Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Ширящийся состав БРИКС свидетельствует о том, что блок завоевывает авторитет, привлекая те страны, которые ищут альтернативу западным институтам, пишет FP. Если Турция и Саудовская Аравия вольются в объединение, то оно обретет еще больший геополитический вес.
Оливер Штюнкель (Oliver Stuenkel), Марго Тредуэлл (Margot Treadwel)
В июле этого года Бразилия готовится принять у себя саммит БРИКС, на котором блок отпразднует историческое расширение. Однако в то же время его будущее вызывает вопросы.
В январе БРИКС официально приветствовал Индонезию в качестве десятого члена, и ее присоединение отражает растущую привлекательность группы на Глобальном Юге. Еще девять стран стали партнерами БРИКС — этот несколько расплывчатый статус позволяет представителям их правительств участвовать в заседаниях блока без права голоса, но и без обязательств.
В настоящее время на членов и партнеров БРИКС приходится более половины населения земного шара и свыше 40% мирового ВВП. Но есть и наболевший вопрос, о котором предпочитают умалчивать: Саудовская Аравия так и не откликнулась на приглашение вступить в БРИКС, полученное еще в 2023 году, а Турция отмалчивается насчет партнерского статуса, предложенном в 2024 году, хотя Анкара открыто декларирует желание влиться в БРИКС.
Индонезия, Саудовская Аравия и Турция все считались сильными кандидатами на членство в БРИКС. Стратегически расположенная в Индо-Тихоокеанском регионе Индонезия — крупнейшая экономика Юго-Восточной Азии. Саудовская Аравия — крупнейший в мире экспортер нефти и ключевой игрок на Ближнем Востоке. Турция же может стать первым членом НАТО в рядах БРИКС.
Каждая из этих трех стран выстраивала свои отношения с БРИКС по-своему. Сравнение членства Индонезии, раздумий Саудовской Аравии и устремлений Турции дает ценную пищу для ума о меняющейся роли БРИКС в международной системе и о том, как развивающиеся державы подстраховываются на фоне геополитической неопределенности.
Ширящийся состав БРИКС говорит о том, что блок завоевывает авторитет во всем мире, привлекая самые разные экономики в поисках альтернативы западным институтам. Но дальнейший рост группы рискует ослабить ее способность действовать согласованно.
Если Турция и Саудовская Аравия в итоге вольются в блок в качестве членов, это станет отражением еще более широких сдвигов в мировом порядке. Кроме того, это покажет, усиливает ли членство в БРИКС стратегическую автономию или усложняет связи с западными партнерами для политиков в Анкаре и Эр-Рияде.
***
Когда БРИКС только начал обсуждать расширение в 2023 году, Индонезия считалась убедительной кандидатурой. Помимо стратегического расположения, страна может похвастаться быстрорастущей экономикой и является основателем Движения неприсоединения, что придает ей веса на Глобальном Юге.
В преддверии саммита БРИКС 2023 года в Йоханнесбурге Индонезия выразила заинтересованность в присоединении к блоку, и ее кандидатуру поддержали все члены группы. Однако тогдашний президент Индонезии Джоко Видодо предпочел попросил отложить приглашение, решив оставаться неприсоединившимся до президентских выборов в стране в 2024 году. В итоге 1 января 2024 года к блоку присоединились Египет, Эфиопия, Иран и Объединенные Арабские Эмираты.
На следующий год вступление Индонезии осложнили внутриблоковые разногласия. Яростно антизападные Китай и Россия последние несколько лет настаивают на расширении БРИКС, умеренные Бразилия и Индия остаются в раздумьях, боясь утратить свое влияние. В июне прошлого года министр иностранных дел России Сергей Лавров объявил, что БРИКС “подавляющим большинством” согласилась приостановить рассмотрение новых кандидатур, пока недавно принятые страны не вольются в организацию полностью.
