Похожи ли времена? Во всяком случае похожа ситуация с бизнесом. В 1970 году, в разгар холодной войны, Вилли Брандт (Willy Brandt), это был его первый год на посту канцлера, реализовал свою разработанную Эгоном Баром (Egon Bahr) политику «Изменения путем сближения»: Thyssen и Mannesmann поставили в Советский Союз при финансовой поддержке консорциума из 17 банков под руководством Deutsche Bank 1,2 миллиона тонн труб для современного газопровода. В ответ фирма Ruhrgas получала в течение десятилетий советский газ. США в течение десятилетий грозили помешать этому проекту с помощью санкций.
Вот и сейчас США с помощью новых санкций пытаются помешать участию немецких и европейских фирм в строительстве второго Балтийского трубопровода Газпрома («Северный поток — 2»). Главой наблюдательного совета по «Северному потоку» является бывший канцлер Герхард Шрёдер (Gerhard Schröder), который рассматривает свои действия как продолжение политики сближения Брандта. Если тогда Украина и Польша еще находились за железным занавесом в Восточном блоке, то теперь они всячески подогревают дискуссии: «Северный поток — 2» является, якобы, «новым пактом Молотова-Риббентропа», с помощью которого когда-то германский и советский министры иностранных дел разделили сферы влияния в Европе. Украина теряет, мол, свой транзит газа и 2,5 миллиарда долларов в год за использование построенного в 1970-м году также с немецкими трубами транзитного трубопровода — десятую часть государственных доходов.
Санкции, продиктованные интересами
Тем временем немецкая экономика — вместе с (пока) министром иностранных дел Зигмаром Габриэлем (Sigmar Gabriel) — жалуется на санкции США, односторонне направленные против европейских фирм. «Утвержденные, но пока еще не примененные санкции висят как дамоклов меч над немецкими фирмами», — говорит директор Германо-российской внешнеторговой палаты (АНК) Маттиас Шепп (Matthias Schepp). 52% опрошенных АНК фирм-членов палаты признали, что потенциально будут затронуты этими санкциями. Две трети ожидают уменьшения оборота, а 12% — даже существенного уменьшения.
Этот спор разгорается в то время, когда дела у огромной империи идут значительно лучше, чем когда разразился экономический кризис 2013 года, и запустилась после российской аннексии украинского полуострова Крым санкционная спираль 2014 года. Однако в действительности не решена ни одна структурная российская проблема. При этом накануне президентских выборов 2018 года никто не рассчитывает на настоящие реформы — даже традиционно оптимистически настроенная по отношению к России немецкая экономика.
Но она очень помогает снова увеличить прямые инвестиции, которые в 2015 году растаяли до драматических 6,9 миллиардов долларов и в 2016 году снова выросли до 33 миллиардов долларов. Daimler строит под Москвой завод, BASF открывает еще одну производственную линию под Санкт-Петербургом, специалист по газу Linde сооружает совместно с российским гигантом Газпромом завод на Балтийском море, а торговый гигант Metro строит новые филиалы вокруг столицы. Также и немецкий средний класс очень активизировался: предприятие по производству отопительных котлов Viessmann инвестирует в Липецке, производитель электротехнического оборудования Phoenix Contact — под Москвой, производитель семян Petkus — в Краснодаре.
Немецкий экспорт в Россию вырос в первом полугодии на 2,6 миллиарда евро и достиг уровня в 12,7 миллиардов евро (+26,3%), немецкий импорт вырос еще сильнее. Россия вновь заявила о себе как растущий рынок, сказал Вольфганг Бюхеле (Wolfgang Büchele), председатель Восточного комитете немецкой экономики (ОА). Восточный комитет рассматривает себя совсем в духе Брандта как «дипломаты экономики» в отношении России. Бюхеле говорит о преимуществах для немецких фирм в России. Ибо: «Нам высоко зачтется, что мы также и в кризисные годы верили в этот рынок и инвестировали там». Случай с нелегально поставленными в аннексированный Крым газовых турбин фирмы Siemens показывает, однако, что Россия не остановится перед тем, чтобы обмануть немецкую экономику, и это не только Шрёдер, милостию Путина глава наблюдательного совета в нефтяном гиганте Роснефть и дочке газового гиганта Газпром.
В любом случае макроэкономические показатели выглядят умеренными: «1,5% экономического роста — это лучше, чем минус, но это не блестящий показатель. И это означает, что Россия не догоняет Европу», — говорит Франк Шауфф (Frank Schauff), главный исполнительный директор Ассоциации европейского бизнеса. Российское министерство экономики прогнозирует за весь год 2% роста ВВП. Прогноз, составленный в известной московской Высшей школе экономики совместно российскими и зарубежными экономистами, предсказывает, однако, рост лишь в 1,4%.
Причины слабого экономического роста — в основных проблемах: царит страх недавнего банковского кризиса. Так недавно пришлось с помощью миллиардных сумм спасать второй по величине частный банк «Открытие» и «Бинбанк». В сомнительном положении находятся также банки «Траст» и «Промсвязьбанк». Инвестиционный климат сильно пострадал из-за сомнительного захвата производителя нефти Башнефть государственным нефтяным гигантом Роснефть.
В России царит «путинизм с человеческим лицом», — ядовито шутит московский журналист Алекандр Рыклин. Михаил Горбачев стилизовал свои сомнительные в экономическом плане годы как «социализм с человеческим лицом». Константин Симонов, директор Фонда национальной энергетической безопасности в Москве, видит в сегодняшней России «социализм 2.0». Путин хочет вернуть старый советский менталитет планового хозяйства, который будет, однако, лучше рассчитан с помощью дигитализации. Но стране нужны вместо этого настоящие реформы, напоминает Владислав Иноземцев. Главная проблема России — «это даже не зависимость от нефти или государственное доминирование в важнейших областях, а отсутствие четкой экономической стратегии у руководства страны». Однако до выборов Путин ни в коем случае не начнет проводить необходимые реформы, уверен директор Центра исследований постиндустриального общества. Путин пообещал это 17 лет назад, но дел за этим не последовало.
