Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Запад перестал быть главной силой в мире, пишет FP. Все больше центров влияния образуется вне его пределов досягаемости. Это не только явные соперники Запада, такие как Россия и Китай, но и его мнимые партнеры — Индия, Турция и Саудовская Аравия, отмечает автор статьи.
Самир Пури (Samir Puri)
Возникают новые центры силы: современное поколение лидеров Глобального Юга мыслит по-другому и смотрит дальше Вашингтона и бывших европейских колонизаторов.
Они прибыли с разных концов света, и это была их первая встреча. Ради всеобщего блага мы надеялись, что к началу нашего мероприятия они так или иначе найдут общий язык. Ведь если их страны когда-нибудь всерьез рассорятся, эта дисгармоничная пара может в итоге поставить нас на грань третьей мировой.
На дворе стоял июнь 2022 года, и отношения США и Китая достигли очередной низшей точки. Наши гости встретились в нейтральном Сингапуре — этакой современной Швейцарии, которая в период напряженности принимает у себя встречи на высшем уровне. Я переехал в Сингапур два года назад и влился в небольшую команду организаторов “Диалога Шангри-Ла” — крупного ежегодного саммита по безопасности. После затишья в личной дипломатии в эпоху пандемии мы наконец-то занялись делом.
На сцену вышел министр обороны США Ллойд Остин. Облаченный в костюм, он буквально высился над коллегами. Он говорил мягким баритоном, но все же отчитал министра обороны Китая за “небезопасное, агрессивное и непрофессиональное поведение” китайских военных самолетов и кораблей вокруг Тайваня. Его посыл был предельно ясен.
“Здесь размещено больше военнослужащих США, чем в любой другой части мира: это более 300 тысяч наших мужчин и женщин”, — заявил он, имея в виду регионы Индийского и Тихого океанов, которые считаются задворками Китая. Остин повторил клятву Вашингтона защищать союзников, включая Австралию, Японию, Филиппины, Южную Корею и Таиланд, одновременно подчеркнув курс на сближение с Индией — родственной по духу демократией.
Вслед за ним на сцену вышел министр обороны Китая. Вэй Фэнхэ был одет в военную форму и приветствовал аудиторию резким жестом, в котором читалась жесткая упорядоченность всей китайской системы. От имени своих вождей в Пекине он выдвинул целый ряд жалоб и претензий.
Вэй обвинил Остина в очернении доброго имени Китая, отметив, что США стремятся к региональной гегемонии и принимают враждебные меры против одной конкретной страны — его собственной. “Глобальные дела должны решаться путем обсуждений со всеми заинтересованными сторонами, а не диктоваться одной-единственной страной”, — заявил он, имея в виду США. Далее Вэй предупредил Остина: “Если кто-то попытается отрезать Тайвань от Китая, китайцы без колебаний будут бороться, чтобы пресечь любую попытку добиться его независимости”.
Что ж, они хотя бы общались друг с другом — пусть и не в самых дипломатичных выражениях...
Позже из своего бункера в Киеве по видеосвязи выступил президент Украины Владимир Зеленский. Он появился как праздничный дух Рождества, и само его присутствие подавалось как предупреждение азиатам об опасностях, их поджидающих, если местное авторитарное чудище вторгнется и начнет чинить расправу. Покуда публика аплодировала Зеленскому, мы одобрили мысль, что сохранение главенствующей роли Запада (и прежде всего США) — лучший способ не допустить дальнейшего хаоса. Однако китайские официальные лица, казалось, ею не прониклись, а Вэй даже не хлопал.
Когда Китай протянул России экономическую руку помощи, чтобы справиться с санкциями “Семерки”, Запад встревожился. Давние представления о существовании некой лиги деспотических режимов, которые стремятся свергнуть глобальную гегемонию Запада, зазвучали как никогда убедительно. Эта трактовка формирующегося миропорядка понятна, но в итоге лишь вводит в заблуждение.
Я спросил себя, уж не запутывает ли тщательно отрепетированная пьеса о “злых деспотах” и “добродетельных демократиях” больше, чем объясняет. Для начала, хозяин саммита Сингапур — государство прекрасно отлаженное и неслыханно богатое для своих скромных размеров, однако со времен независимости сперва от британского, а затем малайского владычества всячески избегавшее демократии западного образца. Он поддерживал дружеские отношения с западными странами и Китаем одновременно, но никогда не занимал ничью сторону открыто — отсюда и его репутация нейтральной державы и “азиатской Швейцарии”.
А еще я поразился, слушая рассуждения тогдашнего министра обороны, а ныне президента Индонезии Прабово Субианто о том, как его родина — крупнейшая экономика Юго-Восточной Азии и 16-я по величине в мире — “пережила колониализм” во времена голландского владычества. После этого он пустился восхвалять историческую роль Китая в регионе. Так, Прабово заявил собравшимся: “Ваш враг не обязательно мой враг”. Он позаимствовал эту фразу у Нельсона Манделы, чтобы подчеркнуть, что Индонезию бессмысленно втягивать в антикитайский альянс.
