Петроград, февраль 1917 года. Именно там, в столице Российской империи, прогремел первый удар революции. Вот, что пишет об этом лучший свидетель тех событий Николай Суханов: «Был вторник 21 февраля. Я сидел в своем кабинете в своем «туркестанском» управлении. За стеной две барышни-машинистки разговаривали о продовольственных осложнениях, о скандалах в хвостах у лавок, о волнении среди женщин, о попытке разгромить какой-то склад. «Знаете, — заявила вдруг одна из барышень, — по-моему, это начало революции!..» Эти барышни ничего не понимали в революциях. И я ни на грош не верил им».
Он был знаком с работами Карла Маркса и знал, что революционное движение проходит в два этапа. Сначала наступает время буржуазной революции, при которой власть должна была бы взять Дума (одно из главных достижений первой революции 1905 года). Затем подходит черед пролетарской революции, когда рабочий класс готов подменить собой буржуазию. Он обсуждал эти вопросы с друзьями-оппозиционерами (как из официальных, так и подпольных движений), однако среди профсоюзов и оппозиционных партий не было единства касательно участия или неучастия в выступлении рабочих 23 февраля.
«Как в праздничный день»
На плакатах были требования «хлеба», увеличения пайков для жен солдат. Кроме того, были видны призывы остановить войну: Россия сражалась на стороне Франции с 1914 года и к тому моменту была уже обескровлена. «Настроение было довольно радостным, как в праздничный день», — писала французская журналистка Марили Маркович (Marylie Markovitch). Трамваи были остановлены. Повсюду ходили казачьи патрули. Люди дружески махали им. Настолько пассивное поведение полицейских может показаться удивительным, но все думали, что речь шла лишь о протестах против плохого снабжения. Ночью власти раскрыли закрома, чтобы исправить ситуацию с нехваткой зерна.
На следующий день движение вновь увлекли за собой женщины. Полиция перегородила мосты, чтобы не дать жителям пригородов перебраться через Неву. Тем не менее демонстранты прошли по льду и собрались на другом берегу. Они подняли красный флаг и стали петь «Марсельезу», главный гимн революции. Толпа оказалась у Знаменской площади (одно из ключевых мест в Петрограде), но в этот раз полиция не стала сидеть сложа руки. Сначала появились казаки, которым устроили шумную овацию, а затем конные полицейские («фараоны»). Демонстранты побежали во всех направлениях. Казаки гарцевали вокруг них, словно защищая. «Сжальтесь, братишки…» Было ли им и правда жалко людей? Они же не пустили в ход нагайки…
Вечером на совете министров отвечавший за порядок Александр Протопопов заверил коллег, что демонстранты не организованы и рассеются за 24 часа. Революционные лидеры не стояли за этими демонстрациями и не верили в их будущее. Не ясно им было и то, как вести себя дальше. Сформировать рабочие советы, как в 1905 году? Потребовать созыва учредительного собрания, как в 1789 году во Франции? Сформировать революционное правительство, как предлагали некоторые большевики? Или же лучше заставить Думу взять власть?
Поведение полиции
В любом случае, именно этого хотел глава Думы Михаил Родзянко, который требовал, по меньшей мере, формирования ответственного перед ней правительства. По возвращении с заседания в Думе депутат-трудовик Александр Керенский сообщил собравшейся у адвоката Николая Соколова группе активистов (в нее в частности входили большевики и писатель Максим Горький), что парламентарии в панике и готовы на компромисс с царизмом. Но председатель правительства князь Николай Голицын не хотел ничего об этом слышать.
В такой обстановке демонстрации вновь начали набирать обороты 25 февраля. На этот раз полиция стала вести себя агрессивнее, особенно «фараоны». Демонстранты же внимательно следили за реакцией казаков и армии. Солдаты были оставлены в резерве. Около 15 часов на Знаменскую площадь, где перед собравшимися выступал оратор, прибыли «фараоны», чтобы разогнать толпу. Но никто не двинулся с места… Один из солдат направил ружье на оратора. Тогда в облаке снега и грязи к нему подлетел казак и ударил его шашкой. Остальные обратили полицию в бегство. Толпа были сбита с толку.
