Год за годом в Североатлантическом альянсе возникает все больше понимания, что новая реальность требует от него быть готовым к обороне.
До сих пор в Брюсселе старались избегать любого упоминания о возможном противнике. Но сейчас этот подход меняется, поскольку государство, представляющее главную опасность для НАТО, продолжает вооружаться, несмотря на все их призывы к миру.
Теперь в Брюсселе откровенно признают: им приходится меняться из-за агрессивной России. Альянс должен быть готов к сопротивлению Москве.
Пересмотр оборонной стратегии только начался, и, конечно же, речь не идет о возвращении оборонных мощностей времен холодной войны. Времена изменились, угрозы теперь не такие, как в прошлом веке, и реакция на них тоже должна быть другой.
Конечно, в обновленных подходах к обороне есть место и для обычного оружия — НАТО планирует создать отдельный командный центр и обновить стандарты, чтобы была возможность в течение часа перебросить танки из одной европейской страны в другую.
Одновременно Альянс готовится к сопротивлению в киберпространстве.
Все за одного. Интернет-версия
«Мы рассматриваем кибербезопасность как военный вопрос. Мы решили, что кибератаки могут быть поводом для того, чтобы применить статью 5 (Вашингтонского договора НАТО)».
Это заявление, прозвучавшее от генсека НАТО по итогам встречи министров обороны, вполне можно считать этапным. Упомянутая статья 5 — это та самая норма, согласно которой нападение на одну из стран-членов приравнивается к нападению на все государства и обязывает их контратаковать.
В Альянсе ежегодно росло понимание того, насколько серьезной задачей является оборона государства на «кибернетическом фронте». Сейчас союзники публично объявили, что кибератака на одного из них может быть достаточной причиной для того, чтобы Альянс нанес ответный удар.
И этот удар не должен ограничиваться только киберпространством.
Конечно, за красивыми лозунгами остаются проблемы.
Как определять тот уровень «кибератак», после которого возможно задействовать статью 5? Как определить и как доказать, что за нападением в киберпространстве стояло конкретное государство, а не самостоятельная группа хакеров (пусть даже все они или большинство из них находятся в этом государстве)? Каким может быть возмездие за интернет-атаки против Альянса?
У ЕвроПравды была возможность пообщаться на условиях анонимности с высокопоставленным представителем НАТО, ответственным за противодействие новым угрозам. Он честно признал: у Альянса пока нет ответов на эти и многие другие вопросы, но работа над их поиском продолжается.
«Есть понимание того, какой вред способно нанести нападение в киберпространстве. Союзники убедились в этом после вируса Petya. A. Всего за 14 минут одна только датская компания Maers, лидер контейнерных перевозок, получила убыток в размере более 200 млн евро! Мы должны быть готовы противостоять таким атакам», — эмоционально объяснял собеседник ЕП.
Пример Petya. A — компьютерного вируса, который был направлен против Украины и только «рикошетом» зацепил европейский бизнес — стал для Альянса еще одним доказательством того, что одним из ключевых противников является именно Российская Федерация. Но это также пример того, как сложно доказать ответственность той или иной страны за хакерскую атаку.
Не только оборона, но и нападение
Есть и другая ключевая проблема, касающаяся общей киберзащиты. В НАТО действуют сотни стандартов обычного вооружения. Общий калибр боеприпасов, одинаковые стандарты топлива, единые стандарты связи и т. д. — все это, вкупе с совместными учениями, делает армии союзников совместимыми и позволяет им воевать бок о бок.
В каждом государстве действует своя система защиты государственных и военных сетей.
В таких условиях общая киберзащита может оказаться лишь красивым лозунгом. В Альянсе осознают это, и поэтому продвигают изменения.
«10 лет назад никто и слышать не хотел об обмене чувствительными данными, 5 лет назад исключалось сотрудничество в сфере киберзащиты. Сейчас это есть. Союзники осознают необходимость совместной защиты, допуск к своей IT-инфраструктуре уже не воспринимается как нечто невозможное», — пояснил ЕП чиновник НАТО, участвующий в разработке новой политики Альянса.
Важная деталь: речь идет не только о противодействии кибернападениям, но также о том, чтобы Альянс сами действовал в этой сфере против своих военных соперников.
«Я твердо верю, что киберсоставляющая будет частью всех будущих военных конфликтов, поэтому нам нужно усиливать как свою кибероборону, так и свою способность (к военным действиям) в киберсфере», — заявил генсек Альянса по завершении министерской встречи.
«Мы должны быть столь же эффективными в киберпространстве, как и на земле, на воде и в воздухе, с пониманием угроз в этой сфере и с возможностью ответить так, как мы сочтем нужным, и тогда, когда сочтем нужным», — пояснил он.