Однако спустя считанные дни после того, как нынешний президент Индонезии Прабово Субианто вступил в должность в октябре прошлого года, его страна снова выразила заинтересованность во вступлении в БРИКС. Министерство иностранных дел Индонезии назвало это “проявлением независимой и активной внешней политики”, подчеркнув, что вступление в БРИКС станет частью ее многовекторной стратегии. По-видимому, Прабово усмотрел в этом возможность расширить связи с членами блока во все более неспокойном мире.
Из-за осторожности блока в вопросе расширения октябрьский саммит завершился приглашением минимум 13 новых стран-партнеров, включая Индонезию и Турцию. Сложилось впечатление, что статус партнера стал своего рода компромиссом между сторонниками расширения и колеблющимися странами.
Когда ежегодное председательство в БРИКС 1 января перешло к Бразилии, Индонезия и восемь других стран — Белоруссия, Боливия, Казахстан, Куба, Малайзия, Таиланд, Уганда и Узбекистан — официально стали партнерами БРИКС. Неожиданностью стало то, что всего через пять дней Индонезия обрела статус члена. (17 января статус партнера получила Нигерия.)
Внезапное вступление Индонезии предполагает, что впредь блок может и не публиковать предварительных договоренностей о членстве. БРИКС мог извлечь урок из затянувшегося молчания Саудовской Аравии и неловкого отказа Аргентины в 2023 году после избрания правого президента Хавьера Милея. (Предшественник Милея, придерживавшийся левых взглядов, стремился к вступлению в БРИКС.)
Вступление Индонезии в БРИКС придает блоку убедительности, подкрепляя мысль, что членство выгодно даже странам, воздерживающимся от откровенно антизападной риторики. Присутствие Индонезии наверняка усилит неприсоединившееся крыло БРИКС в лице Бразилии и Индии, тогда как Иран, другой новый член, усиливает антизападную позицию России и Китая.
Недавно Индонезия заключила соглашение о военной помощи с Японией и провела совместные военные учения с ВМС США. Членство в БРИКС не сигнализирует об отходе Джакарты от Запада, а служит Индонезии дополнительной подстраховкой.
***
Не в пример скорому вступлению в БРИКС Индонезии, Саудовская Аравия уже больше года обдумывает приглашение, полученное еще в 2023 году. В январе саудовский министр заявил на Всемирном экономическом форуме, что страна все еще оценивает членство в БРИКС. Тем не менее, правительство Бразилии включило Саудовскую Аравию в список членов перед саммитом 2025 года, усугубив путаницу вокруг точного статуса страны.
В отличие от Индонезии, Саудовская Аравия воспользовалась приглашением в БРИКС как рычагом на текущих переговорах по двустороннему соглашению о безопасности с США. Выразив интерес к БРИКС, наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед ибн Салман дал понять Вашингтону, что у Эр-Рияда имеются и альтернативы.
Однако возвращение президента США Дональда Трампа в Белый дом осложнило решение этого уравнения. Если Саудовская Аравия сочтет, что тяготеющий к взаимовыгодным разменам Трамп открыт для повторных переговоров по саудовско-американским связям на многообещающих условиях, членство в БРИКС может потерять свою привлекательность. Более того, потенциальная расплата за присоединение — вплоть до экономического возмездия со стороны США — может перевесить текущие выгоды от стратегической уклончивости.
Вращаясь на орбите БРИКС без обязательств, Саудовская Аравия выявила одну из уязвимостей блока: его неформальность. Чем дольше приглашение Эр-Рияда остается без ответа, тем больше БРИКС рискует показаться слабым — с ограниченным влиянием даже на державы средней руки.
В отличие от Саудовской Аравии, Турция относится к взаимодействию с БРИКС с энтузиазмом. Президент Реджеп Тайип Эрдоган не раз говорил о желании своей страны присоединиться к альтернативным мировым институтам — отчасти чтобы заполучить рычаги влияния на западных партнеров, таких как Европейский союз, заморозивший переговоры о членстве с Анкарой в 2018 году.
