Да, по большому счету эпоха прошла. В советские времена красные даты в Минске отмечали многотысячными манифестациями, сегодня же официальное мероприятие — возложение цветов к большому черному монументу Ленина перед Домом правительства — собрало примерно тысячу человек на четверть часа. Потом публика быстро рассосалась.
Другой полюс отношения к дате, которая остается красной только в белорусском календаре (от нее отказалась даже Россия, где, собственно, и выстрелила «Аврора» сто лет назад), — это перформанс в Березовке Лидского района. Там к памятнику Ленину возложили венок, «украшенный» черепами, колючей проволокой и снабженный пожеланием «Гары ў пекле, кат» («Гори в аду, палач»).
Концептуальная битва
Дата дала разным деятелям и просто политизированной публике повод скрестить идейное оружие в концептуальной сече. Возвысились голоса как адептов созданного большевиками строя, так и тех, кто считает коммунизм абсолютным злом.
«Самое главное достояние — народовластие, социальная справедливость, дружба людей, помощь. Это то, что принес нам Октябрь. На этой основе народ СССР победил в Великой Отечественной войне и мы построили мощное социалистическое государство. Были недостатки, но они мизерны по сравнению с тем, чего мы достигли», — заявил сегодня на столичной площади Независимости (прежде — Ленина) председатель совета Компартии Белоруссии Алексей Камай.
Этот набор доводов шаблонен, то и дело звучит из разных уст — и легко разбивается представителями другого лагеря.
Они, например, скажут, что одержимый паранойей Сталин выкосил перед войной цвет Красной армии — и победа далась не «благодаря», а «вопреки». А «мощное социалистическое государство», в котором не было туалетной бумаги, в итоге проиграло соревнование капитализму и расползлось по швам. СССР просто нет, колосс на глиняных ногах рухнул — вот вам главное доказательство неконкурентоспособности коммунизма.
Белоруссия отмечает столетие Октября. Единственная из постсоветских стран
«С точки зрения угнетенных и порабощенных людей, трудящихся, то, что дала революция, было положительным», — убежден председатель партии «Справедливый мир» (бывшая Партия коммунистов Белорусская) Сергей Калякин. В комментарии для БелаПАН политик подчеркнул, что «если бы не было Октября, не было бы Республики Беларусь».
Оппоненты же твердят, что при Советах трудящиеся стали еще более порабощенными и бесправными, а создание БССР выглядит вынужденным ответом на провозглашение Белорусской Народной Республики в марте 1918 года. И что вообще белорусская государственность была лишь тактической игрой большевиков, в СССР суверенитет Белоруссии являлся чисто номинальным. И если бы не коллапс Советского Союза, не видать бы белорусам независимости как собственных ушей.
Заместитель председателя Партии БНФ Алексей Янукевич в комментарии для БелаПАН охарактеризовал коммунистический эксперимент как «вредное, тупиковое ответвление развития истории». Политик делает вывод: «Чтобы двигаться вперед, коммунистическое наследие должно быть осуждено и отброшено».
И это принципиально важный акцент. Действительно, споры о «наследии Октября» отнюдь не академичны. Последствия тех событий столетней давности определяют сегодняшнюю жизнь, а главное — будущее белорусов в гораздо большей степени, чем это может показаться.
К чему привел совок в мозгах
Главная проблема ведь не в том, что дата 7 ноября остается праздником в официальном календаре. Проблема в том, что Белоруссия де-факто остается в капкане провального исторического эксперимента.
Да, здешняя топонимика, набор памятников в городах — это сплошной Хэллоуин. Увековечены кровавые, демонические фигуры. Но это только наружная атрибутика. Печальнее то, что и руководство страны, и немалая часть населения — в ментальном плену ушедшей эпохи. Мертвечина держит страну, общество в своих объятиях.
Наследие тоталитарного строя аукнулось тем, что после развала СССР люди оказались не готовыми к свободе. Потянуло назад, в убогий рай с докторской колбасой по 2 рубля 20 копеек (очереди за ней, равно как и за прочими дефицитами, как-то быстро забылись).
Именно совок в мозгах привел к власти в 1994 году Александра Лукашенко. Ну а тот, кажется, довольно искренне взялся возвращать Белоруссию в «светлое прошлое». В итоге страна потеряла и продолжает терять драгоценное историческое время.
В поздравлении по поводу сегодняшней даты Лукашенко отметил, что «сформированные в период Советского Союза социально-экономические принципы легли в основу развития промышленного, научного, сельскохозяйственного и социального потенциала современного белорусского государства».