Циник возразит: мол, подумаешь, тоже мне новость. Люди всегда жаловались на западные страны, включая выходцев с самого Запада, избирательно пользуясь одними его плодами и наотрез отвергая другие. Неужели вдали от дома я всего лишь усвоил прописную истину?
Но в игру вступили новые темы. В 2024 году блок БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР — эта аббревиатура бытует с середины 90-х) расширился до БРИКС+, когда в его состав влились Египет, Эфиопия, Иран, Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты. Западные же страны даже не пригласили на ежегодные саммиты БРИКС, где китайские чиновники многозначительно разглагольствовали о наступлении новой эры.
Западные скептики лишь закатили глаза, утверждая, что “брак по расчету” между странами БРИКС не чета давнишним связям Запада. Я бы не стал списывать эти события со счетов как всего лишь дань уважения моде, заведомо проигрышную. Целые части света уже действуют так, словно Запад уже перестал быть прежней господствующей силой.
Мы стремительно минуем эпоху пиковой мощи и влияния Запада.Фраза “крах Запада” звучит несколько по-сенсуалистски. Однако происходит явный переход от эры безграничного западного господства к эпохе оспаривания этого влияния.
Это не обязательно сулит Западу гибель. Однако перемены неизбежны. Даже те, кто скептически смотрит на дальнейший экономический подъем Китая, долгосрочные перспективы России как империи или жизнеспособность проекта БРИКС+, должны признать одну вещь. Чтобы упрочить роль мирового лидера в ближайшие десятилетия, западные страны должны подстроиться под стремительно меняющиеся реалии. В демографии, доле мирового богатства, культурном престиже и других ключевых показателях цивилизационной мощи назрел грандиозный сдвиг. Хотя пока мы еще не можем точно предсказать, куда он приведет, некоторые перемены постепенно обретают контуры.
Прежние приемы, издавна помогавшие западным странам сохранить влияние — например, упор на экономическую мощь “Семерки” для решительного влияния на мировые дела, или мысль, что западные страны и их союзники впереди планеты всей и должны служить остальным путеводной звездой — в изменившихся обстоятельствах попросту не работают.
Миру грозят эпохальные перемены, поскольку все больше значительных центров силы и влияния образуется вне пределов досягаемости Запада. Это, в первую очередь, его явные соперники, такие как Россия и Китай, а также мнимые партнеры, такие как Индия, Турция и Саудовская Аравия, которые явно не намерены вечно оставаться во власти Запада. Западу мало будет просто выдержать эти изменения — ему предстоит активно маневрировать, чтобы сохранить глобальное влияние.
Некоторые хотели бы черпать вдохновение из мировых войн и холодной войны, когда западные демократии упорно работали против соперников, в результате чего вышли победителями, утвердили свое влияние и расширились. В назревающую эпоху “беззападности”, когда в центре исторического внимания оказалось проблемное прошлое отношений между западными и незападными странами, эта аналогия больше не работает.
Постколониальные обиды могут обрести новый смысл в эпоху беззападности. За ними стоят не только память о прошлом угнетении, но и сохранение второстепенного статуса в мировых делах даже после обретения независимости. Возьмем конкретный пример: Франция в последние годы еле удерживает свое влияние в Западной Африке, а такие страны, как Мали и Нигер, с великим энтузиазмом выдавливают бывшего колонизатора.
В более широком контексте на ряд западных правительств обрушилась глобальная критика за поддержку Израиля и его войны в Газе после атаки ХАМАС 7 октября. Что характерно, Израиль, его американских сторонников и другие западные государства критикуют языком “сопротивления колониализму и нелегальным поселениям”.
Тем, кто хочет заставить таких критиков замолчать, следует быть осмотрительнее. Разнообразие голосов, задающих тон в мировых делах, в будущем лишь усилится. Когда ЮАР не только подала иск против израильской войны в Международный суд в Гааге, но и получила поддержку целого ряда государств, мы увидели прелюдию того, к чему предстоит готовиться.
В Азии геополитика подчас перевешивает постколониальные обиды. Китайские издевательства над филиппинскими судами в районе Второй отмели Томаса побудили Филиппины укреплять связи в сфере безопасности с США. Необходимость так или иначе защититься от Китая на Филиппинах затмила все отголоски постколониального гнева на Вашингтон — по крайней мере, на данном этапе.
В мировых делах надо различать события и тенденции. Слишком много наблюдателей зацикливаются на первом. Тем насущнее выкроить время для оценки второго.
Самир Пури — научный сотрудник Королевского института международных отношений (“Чатем-хаус”), приглашенный лектор Королевского колледжа Лондона, автор книги “Беззападность: великая глобальная перекалибровка”.