После многолетнего разочарования из-за отсутствия перспектив вступления в ЕС Турция подала заявку на членство в БРИКС в 2024 году, усмотрев в этом шанс пересмотреть связи с Западом и разнообразить свои альянсы. В случае одобрения турецкой заявки у Анкары появятся дополнительные рычаги влияния как у единственного члена НАТО в БРИКС.
Однако БРИКС доселе предлагал Турции лишь статус партнера. Анкара признала приглашение, но пока не приняла его. После многочисленных взлетов и падений в отношениях с ЕС может показаться, что Турция не настроена добиваться членства в еще одной организации с непрозрачным механизмом. Однако в феврале министр иностранных дел Турции Хакан Фидан заявил, что страна по-прежнему заинтересована в членстве в БРИКС, а задержку объяснил временным упором блока на обустройство новоприбывших.
Далее Фидан воспользовался ширящимися отношениями Турции с БРИКС и пустился в нападки на ЕС. Он заявил, что ЕС занял “исламофобскую” позицию, развив свою прошлогоднюю мысль, что Турция не стала бы добиваться членства в БРИКС, если бы ее пригласили в ЕС.
Однако нежелание Турции принять статус партнера БРИКС говорит о том, что эта категория сама по себе не привлекает желающих подстраховаться на мировой арене. Турция уже пользуется значительным глобальным влиянием, играя ключевую роль в НАТО, Черноморском регионе, российско-украинском конфликте и на Ближнем Востоке. Полноценное же членство в БРИКС может предоставить Турции возможность разнообразить свои партнерства там, где она играет лишь скромную роль — например, в Южной Америке и странах черной Африки.
***
Если Турция и Саудовская Аравия в итоге пойдут по стопам Индонезии и присоединятся к БРИКС, это упрочит геополитический вес группы. Вступление Анкары и Эр-Рияда также даст понять, что союзники США все больше укрепляются в мысли, что стратегическая диверсификация необходима в ответ на непредсказуемую внешнюю политику Трампа. Исторически обе страны пытались уравновесить свои отношения с Вашингтоном и другими мировыми державами, движение же в сторону БРИКС будет означать, что стремление Трампа к выгоде отталкивает ключевых партнеров.
Возможен и другой вариант, когда Турция и Саудовская Аравия сохранят свою текущую стратегию: держаться поодаль и поддерживать с БРИКС лишь избирательное взаимодействие. Это укрепит идею о том, что средние державы не стремятся к резким переменам в мировом порядке, а лишь постепенно перестраивают отношения. В этом сценарии связи с БРИКС остаются полезным дипломатическим инструментом, но отдача от членства снижается по мере присоединения других держав.
На данный момент интерес стран к формальным или неформальным связям с БРИКС — знак силы блока, который еще недавно считался неактуальным. Однако по мере расширения БРИКС его сплоченность ослабевает. Египет и Эфиопия уже затормозили совместное заявление БРИКС на полях Генеральной Ассамблеи ООН прошлой осенью, отказавшись поддержать заявку ЮАР на постоянное место в Совете Безопасности ООН. Чем разнообразнее будет состав БРИКС, тем сложнее группе будет выработать единую повестку дня.
Станет ли БРИКС движущей силой на Глобальном Юге или превратится в застывший символ многополярных устремлений, будет зависеть от его способности адаптироваться, не ослабляя своего влияния, и привлекать ключевые державы, такие как Индонезия, Турция и Саудовская Аравия. В противном случае БРИКС рискует выродиться в слабо связанный форум, а не в решающую политическую силу.
Оливер Штюнкель — доцент кафедры международных отношений Фонда Жетулиу Варгаса в Сан-Паулу и приглашенный научный сотрудник Фонда Карнеги за международный мир* в Вашингтоне, округ Колумбия
Марго Тредуэлл — младший научный сотрудник Фонда Карнеги за международный мир*
___________________________________________
* Организация, деятельность которой признана в России нежелательной
10
Турция, Турция... пока она в НАТО нечего ей делать в БРИКС.
Обсудить
