Новая историческая драма «Матильда» вызвала бурю эмоций в современной России, а ожидание фильма переросло в конфликт культурного толка внутри российского консервативного истеблишмента, получивший общественный резонанс и вылившийся в насилие. Обсуждая эту тему, некоторые, слегка преувеличивая, используют зловещее русское слово — раскол. Другие комментаторы обращают внимание на то, что негативная кампания — тоже реклама. И, наконец, третьи отмечают, что ситуация обнажает либеральные метания в рамках уже проходящей (неофициально) президентской кампании…
Российский режиссер Алексей Учитель создал как минимум визуально интересное произведение — киноленту под названием «Матильда», в которой рассказывается о любовной связи российского цесаревича Николая Александровича (будущий Николай II) с известной примой-балериной польского происхождения Матильдой Кшесинской. Добавим, что сюжет фильма основан на реальных событиях, хотя, несомненно, они художественно переосмыслены. Однако проблема фильма не в его художественной составляющей. Кстати, большинство желающих так до сих пор еще и не посмотрели фильм. Проблема в том, что кинолента повествует о добрачной связи будущего царя с балериной. Кроме того, по крайней мере, судя по трейлеру, авторы фильма намекают, что речь шла о «чем-то большем», чем просто роман. Критиков якобы больше всего возмутили «эротические сцены», которые есть в фильме. И, например, критики утверждают, что этот фильм — «антироссийская и антирелигиозная провокация в сфере культуры».
Последний русский царь Николай II и его семья были канонизированы Русской Православной церковью как святые великомученики, и именно этот статус консервативные течения используют как аргумент против фильма. По их мнению, он оскорбляет чувства верующих и память царя-мученика. Стоит добавить, что подобная аргументация в принципе делает невозможной любой рядовой исторический труд и оценку Николая II. Верующих, вероятно, также может оскорбить признание того, что в целом ряде вопросов Николай совершил ошибки. Их также может смутить критическая оценка его роли и ответственности во время войны и демонстраций 1905 года. Но искусство следует воспринимать так же автономно, как и историю. Иными словами, происходящее, несомненно, имеет отношение к границам секуляризма, гарантированного российской Конституцией, к приемлемости форм современного «патриотического» активизма, а также к вопросу о допустимости цензуры и российской культурной политике.
«Молотовы» за «Матильду»
В последние недели ситуация вокруг фильма ухудшалась по мере того, как приближалась его официальная премьера. Дело дошло даже до насилия, которое обеспокоило некоторые сети кинотеатров настолько, что они отказались от показа киноленты. Свое решение они аргументировали тем, что не могут обеспечить безопасность зрителей. Таким образом, кинотеатры сыграли на руку критикам и активистам, которые именно этого и добивались — запрета на показ. В острой фазе кампании кто-то попытался напасть на студию Учителя в Санкт-Петербурге, забросав ее коктейлями Молотова. Затем нападение было совершено на кинотеатр и адвоката Учителя. Автомобиль адвоката сожгли, оставив красноречивое инквизиторское послание «За „Матильду" гореть». Активисты типа организации «Христианское государство — Святая Русь» (еще одно красноречивое название) угрожали новыми нападениями в случае, если фильм выйдет в прокат. В Санкт-Петербурге также организовали масштабное шествие протеста против «Матильды». В первых рядах шел ультраконсервативный депутат Виталий Милонов, который известен своей борьбой против прав гомосексуалистов.
Еще одной видной фигурой кампании против «Матильды» является поклонница царя Николая II Наталья Поклонская, новоиспеченный депутат от «Единой России» в Думе от Крыма. Именно Поклонская была прокурором в Крыму в период его присоединения к России, что стало ее первой заслугой и привлекло к ней внимание кремлевской политтехнологической машины (подразумевается PR). Однако, судя по всему, именно в истории с «Матильдой» Поклонская вышла из прежней роли и начала частную войну против фильма. Впоследствии вокруг ее имени размножились группы активистов, такие как «Христианское государство», с ультраконсервативными воззрениями, для которых тема фильма — благодатная почва.
Интересен тот факт, что конфликт из-за «Матильды» произошел не между консерваторами и оппозиционными либералами, а де-факто разразился внутри консервативного истеблишмента и затронул опору современного режима (православие). Добавим к этому, что принципом «путинизма» номер один было осторожное сдерживание конфликтов внутри элиты и поддержание стабильности в обществе. Власть, заняв центристскую позицию, продвигала консервативные ценности (в российской терминологии речь идет «либеральном консерватизме») в противовес «революции», смуте, расколу, а также чрезмерному радикализму. Россия исчерпала свой лимит социальных катаклизмов, заявил Путин в 2000 году, и общество, как единый организм, отреагировало на эту позицию власти позитивно. И это понятно, учитывая опыт начала 90-х годов.