Тут на сцену вышел генерал Сергей Хабалов, который получил от царя Николая II телеграмму следующего содержания: «Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны с Германией и Австрией». Вот, что сам генерал впоследствии говорил по этому поводу: «Эта телеграмма, как бы вам сказать?— быть откровенным и правдивым: она меня хватила обухом… Как прекратить завтра же? Сказано: «завтра же»… государь повелевает прекратить, во что бы то ни стало… Что я буду делать? как мне прекратить? Когда говорили: «хлеба дать», — дали хлеба и кончено. Но когда на флагах надпись «долой самодержавие», — какой же тут хлеб успокоит! Но что же делать?— Царь велел: стрелять надо…»
«Мой мозг отдыхает здесь»
Большевики кое-как организовали демонстрации 25 февраля, но что дальше? Петроградский комитет оказался за решеткой, а его глава Александр Шляпников не понимал, как себя вести. Ночью царская «охранка» устроила новые задержания. В правительстве знали, что на следующий день, с привлечением армии, все будет кончено. В подполье придерживались такого же мнения, однако не могли принять общее решение. Что касается царя, он уехал из Петрограда в Могилев. Вот, что он писал императрице Александре в поезде по дороге в штаб: «Мой мозг отдыхает здесь. Здесь нет ни министров, ни беспокойных вопросов, заставляющих думать. Я считаю, что это мне полезно…» Этим все сказано.
Императору было невыносимо заниматься государственными делами, выслушивать выступления депутатов Думы, формирование которой ему пришлось принять в 1905 году. «Когда же они замолкнут?» — как-то обратился он к сопровождавшему его министру. В то же время международные проблемы касались его, однако из-за кровных связей с монархиями Англии, Германии, Румынии и Дании он рассматривал их как семейные дела. Он считал себя несчастным человеком и неоднократно упоминал страдавшего от гемофилии сына Алексея, который, как он боялся, мог умереть в любой момент.
Отстранение императорской четы
Многие месяцы пришедший из сибирских лесов знахарь Распутин успокаивал боли ребенка. И сеял смуту. Больше всего в Петрограде боялись, что в отсутствие Николая II, отправившегося поддержать войска, его жена Александра может взять в руки всю власть.
Она любила ее, и как тогда поговаривали, во всем следовала советам Распутина. Кроме того, на ее счет имелись подозрения в предательстве, раз она была немкой. В конечном итоге против Распутина был устроен заговор, и в декабре 2016 года его убили.
Причем этот заговор касался не только его: великие князья хотели отстранить и императорскую чету. В Думе лидер Конституционно-демократической партии Павел Милюков выступил с пронзительной речью, осудив молчание властей по поводу трагического положения армии. Между официальной оппозицией и высшим командованием сформировался своеобразный сговор против дворца, к которому присоединилась и часть семьи.
40 убитых, 150 раненых
О демонстрациях царю стало известно от супруги. И когда он получил послание от председателя Думы с призывом сформировать правительство доверия, чтобы спасти положение, то отреагировал на него следующим образом: «Опять этот толстяк Родзянко мне написал разный вздор, на который я ему не буду даже отвечать».
Параллельно с этим царь отдал генералу Хабалову распоряжение открыть огонь. 26 февраля на Знаменской площади были убиты 40 и ранены 150 человек. Сначала солдаты стреляли по льду, но офицеры отозвали их и «сделали дело» пулеметами.
«Все кончено», — решили активисты тем вечером. Вам же говорили, слишком рано, был уверен большевик Шляпников. Находившийся в тот момент в Швейцарии их лидер Ленин запретил сближаться с меньшевиками из Думы. Керенский в свою очередь хотел пойти дальше. И ждал своего часа. Его посчитали истериком. Когда все разошлись, начался хаос.
