Вторая мировая война, начавшаяся 78 лет назад, порождает бурные дискуссии не только в украинском обществе. В 2014 году в Будапеште появился новый памятник, сооруженный по инициативе правящей партии ФИДЕС и лично премьера Орбана. Монумент был посвящен событиям 1944-го, когда немцы ввели в Венгрию свои войска, дабы предотвратить выход союзного государства из войны. На постаменте разместился благообразный ангел, олицетворяющий тогдашнюю Венгрию и атакуемый хищным орлом — Германией.
Тем самым господин Орбан предложил соотечественникам очень комфортную модель исторической памяти. Все преступления, совершенные в Венгрии во время войны, связаны с немецкой агрессией, а сами мадьяры стали лишь жертвами Гитлера. Венгрия ни в чем не виновата, и каяться ей не за что!
Однако такой взгляд на прошлое устроил не всех. Возмутились объективные историки: «Мы прекрасно знаем, что Венгрия во Второй мировой войне не была ангелом. В этом памятнике абсолютно все является фальсификацией истории». В центр Будапешта вышли протестующие. Правительству напоминали, что антисемитские законы были приняты в Венгрии еще до войны. Что диктатор Хорти был активным союзником Гитлера, пока Германии не изменило военное счастье. Что венгерская нацистская партия «Скрещенные стрелы», помогавшая немцам истреблять евреев, пользовалась обширной поддержкой в народе.
Разумеется, авторитарный Орбан и его соратники не отказались от установки сомнительного памятника. Но монумент по сей день окружают самодельные листовки и фотографии убитых — дань памяти от венгерских граждан, не считающих свою Родину ангелом…
Что ж, практически у каждого европейского государства есть собственная не ангельская история Второй мировой. То, что тяжело признавать, о чем неприятно говорить, и что хотелось бы исказить в угоду красивому мифу. У победившей Франции — массовая поддержка капитуляции в 1940 году и лояльное отношение большинства французов к законному правительству Виши. У нейтральной Швейцарии — собственное благополучие ценой делового партнерства с нацистами и выдачи тысяч беженцев на верную смерть. У отважной Польши — прегрешения Армии Крайовой и откровенно авантюрный характер Варшавского восстания, обернувшегося бессмысленными жертвами и разрушениями. У Хорватии, Словакии и стран Балтии — попытки обретения или восстановления независимости, связанные с прогерманской ориентацией, нацистской идеологией и Холокостом.
Проблема не ангельского прошлого актуальна и для Украины, наконец-то сделавшей выбор между двумя историческими матрицами — имперской и национальной. Мы перестали ассоциировать себя с покойным СССР, отказались от советского взгляда на Вторую мировую, больше не считаем Красную Армию своей, рассматриваем тогдашнюю Украину как колонию Москвы, заложницу сталинской политики. И это освободило нас от моральной ответственности за грехи тоталитарной империи.
О советских преступлениях во время Второй мировой войны мы говорим все больше и чаще. Но эти преступления стали для Украины чужими. Их разоблачение уже не требует от нас ни гражданского мужества, ни волевых усилий, ни способности смотреть в лицо неприятным фактам. По аналогии с известным анекдотом, это гневное «Долой Рейгана!», охотно скандируемое на Красной площади.
Между тем независимая Украина обретает собственную матрицу исторической памяти, а вместе с ней — и собственные темные страницы, во многом схожие с хорватскими, словацкими или прибалтийскими. Мы получили нашу историю войны, где национально-освободительная борьба соседствует с тоталитарной идеологией, причастностью к Холокосту, этническими чистками на Волыни. Где руки борцов за независимость обагрены кровью тысяч невинных жертв. Где казненный нацистами редактор «Украинского слова» писал о том, что «найбільший ворог народу — жид», и призывал к выдаче скрывавшихся в Киеве евреев. Где героическое тесно переплетено с бесчеловечным, трагическое — с постыдным, достойное уважения — с не подлежащим оправданию.
Однако значительная часть украинского общества оказалась не готова принять такую историю. Намного удобнее избавиться от имперского зла, не взваливая на себя груз национальных грехов. Оправдать, залакировать, замолчать, удалить из исторической памяти все отталкивающее и постыдное. Стать ангелом, за плечами у которого лишь подвиги и страдания, а никак не преступления против человечности.
Но если собственная история Второй мировой — это признак независимости, то критический взгляд на собственную историю Второй мировой — признак цивилизационной зрелости. Немец, способный откровенно говорить о тоталитарном прошлом Германии, вызывает уважение. Россиянин, кричащий о героических дедах, грозящий «повторить» и не желающий слышать о советских злодеяниях, вызывает отвращение.
Ибо Вторая мировая война уже давно не делит нас на бывших союзников Гитлера и его бывших победителей. Она делит мир на тех, кто готов честно взглянуть в глаза своей истории, и тех, кто пытается спрятаться от неудобного и недостойного за привлекательным ангельским мифом. С одной стороны — коленопреклоненный канцлер Вилли Брандт, Административный суд Франции, признавший причастность французского правительства к Холокосту, Хорватия, отказавшаяся от героизации усташей ради европейской интеграции, литовская писательница Рута Ванагайте, автор пронзительной книги «Наши», простые будапештцы, выступившие против лживого монументального официоза.
С другой стороны — Путин с «русским миром», Орбан с «великой Венгрией», польские шовинисты из «Права и справедливости». Наше отношение к истории Украины продемонстрирует, чья цивилизационная модель нам ближе. И речь идет не столько об украинском прошлом, сколько о нашем будущем.