Третий президентский срок и консервативная волна
Критики видят перелом в третьем президентском сроке Путина, когда власть в большей степени положилась на консервативные течения современной России. Либералы могут это осуждать, но факт остается фактом: именно эта позиция функционально соответствует потребностям режима как в том, что касается социальных вопросов, так и в том, что имеет отношение к кризису модернизации. Его спровоцировала Великая рецессия и то, что Запад перестал восприниматься как образец. Однако еще больше усугубили эти настроения события на Украине. «Европейская» Украина, как бы мы ее ни высмеивали и ни отвергали — это удар в сердце русской идентичности, по ее историческим корням. Рациональное мышление здесь не поможет — этот болезненный для России процесс, сопоставимый со своеобразной паникой вокруг идентичности, она должна пройти, и никто за нее этого не сделает.
Мединский против Поклонской
Ключевые фигуры российской политики долгое время занимали неопределенную позицию относительно «Матильды». Владимир Путин только раз высказался по поводу фильма, отвергнув его цензуру, то есть запрет на его прокат, которого требуют критики. Эту линию продолжили другие. Председатель Государственной Думы Вячеслав Володин тоже не согласился с идеей цензурировать фильм, однако против Поклонской открыто не выступил. Наиболее щекотливым было положение Владимира Мединского, министра культуры и консервативного историка. Его министерство предоставило фильму часть щедрого финансирования, и в связи с этим компания против киноленты также превратилась в кампанию против культурной политики России. Мединскому даже пришлось подчеркнуть, что сам он, будучи консерватором, ничего плохого в фильме не заметил. Также он адресно раскритиковал Поклонскую за то, что своей кампанией она ставит под сомнение государственную культурную политику.
Против кампании также выступил режиссер Никита Михалков, который назвал ударом ножа в спину решение двух российских сетей кинотеатров не демонстрировать фильм «из соображений безопасности». Весьма амбивалентной в этой истории оказалась позиция самой Русской Православной церкви. Один из ее влиятельных представителей, митрополит Иларион, выступил против запрета на прокат фильма, посчитав эту идею возвратом в советскую эпоху. Также митрополит сравнил ситуацию с Charlie Hedbo и выбором между тем, что Charlie Hedbo собой воплощает и насильственным терроризмом (Иларион имел в виду насилие, спровоцированное фильмом). Таким образом, воцарилось общее мнение о том, что цензура фильма, созданного при государственной поддержке, недопустима. Однако меньше ясности было в том, как поступить с ультраконсервативным радикализмом, смешанным с политическим насилием, которое сопровождало кампанию. А ведь за игнорирование этих явлений Россия может поплатиться, как о том предупреждали некоторые авторы в российских СМИ. Они комментировали ситуацию и предостерегали от текущей «украинизации» российской политики, ясно намекая на требование: государство должно вмешаться и позаботиться о безопасности граждан.
Вмешательство государства
Министр культуры Владимир Мединский был первым, кто публично обратился в органы полиции, чтобы те обеспечили фильму безопасность. Затем в течение этой недели с опозданием прошла информация о том, что лидера «Христианского государства» Александра Калинина дважды вызывали в полицию. В среду и четверг планировался арест еще двух (а потом и третьего) фигурантов, подозреваемых в поджогах. Затем в четверг появились новости о том, что они признались в содеянном. Пикантно о вызове Калинина в полицию высказалась депутат Наталья Поклонская, которая, вероятно, поняла — или ей намекнули — что не стоит перебарщивать.
Таким образом, в итоге, по прошествии восьми месяцев, государство вмешалось в происходящее, но предприняло действия не в пользу ультраконсервативных движений, к которым прежде относилось терпимо, и которые использовало для собственных политтехнологических целей. Это не удивляет, ведь некоторое время назад нечто подобное произошло с Александром Дугиным после его известного высказывания. Университетский профессор предложил «убивать, убивать и убивать» украинцев. В ответ — его просто вышвырнули. Да и радикальные русские националисты в прошлом несколько раз получали сроки за политический экстремизм.
«Матильда» обозначила границы современного консерватизма путинской России. Тот факт, что официально цензура была отвергнута, и государство пресекло политический экстремизм и насилие — хороший знак. Но это ничего не меняет в том, что подобные скандалы вокруг поляризующих тем или из-за тех, чье мнение отличается от большинства, множатся. В год 100-летия революции 1917 года все это как минимум повод задуматься…