В рамках этой работы страны-члены НАТО договорились о создании Центра киберопераций.
Эхо холодной войны
Тематика кибербезопасности, конечно же, не была единственной на встрече министров обороны стран-членов НАТО. Главной темой переговоров в Брюсселе были обычные войска и их мобильность.
Интересно, что Йенс Столтенберг, который обычно избегает любых упоминаний о временах холодной войны, сейчас поднял эту тему по собственной инициативе. Генсек Альянса напомнил, что с начала 1990-х, после завершения противостояния с СССР, НАТО постепенно сокращает свою командную структуру. В отсутствии врага отпала необходимость в таком разветвленном командовании. Последнее сокращение произошло в 2011 году — в Альянсе долго не хотели воспринимать новую реальность, в которой агрессивная Россия снова представляет опасность для всего региона.
«В конце холодной войны в командной структуре НАТО работали 22 тысячи человек. Сейчас у нас — меньше 7 тысяч. Но мир меняется, и вместе с ним меняется и Альянс», — пояснил генсек, сообщив, что Альянс начинает наращивать свою структуру.
Столтенберг не стал скрывать, что причиной изменений является российская угроза.
«Главная причина, по которой НАТО адаптируется к новой ситуации, являются действия Российской Федерации — незаконная аннексия Крыма и дестабилизация на Востоке Украины», — подчеркнул он.
Новая предельная численность персонала пока не определена, подробные очертания новой структуры планируется согласовать в следующем году. Однако известно, что к семи существующим командованиям прибавится еще два. Первое будет ответственным за Атлантику (включая возможность быстро перебросить силы с одного берега океана на другой), второе займется логистикой между европейскими странами.
Потребность в первом командовании появилась, среди прочего, из-за активности российских субмарин в Атлантике. Также оно должно обеспечить портовые возможности для быстрого перебазирования сил с одной стороны Атлантики на другую.
«Командование в Атлантике должно обеспечить, чтобы связь по морю между Европой и Северной Америкой оставалась свободной и безопасной. Это жизненно необходимо для нашего трансатлантического альянса», — пояснил Столтенберг.
Второе командование, которое, по данным европейских СМИ, может быть создано в Германии, должно обеспечить высокую мобильность войск НАТО внутри Европы.
Частная собственность обороне не мешает
Одним из толчков к тому, чтобы сконцентрировать усилия на мобильности войск, стал опыт нескольких военных учений 2017 года.
В последние годы страны-члены Альянса существенно упростили правила передвижения иностранной военной техники по своей территории, и считалось, что бюрократических преград для их проезда уже не существует. Но в этом году было несколько случаев, когда бронетехника союзников, направлялась на учения, была вынуждена по нескольку часов стоять на границе, ожидая оформления — даже несмотря на то, что ее проезд был согласован заранее.
«А если произойдет нападение, нам тоже надо будет ждать оформления на границе?» — задались вопросом представители НАТО. В ответ появилась инициатива по комплексному пересмотру правил военной логистики, а также требований к транспортной инфраструктуре.
«Сейчас в фокусе нашего внимания — перемещение тяжелой техники, танков, БТР, другого тяжелого оборудования. После окончания холодной войны мы не уделяли внимания этому вопросу. Приоритетом было перемещение легкого вооружения, а также операции за пределами территории НАТО», — признал в общении со СМИ Йенс Столтенберг.
Вопрос не только в разрешениях на пересечение границы. Шоссе, железные дороги, мосты — все должно быть готово для переброски бронетехники.
Причем европейская ситуация существенно отличается от украинской: на Западе и инфраструктура, и транспортные мощности находятся в частных руках или имеют частную долю. Но это, по мнению Брюсселя, не создает проблем.
Генсек подтвердил, что НАТО намерено и в дальнейшем использовать частную инфраструктуру для военных нужд. Конечно же, на коммерческой основе. За государством остается право устанавливать требования, которым должна отвечать логистика — в том числе и та, что находится в частных руках.
В этом, как заметил Столтенберг, Альянс рассчитывает на помощь Европейского Союза, который в последние годы перешел к тесному сотрудничеству с НАТО. Дело в том, что ЕС может устанавливать обязательные правила для хозяйствующих субъектов. Поэтому вполне вероятно, что в ближайшее время в ЕС появится инициатива о новых правилах и требованиях к объектам транспортной инфраструктуры.
А для нас в этой истории важно то, что европейские партнеры год за годом все больше осознают, насколько серьезную угрозу представляет нынешняя Россия. Даже страны Западной Европы поняли, что Кремль начал войну не против Украины, а как минимум против всего континента.
Три года назад заявления, которые звучат сегодня, казались невозможными. Сейчас они стали реальностью.
