На духовное значение Октябрьской революции, которая на самом деле произошла в ноябре 1917 года по нашему календарю, католики смотрят в основном через призму явления Фатимской Богородицы. Явление Фатимской Богородицы, в свою очередь, толкуется в рамках биографии Иоанна Павла II. Все это сформировало у католиков мнение о том, что коммунизм 20-го века был периодом величайших гонений, но одновременно временем великого героизма, который в конечном итоге привел к победе христианского гуманизма.
Но в России на сей счет иное мнение. Задумайтесь, что для Иоанна Павла II окончание Первой мировой войны означало возврат Польши к независимости и возрождение польской свободы, которая впоследствии подверглась испытаниям. По мнению его собрата-славянина Александра Солженицына, окончание Первой мировой войны привело к тому, что русские лишились этой свободы. Конечно, прав и тот, и другой. В номере нашего издания за прошлую неделю Джонатан Лаксмур (Jonathan Luxmoore) привел некоторые примеры героизма католиков, в частности, поляков. Однако мнение католиков, смотрящих на те события в ракурсе явления Фатимской Богородицы и жизнеописания Иоанна Павла II, не должно отвлекать внимание от одной из главных религиозных драм нашего времени: как Октябрьская революция расправлялась с православием.
Гонения на Русскую православную церковь, которая по количеству приходов была самой крупной церковью православного мира, были жестокими и тотальными. Цифры просто ошеломляют. В то время было убито более 100 тысяч русских православных священников, причем некоторых распяли прямо в их собственных храмах. В 1917 году в Русской православной церкви было более 300 епископов, но к началу Второй мировой войны их осталась лишь маленькая горстка. Тоталитарный атеизм Ленина и Сталина был настолько яростен и жесток, что практически полностью исключалась любая возможность возникновения «подпольной церкви в катакомбах». Режим, готовый уничтожить миллионы своих собственных граждан с идеологической целью, не оставил опоры, на которой могли бы стоять сопротивленцы, как не оставил он и крыши, под которой они могли бы спрятаться.
По сути дела Русская православная церковь была ликвидирована и находилась на грани полного истребления. Но потом история преподнесла большой сюрприз, и с началом вторжения Гитлера в Россию церковь получила передышку. Сталин, решивший мобилизовать всю энергию общества на борьбу с нацистской угрозой, восстановил Русскую православную церковь, однако сделал ее филиалом коммунистического государства. Русское православие продолжало жить, но на сей раз в качестве подкупленного и развращенного государственного ведомства.
Таким образом Московский патриархат, которым управляло государство, в 1946 году дал согласие на подавление и разграбление Украинской греко-католической церкви, из-за чего украинские католики стали самой крупной незаконной христианской общиной в мире. Это было невиданное предательство лояльной христианской общины со стороны собратьев-христиан.
Незаконный синод (собор) 1946 года стал знамением времени. Любой, кто стремился к руководству Русской православной церковью, и особенно духовенство, направлявшееся на учебу за рубеж, должно было состоять в тайной полиции КГБ. Несколько поколений предстоятелей Русской православной церкви вынужденно стали пассивными пособниками правящего режима. Русская православная церковь с ее тысячелетней традицией была уничтожена, а на смену ей пришло нечто иное.
И хотя после роспуска коммунистической партии и распада Советского Союза прошла четверть века, возрождение русского православия остается серьезной проблемой для целого поколения. Пока в Русской православной церкви не появилось руководство, не связанное историческими оковами с КГБ. Альянс нынешнего Московского патриархата с режимом Владимира Путина, который стал очевиден прежде всего во время путинской агрессии на Украине, недвусмысленно свидетельствует о том, что церкви пока не удалось преодолеть сталинское наследие. Даже сегодня Московский патриархат не может осудить свое участие в соборе 1946 года, когда была подвергнута репрессиям церковь на Украине.
Одной из главных жертв Октябрьской революции стала великая мечта о воссоединении католиков и православных. Формально между Римом и Константинополем существуют исключительно теплые взаимоотношения, однако Россия остается демографическим центром православия. Без участия Москвы не может быть никакого движения к воссоединению. Иоанн Павел II говорил, что церковь должна «дышать обоими легкими», имея в виду Запад и Восток, латинян и греков, Рим и Константинополь, католиков и православных. Восточное легкое очень сильно пострадало в 1917 году, и христианская церковь не сможет в полной мере вернуть себе собственное «я» до тех пор, пока не будет излечена эта почти смертельная рана. На такое исцеление уйдут долгие годы.
На Украине, в Польше и других местах этой империи зла советскому тоталитарному атеизму можно было оказывать противодействие в рамках национального сопротивления, поскольку существовала держава-оккупант, навязывавшая им чуждые идеи. У россиян такой возможности не было, поскольку советские тираны были их собственными тиранами. Русское тело было страшно искалечено, а русская душа полностью развращена. Так начиналась Октябрьская революция. И это наследие еще предстоит преодолеть.
Рэймонд де Соуза служит священником в епархии Кингстона в Онтарио и является главным редактором сайта convivium.ca.