По-своему это верно. В Белоруссии, как и в СССР, составляются пятилетние планы, доминирует государственная собственность. Но в советские времена пятилетки, пусть и дорогой ценой, в основном выполнялись, белорусское же правительство минувшую пятилетку позорно провалило, а на нынешнюю запланировало фактически топтание на месте. Массив же госсобственности стал капитальным тормозом развития страны. Многие предприятия работают неэффективно, держатся на вливаниях казенных денег. Это предприятия-зомби.
Сегодня из-за нежелания (а точнее боязни) трансформировать громадный полумертвый госсектор заморожены переговоры о выгодном кредите с МВФ.
«Мы не ставим сейчас вопрос о каких-то чрезвычайных кредитах, мы в них на данном этапе не нуждаемся», — заявил на днях по этому поводу председатель правления Национального банка Павел Каллаур.
Но это очень похоже на басню про лису и виноград. Потому что на самом деле деньги нужны позарез, и Белоруссия размещает евробонды под бешеный процент, берет взаймы у России, усиливая порочную зависимость от нее.
Торжество карго-культа
Короче, ежики плакали, кололись, но продолжали есть кактус. Потому что МВФ настаивает на преобразовании казенного сегмента экономики. И потом непонятно, чем и как управлять.
Страх белорусской правящей верхушки, изрядной части номенклатуры идет от незнания рынка и смутного предчувствия, что его наступление сделает ненужной всю нынешнюю дирижистскую систему, основанную на том, что вождь ездит на квадроцикле по полям, лично щупая колоски, периодически собирает «крепких хозяйственников» на совещания и пугает жесточайшим спросом. А начальники поменьше пугают своих подчиненных. При том что в действительно развитых, богатых странах экономика каким-то непостижимым для наследников Октября образом функционирует без селекторных совещаний.
Даже феномен Китая (а теперь уже и Вьетнама) объясняется тем, что там де-факто отказались от коммунизма в экономике, оставив только идеологический декор. Но сколько ни летал Лукашенко в Пекин, сколько ни твердил о желании перенять тамошний опыт, духу на подобное хозяйственное раскрепощение не хватило.
Из советских времен — и борьба с тунеядством, рецидив которой привел к появлению печально известного декрета № 3. Спровоцировавшего, в свою очередь, массовые протесты в феврале — марте. Власти получили капитальный батхерт на ровном месте, а масса увидела, насколько «народен» режим, выводящий против мирного населения легионы «робокопов» в тяжелых латах и с водяными пушками за спиной.
К слову, о так любимом наследниками Октября лозунге народовластия. Да, в 1994-м Лукашенко выиграл на довольно демократичных выборах. Но потом выборы были превращены в карго-культ, точь-в-точь как при советской власти. Периодически люди приходят в школы, опускают кусочки бумаги в красные ящики, однако к вопросу власти это не имеет отношения. Она взята раз и навсегда и удерживается совершенно иными способами.
Наконец, именно москвоцентризм и тяготение к реставрации советской системы определили выбор Лукашенко в пользу «братской интеграции» с Россией. Это обернулось «диким креном», порочность которого в минуты откровенности был вынужден признавать и сам белорусский президент.
Российские субсидии оказались коварным наркотиком. Да, был период кайфа, разнузданного популизма, когда можно было повышать зарплаты без трансформации советского производственного потенциала, но при этом Белоруссия упустила золотое время для реформ. А зависимость от Москвы стала угрозой суверенитету.
Курс на задворки развитого мира
Было бы неверно сводить проблемы развития Белоруссии к тому, что вот, правящая верхушка уцепилась за власть и ничего не хочет менять. Изрядная часть населения тоже ничего не хочет менять. Даже среди тех, кто при социологических опросах высказывается за реформы, немала доля респондентов, для которых реформы — это усиление роли государства в экономике.
Наследие совка ведь еще и в том, что глубоко пустил корни патернализм. Велик страх потерять казенное рабочее место, пусть и со скудной зарплатой. При настоящем рынке — да, придется переучиваться, повышать квалификацию, конкурировать. Так, может, ну его к чертям собачьим?
«…Идея, что рынок нас спасет, что капитализм — это единственная система, которая может сегодня существовать, полная чушь», — рассуждал Лукашенко пару месяцев назад, принимая в Минске Геннадия Зюганова и стараясь пролить бальзам на душу лидера российских коммунистов.
Но все эти словесные выверты разбиваются о железный факт: нет ни одного примера, чтобы без рынка создали по-настоящему богатую, развитую страну. Апофеоз коммунистической системы — это сегодняшняя Северная Корея.
У нас до этого не дойдет, но вот вечное место на задворках развитого мира Белоруссии светит вполне реально.
