Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Канцлер Германии грозит России ракетами, забывая о слабости бундесвера, пишет The Spectator. Молодежь идет в вооруженные силы ради красивой жизни и служить родине не желает. А без осознанности и общей цели у новобранцев реформировать бундесвер невозможно.
На этой неделе все пребывали в замешательстве, поскольку новый канцлер Германии Фридрих Мерц заявил, что отныне Украине разрешается использовать западные ракеты для поражения целей, расположенных в глубине России. "Теперь больше нет никаких ограничений дальности на оружие, которое поставляется на Украину. Ни от британцев, ни от французов, ни от нас, а также – ни от американцев", — заявил он. Однако здесь надо сделать две оговорки. Во-первых, приведенное высказывание не отражает официальную политику западных союзников. Во-вторых, Германия еще не поставляла Украине никаких ракет большой дальности.
Отчасти здесь наблюдается политический выбор самой Германии, но кроме того, просматривается также факт изначальной слабости самого бундесвера. Новое правительство Мерца признало ограниченность своих вооруженных сил, пообещав создать "самые сильные неядерные вооруженные силы в Европе". Для этого бундесверу понадобятся не только деньги. Ему нужно будет понять, что он из себя представляет и за что сражается. Готова ли Германия, все еще глубоко травмированная своим нацистским прошлым, культивировать боевой дух, который бы соответствовал XXI веку?
Независимость мышления никогда не было в числе приоритетов генштаба бундесвера. Одним из его базовых элементов явилось непоколебимое доверие к руководству США. А поскольку этот базис разрушается, Мерц пытается как можно быстрее заложить свой собственный. Он пообещал потратить на военную и связанную с ней инфраструктуру пять процентов ВВП, что составляет около 200 миллиардов евро, то есть в четыре раза больше, чем Великобритания ежегодно тратит на оборону.
Во всех этих военных планах видится свой парадокс. Ведь разговоры о наращивании вооруженных сил возникли в результате настойчивости Дональда Трампа, который потребовал: пусть и союзники по НАТО выполняют свои договорные обязательства. И даже когда речь заходит о самообеспечении Германии в военной сфере, то всё равно кажется, будто по-прежнему команды раздаёт Вашингтон.
Эта исторически сложившаяся зависимость от американского стратегического руководства сочетается в Германии с этакой мягкостью системы командования. Ведь бундесвер вообще относится с подозрением к слепой дисциплине и повиновению, поскольку они рассматриваются как неотъемлемые характеристики предыдущих германских военных машин, особенно нацистского вермахта. Поэтому провозглашенный бундесвером, так сказать, "корпоративный дух" этой организации подразумевает "гражданина в форме", действующего согласно своему собственному "внутреннему голосу". Иными словами, солдат явно поощряют подвергать сомнению буквально каждый приказ. "Бундесвер не знает абсолютного повиновения, — внушают новобранцам. — Высшим органом принятия решений является человеческая совесть".
Здесь мы видим сознательный разрыв с прусской военной традицией. Напомним, что в прошлом значительную часть офицерства составляли представители прусской аристократии, или "юнкеры". Их преданность монархии сопровождалась сформировавшимся на протяжении долгого времени духом строгой военной субординации. В результате этого в Пруссии, в отличие от ее европейских соседей, появилась более гибкая структура командования. Возникший в Пруссии принцип некоторой децентрализации командования (так называемая Auftragstaktik) подразумевал, что командир ставил цель, а не отдавал прямой приказ о том, как ее достичь (нем. Auftragstaktik — один из принципов германского оперативного искусства, принцип выработки самостоятельного решения на основании полученной задачи. Подчинённым на всех уровнях даётся свобода интерпретировать текущую оперативную обстановку и действовать исходя из общих целей руководства, пренебрегая строгим следованием букве его приказов. — Прим. ИноСМИ). Подчиненные имели большую степень свободы в способах достижения цели. Прусские военные были хорошо обучены и идеологически выдержанны, а это означало, что командиры могли доверять своим подчиненным, чтобы те сами следовали принципам военной доктрины.
Бундесвер по-прежнему во многом опирается на модель Auftragstaktik, но теперь без элемента абсолютного структурного подчинения. И легко понять, почему. Известно, что солдаты вермахта совершили от имени Гитлера ужасные преступления во время войны, сущностью которой являлся геноцид. Это потом командиры оправдывались, что они, мол, только выполняли приказы. Зато противоположная идея — идея армии, которая состоит из "граждан в форме", заключалась в том, чтобы у каждого солдата была возможность остановить какие-либо зверства. Нравственность отдельного индивидуума должна существовать даже в структурах военного командования.
