственного выживания и развития и взрастить более развитую корневую систему.
Однако европейскому народу и даже элитам может оказаться сложно полностью принять реальность децентрализации международного порядка и многополярности глобального ландшафта на более абстрактном уровне. Ведь до сих пор Европа по большей части жила преимущественно собственным историческим опытом и мировоззрением и не была знакома с концепциями других цивилизаций, такими как "сильная страна, но не гегемония", "общая безопасность" и "многополярная взаимозависимость". Опыт других стран, инновационное видение, наиболее способствующее устранению хаоса, ЕС не знакомы и не внушают доверия. К счастью, ситуация сильнее людей, и, обладая более широким видением и более рациональной реакцией, Европа должна суметь распознать и адаптироваться к направлению развития ситуации, а также набраться мужества для обновления своих устаревших мировоззренческих установок, хотя этот процесс и не прост для Европы, всегда считавшей себя "центром мира" и "моральной вершиной".
