Получивший прозвище «Республика Марцания» квартал простирается к северу от расположенного в Марцане — на окраине города — торгового центра Eastgate. Ниже безликих башен, которые построил режим бывшей ГДР по примеру Москвы и Варшавы, находится Mix-Markt. В этом супермаркете говорят по-русски и покупают российское: от готовых супов до пирожных и бутылок водки в форме автоматов Калашникова. Набор стоит 100 евро. У входа висят небольшие объявления на русском языке с предложениями вечерних занятий по математике, услуг экстрасенсов и консультации адвоката, который специализируется на выплате российских пенсий. Снаружи торговец сувенирами выставляет на витрине кружки с изображением Владимира Путина (в солнцезащитных очках и в одежде в стиле Джеймса Бонда) или же просто национальных флагов. Соседнее турагентство занимается бумагами тех, кто приехал или хочет уехать. Тут можно жить, не зная ни слова по-немецки.
«В первый раз это производит шок», — смеется Дмитрий Гейдель. Этот 29-летний уроженец Ленинграда живет здесь с 1993 года. Социал-демократическая партия отправила его на завоевание электората Марцана. «Если говоришь по-русски, тебя считают русским», — утверждает этот молодой кандидат на парламентских выборах (сентябрь 2018). «Здесь не такое светское общество, как в Шарлоттенграде», — шутит он. Шарлоттенград — прозвище небольшого русского района в престижном округе Шарлоттенбург на западе города. Там вот уже больше века живет старая русская община и нувориши, которые основали предприятия в Берлине. В Марцане русские немцы ведут более закрытую и скромную жизнь.
Имеющиеся цифры весьма приблизительны: на русскоязычное население приходится около 30 тысяч человек в Марцане и 4 миллиона в Германии. Политики долгое время игнорировали их, но теперь они представляют для них интерес. В ходе местных выборов осенью прошлого года радикальная партия «Альтернатива для Германии» распространяла листовки на русском. «Мы отстаиваем значимые для этого сообщества ценности: семья, патриотизм, порядок…», — уверяет глава берлинского отделения АДГ Георг Паздерски (Georg Pazderski). Кроме того, партия выступает за изменение внешней политики по отношению к России и, в частности, за снятие экономических санкций. «Хотя аннексия Крыма противоречила международному праву, ее можно было понять», — подчеркивает Паздерски. В Марцане Владимир Путин популярен. «Он дает отпор американцам», — объясняет у супермаркета молодой человек с недоверием и гордостью в голосе. В этом не отличающемся благополучием районе АДГ набрала в сентябре 23,3% голосов, отстав от Левой партии, но обойдя Христианско-демократический союз и СДПГ.
На протяжение многих лет внешняя политика практически не интересовала живущих в Берлине русских. Тем не менее в 2014 году аннексия Крыма влезла в дискуссии, разделив семьи, как настоящий конфликт поколений: с одной стороны — интегрированная в общество молодежь, с другой — держащиеся за культуру родители. И чтобы ощутить это, даже не нужно быть в Марцане. Евгения Сайко вот уже шесть лет живет в Митте, в центре Берлина, и наталкивается на полное непонимание, когда ездит в родной Томск: «Как-то вечером за ужином речь зашла о Крыме. Двоюродная сестра с удивлением спросила меня, почему я не думаю, что это к лучшему. Я была единственной, кто так считал». С начала апреля она ведет научный проект, который посвящен различиям в восприятии ценностей в России и Германии. «Концепция демократии понимается в двух странах по-разному», — уверяет она.
В закрытой русской общине Берлина начинают сомневаться: в дистанцировавшейся от Владимира Путина Ангеле Меркель, в Германии, которая распахнула двери перед беженцами, но «не предпринимала столько же усилий ради нас»… «Почему на Бранденбургских вратах не установили подсветку в российских цветах после апрельского теракта в петербургском метро?» — не скрывает недовольства молодой человек у Mix-Markt. В то же время здесь почтили жертв терактов в Париже и Лондоне. У Санкт-Петербурга нет партнерских отношений с Берлином, оправдываются в мэрии.
