30 января аспиранты факультета журналистики Колумбийского университета совместно с журналом Columbia Journalism Review провели оживленную дискуссию на тему «Журналистика после Сноудена». Центр цифровой журналистики им. Тоу и Columbia Journalism Review совместно в течение года реализуют исследовательский проект на тему далеко идущих последствий от разоблачений Сноудена. И дискуссия началась именно с этой темы.
Директор центра Тоу Эмили Белл (Emily Bell) выступила на панельной дискуссии в качестве модератора. Главный редактор американского издания Guardian Джанин Гибсон (Janine Gibson) заочно представила отчет о самых первых материалах из «лета Сноудена». Исполнительный редактор New York Times Джилл Абрамсон (Jill Abramson) рассказала о сотрудничестве двух газет при анализе документов и обеспечении их безопасности. Журналист Washington Post Бартон Геллман (Barton Gellman) выступил прямо из зала, попытавшись проанализировать пугающие заявления директора Национальной разведки о «сообщниках» Эдварда Сноудена, к каковым многие относят репортеров и редакторов.
Внештатный юридический советник Guardian Дэвид Шульц (David Schulz) и член президентской комиссии по надзору за АНБ Касс Санстейн (Cass Sunstein) предложили свои правовые и политические оценки того, какие последствия дело Сноудена может иметь для права американцев на неприкосновенность частной жизни и конфиденциальность, а также для права журналистов делать свою работу.
Стив Колл (Steve Coll), декан факультета журналистики Колумбийского университета:
«Дело Сноудена вызвало беспрецедентные дебаты — о конфиденциальности цифровой информации, об обеспечении национальной безопасности после 11 сентября и о власти государства. Оно также вызвало важные и непрекращающиеся до сих пор дебаты о конституционных правах в США и во всем мире, которые регулируют работу прессы и свободу слова. Но наряду с этим оно изменило журналистику и продолжает ее менять, а также поднимает важнейшие вопросы о практике журналистской работы, которая остается очень неустроенной и неустоявшейся. ... Здесь и закон, освобождающий журналиста от обязанности раскрывать источники конфиденциальной информации, и защита вызванных в суд свидетелей, и опыт работы репортеров под давлением при общении с конфиденциальными источниками, и действенность режима защиты источников в цифровую эпоху, и усиление раскола в журналистике на профессионалов и любителей, и изменение характера многих репортерских функций».
Читайте также: Хомский, Жижек и Сноуден
Эмили Белл, директор Центра цифровой журналистики им. Тоу Колумбийского университета:
«Думаю, мы все можем согласиться с тем, что Эдвард Сноуден оказал нам услугу ... Дело в том, что у нас был надзор, и этот надзор потерпел крах. Там, где потерпел крах надзор, преуспели разоблачители и журналисты. И тем не менее, система до сих пор, если хотите, стремится наказать то, что привело к определенной прозрачности и ясности».
Главный редактор американского издания Guardian Джанин Гибсон:
«В этой истории есть нечто совершенно особое. Знаете, будучи журналистами, мы все хорошо понимаем, что в определенный момент кто-то может начать нам угрожать, пытаясь добиться от нас раскрытия нашего источника. И в таких местах, как Колумбийский университет, нам прививают готовность отправиться за решетку ради защиты своего источника информации. Сноуден понимал, что его личность станет известна. В силу самого характера раскрытого материала он точно знал, насколько быстро они вычислят и выследят его, как только появятся разоблачения. ... Но для журналистов это означает несколько другое. Если раньше нам угрожали судебным преследованием, пытаясь добиться выдачи источника, то теперь мы оказались в положении еще более ужасном, став сообщниками и пособниками. Теперь вместо диалога «Кто твой источник?» — «Не скажу» появилась фраза «Ты - соучастник заговора, возможно, с участием КГБ, возможно, с участием Китая». Дело в том, что обычное запугивание журналистов в данном случае не работает. И я думаю, это исключительно тревожное явление, потому что это будет продолжаться. Это «проблема послесноуденовской журналистики».
Исполнительный редактор New York Times Джилл Абрамсон:
«При администрации Обамы было несколько уголовных расследований по утечкам информации. Но их оказалось в два с лишним раза больше, чем за всю историю до прихода Обамы к власти. Это оказало колоссальное воздействие на журналистов, освещающих вопросы национальной безопасности. ... Похоже, что это если не официальная политика, то реальность, когда журналистика по деликатным вопросам национальной безопасности, которую я считаю чрезвычайно важной для общественных интересов, по сути дела, вносится в разряд противозаконной деятельности. И если раньше существовал, как мне кажется, здоровый обмен между источниками и журналистами, то теперь в их отношениях наступает вполне реальный мороз».
Также по теме: Меня посадят в тюрьму, если я не буду сотрудничать
Профессор юридического факультета Гарвардского университета Касс Санстейн:
«По счастливому языковому совпадению, слово „безопасность“ [security] имеет как минимум два значения, и оба здесь чрезвычайно важны. Слово имеет латинский корень, который означает свободу от опасности и сохранность. Оно означает, что нет риска и опасности, означает чувство того, что ваша личность, документы, имущество и так далее защищены от государственного посягательства. На наш взгляд, два этих значения, две формы безопасности с общим языковым корнем можно сохранить и защитить. И было бы большой ошибкой думать, что в свободном обществе одно значение можно дискредитировать в ущерб другому».
Репортер Washington Post Бартон Геллман (Геллман не раз освещал разоблачения Сноудена. Официальным участником дискуссии он не был, но ему предложили выступить из зала.):
«Наряду с реальным риском уголовного преследования ... существуют следственные вопросы, напрямую относящиеся к возможности заниматься журналистикой по теме национальной безопасности. Почти все из того, о чем вы хотите писать, если вы пишете о дипломатии, о разведке или об обороне, является секретным. Все засекречено, кроме пресс-релизов и пресс-конференций. Так работает американское правительство. Сейчас на нашей планете может быть больше засекреченной информации, нежели информации из открытых источников».
Партнер компании Levine, Sullivan, Koch, & Schulz Дэвид Шульц:
«С имеющимися у нас сегодня технологиями, когда мы узнаем, что есть у государства, и что оно может делать, репортеру больше не надо присылать повестку в суд. У государства и без этого есть возможность выяснить, кто передал ему ту или иную информацию. И нас всех это должно очень сильно тревожить, потому что нам нужны разоблачители. Взгляните на материалы последних лет — тайные тюрьмы ЦРУ, пытки, дурное обращение с пациентами в военном госпитале Уолтера Рида. Список можно продолжать, продолжать и продолжать. Это важный материал, и получить его можно только из секретной информации. А если у нас не будет механизмов, позволяющих осуществлять разоблачения, то от этого пострадает все наше общество».
