Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В России пришли к убеждению, что США перестали бояться ядерного конфликта, пишет Time. Москва пытается понять, как восстановить этот страх, который служил фактором стабильности во времена холодной войны.
Если судить по редакционным полосам газет и выступлениям на Капитолийском холме, которые формируют и отражают восприятие Вашингтоном мира, пессимисты, бьющие тревогу из-за риска прямого военного конфликта между США и Россией из-за Украины, оказались неправы. Несмотря на многочисленные предупреждения и бряцание ядерным оружием со стороны Москвы, Соединенным Штатам удалось поставить Украине передовые артиллерийские системы, танки, истребители и ракеты увеличенной дальности действия без каких-либо серьезных ответных шагов.
Для вашингтонского хора ястребов выгоды от нанесения все более серьезного ущерба Украине перевешивают опасность спровоцировать непосредственное нападение России на Запад. Они призывают США не позволить страхам перед маловероятным Армагеддоном заблокировать столь необходимую для обороны Украины помощь, особенно сейчас, когда баланс на поле боя сместился в сторону России. Отсюда недавнее решение Белого дома одобрить использование Украиной американского оружия для нанесения ударов по ее международно-признанной территории и статьи об обсуждении вопроса с размещением американских военных подрядчиков на Украине.
Такого рода аргументация сопряжена с рядом проблем. Во-первых, она трактует "красные линии" России — границы, пересечение которых вызовет ответные меры против США или НАТО, — фиксированными, а не подвижными. На деле же место их проведения зависит от одного человека — Владимира Путина. Его суждения о том, с чем должна мириться страна, могут варьироваться в зависимости от восприятия динамики боевых действий, намерений Запада, настроений внутри самой России и вероятной реакции остального мира.
Справедливо отметить, что Путин, как оказалось, весьма неохотно отвечает Западу на шаги по оказанию военной помощи Украине. Но то, с чем Путин мирится сегодня, завтра может стать поводом для войны. Мир узна́ет, где на самом деле проходят его красные линии только по факту их пересечения, когда США окажутся вынуждены предпринять что-то в ответ.
Вторая проблема в том, что сосредоточение исключительно на возможной реакции Москвы на каждый отдельный эпизод американской помощи Украине недооценивает совокупное воздействие на расчеты Путина и Кремля. Российские эксперты пришли к убеждению, что США перестали бояться ядерного конфликта — страх, который, по их мнению, был главным фактором стабильности на протяжении большей части холодной войны, когда они отговаривали обе сверхдержавы от любых действий, которые потенциально угрожали основным интересам другой стороны.
Ключевой вопрос, который сейчас обсуждает российская внешнеполитическая элита, заключается в том, как восстановить страх Америки перед ядерной эскалацией, избегая при этом прямого военного столкновения, способного выйти из-под контроля. Ряд сторонников жесткой линии в Москве выступает за использование тактического ядерного оружия против военных целей, чтобы шокировать и отрезвить Запад. Более умеренные эксперты предлагают провести демонстрационное испытание ядерной бомбы, надеясь, что показанное по ТВ характерное грибовидное облако привлечет внимание западной общественности к опасностям военной конфронтации. Другие призывают нанести удар по одному из американских спутников, наводящих ВСУ на цели, или уничтожить американский разведывательный беспилотник Global Hawk, курсирующий в воздушном пространстве над Черным морем. Любая из этих мер может повлечь тревожный кризис в отношениях Москвы и Вашингтона.
В основе этих внутрироссийских дебатов лежит всеобщая убежденность в том, что, если в ближайшее время Кремль не займет жесткую позицию, США с союзниками по НАТО добавят в арсенал Украины еще более мощное оружие, поставив под угрозу способность Москвы отслеживать и реагировать на удары по своим ядерным силам. Спровоцировать опасную реакцию России способны даже подозрения о росте степени вмешательства Запада в дела Украины.
Эти опасения, несомненно, сыграли роль в решении Путина посетить Северную Корею и возродить договор о взаимной обороне, который действовал с ней с 1962 года и до распада Советского Союза. “Западники поставляют оружие Украине и говорят: а мы здесь дальше ничего не контролируем и не важно, как они применяются. Ну и мы также можем сказать: мы поставили кому-нибудь что-нибудь — и дальше мы ничего не контролируем. И пускай они думают на эту тему”, — сказал Путин журналистам после поездки.
На прошлой неделе, после украинского удара по крымскому городу-порту Севастополю, в результате которого американские кассетные боеприпасы убили минимум пятерых отдыхавших на пляже россиян и ранили более сотни, чиновники заговорили о том, что такого рода атака не была бы возможна без наведения посредством американских спутников. МИД РФ вызвал посла США в Москве, предъявил ему официальные обвинения в том, что его страна “стала стороной конфликта”, и посулил “ответные меры”. Представитель Кремля заявил, что “разумеется, вовлеченность США в боевые действия, в результате которых погибают мирные россияне, конечно, не может не иметь последствий”.
Русские либо блефуют, либо близки к тому моменту, когда их опасения по поводу последствий отказа от проведения жесткой линии перевесят опасность начала прямой военной конфронтации. Утверждать, что наверняка нам это неизвестно, а посему мы должны продолжать размещать американских военных подрядчиков и французских инструкторов на Украине до тех пор, пока русские не приведут свои действия в соответствие с воинственными заявлениями, — значит игнорировать вполне реальные проблемы, с которыми мы столкнемся при урегулировании двустороннего кризиса.
В отличие от 1962 года, когда президент Джон Кеннеди встретился “лицом к лицу” с российским коллегой Никитой Хрущевым во время Карибского кризиса, сегодня ни Вашингтон, ни Москва не в состоянии справиться с подобной тревожной перспективой. Тогда советский посол был постоянным гостем Овального кабинета и мог вести диалог с Бобби Кеннеди по тайному каналу, не привлекая внимания интернет-сыщиков и телерепортеров. Сегодня же посол России в Вашингтоне — не более чем изгой под пристальным наблюдением. Кризисная дипломатия потребует активного взаимодействия между надменным Путиным и стареющим Байденом, который и без того обременен сдерживанием кризиса в Газе и проведением избирательной кампании, динамика которой препятствует поиску компромиссов с Россией. Уровень взаимного недоверия между США и Россией зашкаливает. В сложившихся обстоятельствах любая ошибка или путаница может оказаться фатальной, даже если на деле ни одна из сторон не желает конфронтации — что вполне вероятно.
Часто бывает так, что поворотные моменты истории выясняются исключительно задним числом только после того, как ряд событий приводит к окончательному результату. Распознать такие поворотные моменты по ходу дела — а у нас все еще есть возможность повлиять на их ход — может быть невыносимо сложно. Вполне вероятно, что прямо сейчас мы приближаемся как раз к такому моменту.