Пророссийские лоббисты
Российская община в полной мере показала себя немцам у Mix-Markt в январе 2016 года. Тогда люди выступили в защиту «Лизы». На демонстрации собрались около 600 человек, которые потребовали «защитить их детей» и предоставить им «равные права» с немцами. 23 января еще одна акция состоялась под окнами кабинета канцлера. 13-летняя Лиза была похищена и изнасилована тремя беженцами. Полиция отказалась раскрывать детали следствия и решила не продолжать его… История разлетелась, как лесной пожар, по российским соцсетям (в Берлине особенно популярны «Одноклассники») и в частности по группе Mix-markt, которая насчитывает десятки тысяч членов. Первый канал российского телевидения (его смотрят все в Марцане) возмутился подозрительным бездействием властей. Наконец, в ряды демонстрантов проникли ультраправые. Только вот вся эта история оказалась выдумкой: девушку никто не похищал и не насиловал, как показало следствие. Показательный пример манипулирования общественным мнением.
Отсутствие ориентиров
«У русских — плохой опыт взаимодействия с полицией, которая в их стране зачастую коррумпирована. У них в голове закрепилось именно такое представление», — говорит Александр Райзер (Alexander Reiser) о страстях вокруг «дела Лизы». Он создал в Марцане ассоциацию «Видение», чтобы узнать историю русских мигрантов и помочь новоприбывшим. «Российское телевидение использует очень эффективные средства пропаганды и риторику об упадке Европы», — добавляет он. Одну задачу эта стратегия точно выполнила: посеяла сомнения. «У российских газет есть политическая ориентация, но ведь и у немцев тоже, — говорит София у чайной «Наталья» в Марцане. — Пропаганда существует с обеих сторон».
Такое отсутствие ориентиров является отражением раздробленной идентичности русских немцев, которые в равной степени принадлежат России и Германии. Они представляют собой особую форму иммиграции, а их история уходит корнями в далекое прошлое обеих стран. Большинство немцев не знакомы с ней, хотя одна из главных звезд страны Хелена Фишер (Helene Fischer) входит в их число.
Все началось при Екатерине II в XVIII веке. Чтобы занять пустовавшие поволжские земли, императрица пригласила туда немецких поселенцев. Она обещала им право сохранить веру и язык. Так появились «поволжские немцы». Их было порядка 30 тысяч. Почти полтора века спустя Ленин предложил им автономию в СССР. В 1939 году на территории Советского Союза насчитывалось около 1,4 миллиона немцев. Тем не менее война изменила все: Сталин считал, что они могут перейти на сторону нацистского режима. В 1941 году диктатор подписал распоряжение об их депортации в Сибирь. Дискриминация продолжалась вплоть до распада коммунистической системы в 1991 году. Тогда канцлер Гельмут Коль предложил им вернуться на историческую родину.
Александр Райзер входит в число тех, кто решил уехать и кто получил немецкий паспорт еще до прибытия в Германию. Он не знал, куда податься, и обосновался на востоке Берлина по прибытии в 1996 году. «В Марцане было много пустовавшего жилья: после объединения жители переехали», — рассказывает он. Немецкий диалект, который он выучил в семье в маленькой деревне в Томской области, позволил ему как-то выкручиваться. Но ему все равно было непросто. «Никто в бывшей ГДР ничего не знал о нашей истории и репрессиях в СССР». Как бы то ни было, его семья переехала к нему: страдавшему от диабета отцу нужен был недоступный в новой России уход. «В России мы всегда чувствовали себя немцами, но тут все называли нас русскими, — вздыхает он. — В этом суть нашей боли: мы искали примирения, стремились к чему-то принадлежать». Русские немцы считают себя немцами, больше чем коренные немцы. Тем не менее пропасть между двумя их родинами становится все шире.