Возможно, именно благодаря этой независимости мышления возникла серия скандалов в элитном германском Kommando Spezialkräfte, или KSK (Командование сил специального назначения Германии. — Прим. ИноСМИ). В 2020 году, после того как у членов KSK была обнаружена нацистская символика и появились доказательства того, что солдаты пели нацистские песни, это подразделение частично расформировали. Тогдашний министр обороны заявил, что KSK "стало частично независимым" от командной вертикали.
Выяснилось, что в тот раз члены KSK обсуждали возможность начала гражданской войны, вызванной миграцией. А в другой раз, то есть в 2022 году, они были замешаны в попытке совершить монархический переворот. Следователи обнаружили, что некоторые унтер-офицеры тогда сравнивали KSK с неким современным подобием "Ваффен СС".
Обвиняемые в этих правых заговорах были выходцами из исторически консервативных частей страны, таких как Саксония и Тюрингия. К тому же, база KSK находится в отдаленной части Шварцвальда, что, по словам следователей, также способствовало замкнутости их образа мысли. Кроме того, по состоянию на 2021 год ни одна женщина не смогла пройти вступительные испытания для зачисления в KSK.
Страх перед повторением подобных скандалов — именно он подпитывает многочисленные инициативы бундесвера по внедрению в своих рядах концепции разнообразия. Женщины получили доступ ко всем военным должностям только в 2001 году, однако в настоящее время их считают "естественно равными", а их присутствие — "нормальным". Соответственно, была предпринята масштабная попытка увеличить долю женского персонала с 13 процентов до более 20 процентов. Пытаясь привлечь женщин в армию, бундесвер ежегодно проводит так называемые "Дни девушек".
Аналогичное внимание уделяется изменению демографических характеристик новобранцев. Так, в недавнем исследовании под названием "Цветные в бундесвере?" Министерство обороны заявило, что "в принципе путь к равным возможностям в любой организации лежит через содействие разнообразию и формированию “цветного” состава персонала". Минобороны изо всех сил старается подчеркнуть, что оно понимает "разнообразие" как "целостную" концепцию, включающую в себя не только этническую принадлежность, но и другие характеристики, такие как пол, возраст, физические особенности, религия и сексуальная ориентация. Примечательно, что в Германии, которая воссоединилась всего каких-то тридцать лет назад, нет никаких упоминаний о региональном или классовом разнообразии – немцы из более бедных восточных земель исключены из таких кампаний по разнообразию.
Бундесвер позиционирует себя как обычного гражданского работодателя, чья главная забота заключается не в эффективности работы, а в наборе и удержании рабочей силы, будто бы она являлась гражданской. Здесь мы видим следующий идеал: армия, которая отражает общество. Однако недостаток такого подхода состоит в том, что лояльность к организации отходит на второй план. Если бундесвер хочет позиционировать себя как обычного, ничем не отличающегося от других работодателя, то и новобранцы будут относиться к нему соответственно. Они будут приходить и уходить, когда им заблагорассудится, будут демонстрировать нежелание выполнять сложную, опасную или менее высокооплачиваемую работу.
Так, например, в недавно появившемся отчете уполномоченного Германского Бундестага по делам военнослужащих были выявлены серьезные проблемы. В отчете указывается, что с 2019 года средний возраст членов бундесвера вырос с 32,4 до 34 лет. Попытки увеличить численность армии к 2031 году со 180 тысяч военнослужащих-срочников до целевого показателя в 203 тысяч пока не увенчались успехом. Число новобранцев увеличилось, но более четверти из них покидают бундесвер в течение шести месяцев. Те, кто уволились, были опрошены; их ответы привели к следующему выводу: большинство уволились, потому что нашли "другую альтернативу"; а по словам других, причина заключалась в том, что служба находилась "слишком далеко от дома".
И еще один момент: из-за того, что акцент делался на индивидуальных условиях, которые создавались для военнослужащих, структура довольно сильно оказалась "перегруженной в своей верхней части", то есть специалистами высокого уровня. Вот что, например, показало недавно проведенное исследование, в котором анализировались кандидаты на службу в Бундесвер: несмотря на рост абсолютных количественных показателей, существует острая нехватка тех, кто хотел бы служить не офицерами, а в качестве нижних чинов. Даже командующий германской армией генерал-лейтенант Альфонс Майс (Alfons Mais) посетовал, что из 180 тысяч тех, кто служит в бундесвере, около 100 тысяч занимают офицерские или руководящие должности. "Они наблюдают с трибун, как остальные 80 тысяч воюют", — добавил Майс.
