На последней встрече министров иностранных дел «большой семерки», прошедшей 10 — 11 апреля 2017 года в итальянском городе Лукка, глава МИД Италии напомнил своим коллегам о дипломатической теореме, доказанной историей: c Россией не говорят при помощи ультиматумов. Анджелино Альфано заявил журналистам: «Мы поступим неправильно, изолировав Россию. У нас нет никакой альтернативы диалогу с Россией в отношении конфликта в Сирии, потому что без ее участия у нас нет ни малейших шансов его урегулировать».
Англосаксы прибыли в Тоскану, чтобы пригрозить России новыми санкциями. В их представлении разговаривать с Москвой —значит выдвигать ей ультиматумы: или вы с нами, и все будет хорошо — или вы на стороне Асада, и мы будем вводить новые санкции. Но, в конечном счете, такой подход был отвергнут их европейскими и японскими союзниками.
12 апреля, на встрече в Кремле госсекретарь США смог услышать главную претензию России к США. По мнению России, Америка не имеет никакого права вмешиваться во внутреннюю политику других стран и организовывать в них «смены режима» при помощи денег или военных. Авиаудар США 7 апреля по сирийской военной базе не имел большого военного значения. Но этот символический удар вызвал раздражение Путина. Путин отказывается видеть Америку в роли мирового шерифа, которую она сама себе иногда приписывает. Многое изменилось со времен войны в Косово весной 1999 года, в эпоху правления Бориса Ельцина. Нынешний хозяин Кремля не намерен прощать Америку, когда она достает свой револьвер, не спрашивая на это разрешения Совета безопасности ООН.
В самом деле, этот сигнал России был бы лучше услышан западным общественным мнением, если бы Путин сам, в 2014 году, не достал свой пистолет ТТ дважды — не нажав на спусковой крючок в марте в Крыму, но сделав это в июле в украинском Донбассе.
Тем более забавно любое манихейское представление о международных отношениях, в которых Россию видят в роли святой весталки дипломатии, а Америку — в роли предателя-генерала, которого не остановит никакой Рубикон. Но, чтобы правильно общаться с Россией, нужно ее правильно понимать. Проводимая ею хладнокровная внешняя политика никогда не являлась результатом эмоций, даже в СМИ. Российская дипломатия рассчитана на среднесрочную и долгосрочную перспективы — и никогда на краткосрочную. Она основана на четырех основных принципах.
Вторым принципом российской дипломатии является ее национальный интерес, который состоит в том, чтобы создать лучшие условия для его же развития. Россия не считает себя крепостью, а видит себя частью евроатлантической цивилизации и не стремится к привилегированному положению, но и не приемлет снисхождений. В феврале 2000 года Путин принимал у себя министра иностранных дел Франции. Он ничего не хотел слышать о войне, которую его страна вела в Чечне, но он очень удивил Юбера Ведрина (Hubert Védrine) своим желанием создать общее правовое пространство между Россией и ЕС.
Третий принцип — национальная безопасность. Россия с большой осторожностью относится к западным странам, которые часто вторгались на ее территорию. Она обвиняет Запад в том, что он не выполнил обещание о нерасширении НАТО в сторону российских границ, которое Кофи Аннан дал Михаилу Горбачеву в феврале 1990 года (в обмен на вывод российских войск с территории Восточной Германии). Россия понимает, что существуют буферные государства между ней и западными державами. Она не готова к присутствию НАТО в Белоруссии или на Украине. Она всегда будет сохранять свой ядерный потенциал, потому что количества ее войск оснащенных обычным оружием недостаточно, чтобы охранять территорию в двадцать шесть раз превышающую территорию Франции.
И наконец, Россия связана с ООН. Она обвиняет западные державы в том, что их деятельность в ООН сводится только к голосованию за или против резолюций и нежелании, как раньше, вести переговоры, то есть идти на уступки. Работа над реинтеграцией России в европейское содружество займет много времени. Но первым делом нужно ее понять, терпеливо анализируя основы ее стратегии.