Всё вышеперечисленное — это давние проблемы в бундесвере структурного плана, на протяжении десятилетий их никто не счел необходимым решать. Как бы то ни было, но политики обрадовались тому, что германские военные стали этаким работодателем, которого финансирует государство и который сосредоточился на предоставлении субсидированного образования и трудоустройства. Так, например, одна из моих немецких школьных подруг стала офицером просто потому, что хотела, чтобы профинансировали ее университетский диплом. Сейчас она уже не служит в бундесвере.
Послевоенное офицерство отныне больше не состоит из этаких щелкающих каблуками пруссаков-протестантов, выходцев из узкого круга аристократии. Однако нынешнее руководство бундесвера, напротив, с полным правом можно отнести к среднему классу. Как показала аналитика, среди кандидатов, поступающих на военную службу, чрезмерно высок процент тех, кто отнес себя к "среднему классу" или "высшему среднему классу".
Данная группа населения особенно заинтересована в возможностях трудоустройства. Здесь следует иметь в виду, что бундесверу принадлежат два университета, в Гамбурге и Мюнхене (имеются в виду Университет Бундесвера в Мюнхене (Bundeswehr University Munich) и Университет Гельмута Шмидта (Helmut-Schmidt-Universität). — Прим. ИноСМИ). В этих учебных заведениях ведется подготовка по предметам, которые имеют мало общего с военной тематикой, например, там даже есть психология и физкультура. Мой бывший друг-офицер получил после нескольких лет службы в бундесвере диплом в области педагогики.
И даже несколько транзакционный подход к набору военнослужащих (при котором приоритет отдается быстрому заполнению позиций при минимальном внимании к долгосрочным последствиям таких решений) — даже он никогда не считался проблемой. В послевоенной переформатированной Германии бундесвер по большому счету терпели, но не любили. Ему выделялось достаточно средств, чтобы можно было обеспечить занятость граждан, облаченных в военную форму. При этом здесь главенствовало твердое убеждение, что этим людям никогда не придется участвовать в широкомасштабных и дорогостоящих военных кампаниях. В результате возникло пренебрежительное отношение к реальным военному оборудованию и системе снабжения. Как следствие, мы видим нехватку боеприпасов, неразвитость инфраструктуры, недостатки материально-технического снабжения. Добавим, что при Ангеле Меркель расходы на оборону упали до значений, которые едва ли превышали 1% ВВП.
После Второй мировой войны Германия очень редко осуществляла развертывание своих вооруженных сил. В тех случаях, когда она все-таки это делала, эти действия всегда происходили на фоне ожесточенной общественной дискуссии. В общей сложности, начиная с 1955 года, бундесвер потерял 119 человек убитыми во время проведения военных операций за рубежом. Но эти потери — хотя, конечно же, о них нельзя не сожалеть, — крайне малы по сравнению с теми потерями, которые понесли многие из партнеров Германии. Например, для сравнения: Великобритания с момента окончания Второй мировой войны потеряла 7193 человека.
В 2022 году тогдашний министр иностранных дел Анналена Бербок утверждала, что Германия с неохотой участвует в военных операциях НАТО, "потому что мы все разные. И даже несмотря на то, что мы стоим бок о бок друг с другом, у нас разные роли и разная история". Накануне вторжения России на Украину Бербок всё еще настаивала: "Сейчас не время менять наш курс на 180 градусов".
Мерц заявляет, что время уже пришло. Однако на Мерца тоже давит груз германской истории, и по этой причине ему будет трудно реформировать бундесвер. Никакие образовательные программы и никакие кампании по привлечению людей на военную службу не заменят собой тот дух и те традиции, которые связывают солдат друг с другом. Деньги сами по себе — отнюдь не та ценность, за которую молодежь нашей страны готова идти в бой, а если понадобится, то и отдавать свои жизни. Им необходимо понимание общей цели, осознанность и чувство локтя — те самые проявления воинских традиций, которые послевоенная элита Германии всегда в глубине души побаивалась.
25
"Германия, все еще глубоко травмированная своим нацистским прошлымю..." Прям, вспоминая старенький мем: рыдали всей маршруткой. Бедные травмированные немцы. Убивали и травмировались, насиловали и травмировались, ставили бесчеловечные медицинские эксперименты и травмировались. Только англосаксы так могут реальность повернуть чтобы фашистов жертвами представить. Просто слов нет.
22
Ну, не британской овце оценивать боевые качества немецкой армии и солдат, так что не расслабляемся:)
