Чешский политолог и специалист по международным отношениям Оскар Крейчи в интервью изданию Časopis argument рассуждает о вероятности войны между США и Россией и о нынешней волне вооружения.
Časopis argument: В последнее время часто обсуждают бюджет Министерства обороны США на 2019 год. Предположительно, его расходы возрастут до 716 миллиардов долларов. На «зарубежные чрезвычайные операции» (Overseas Contingency Operations) планируется выделить более 90 миллиардов. В новой ядерной доктрине США говорится о разработке и производстве ядерного оружия малой мощности, которое можно было бы применить против России. Неужели Россия действительно представляет собой такую большую опасность?
Оскар Крейчи: Сначала скажу несколько слов о логике увеличения американского оборонного бюджета. Если ориентироваться на неизменные цены (доллар в 2009 году), то рост военных расходов США начался после холодной войны при Билле Клинтоне. В бюджете на 2000 год военные расходы достигли 407,7 миллиардов долларов. Во время первого президентского срока Джорджа Буша-младшего эти расходы превысили военные бюджеты Рейгана, самые большие за всю историю холодной войны. В бюджете на 2005 год расходы на оборону составляли 550,7 миллиардов долларов. Самое интересное тут то, что резкий рост произошел тогда, когда о китайской или российской угрозе еще никто и не говорил. Также оказалось, что не холодная война способствовала увеличению военных расходов США, а сама суть американского капитализма, которая на данном этапе истории требует абсурдно высоких оборонных расходов.
— Но Россия и Китай тоже увеличивают расходы на оборону!
— Российская программа модернизации вооружений была принята в 2010 году. Последние данные Стокгольмского института исследования проблем мира (СИИПМ) за 2016 год свидетельствуют о том, что российский оборонный бюджет не превышает 70 миллиардов долларов. Если составить рейтинг стран сообразно размеру их военного бюджета, то США окажутся на первом месте, и их бюджет больше, чем у восьми следующих за ними стран вместе взятых. Я повторю, что логика военных расходов США преимущественно не зависит от расходов других стран. Вспомните рассекреченное на прошлой неделе краткое содержание новой Оборонной стратегии США (2018 National Defense Strategy), которую представил министр обороны Джеймс Мэттис. Никаких сюрпризов эта стратегия не преподнесла. В СМИ большой акцент делался на то, что конфронтации с государствами в стратегии отдается преимущество перед конфронтацией с неправительственными террористическими организациями, однако это изменение еще времен Барака Обамы. Если быть точнее, оно появилось в Стратегии национальной обороны США (National Military Strategy of the United States of America) 2015 года. Наиболее интересным местом в новой Оборонной стратегии является пассаж об изменениях в области международной безопасности. Согласно документу, «на протяжении десятилетий Соединенные Штаты пользовались бесспорным и доминирующим приоритетом во всех сферах. Мы без труда могли направить наши силы повсюду, куда хотели, сосредоточить их там, где хотели, и применить так, как мы хотели. Теперь каждая сфера под сомнением: воздух, суша, море, космос и киберпространство». Вашингтон боится не военной угрозы от России или Китая — он боится потерять возможность своевольно решать судьбу остальных.
— Вы утверждаете, что огромные оборонные расходы США избыточны. Вероятно, доказать это математически нетрудно. Но как возможно, чтобы таким опасным образом деньги транжирились на протяжении десятилетий в демократической стране?
— В этой связи стоит постоянно напоминать слова нацистского военного преступника Германа Геринга, которого цитирует Густав Гилберт в своей известной книге «Нюрнбергский дневник»: «…Люди не хотят войны. Зачем какому-нибудь бедняге на ферме хотеть рисковать своей жизнью на войне, когда лучшее, что он может получить в ее конце, —вернуться на свою ферму целым? Естественно, простые люди не хотят войны; ни в России, ни в Англии, ни в Америке, ни в данном случае в Германии… Людей всегда можно заставить слушаться вождей. Это легко. Все, что вам нужно сделать, это сказать им, что они подвергаются нападению, и осудить пацифистов в отсутствии патриотизма, и в том, что они подвергают страну опасности. Это работает одинаково — в любой стране».
Посмотрите, что за последние годы произошло в нашей стране. Просвещенное восприятие войны как сбоя в политическом процессе вытеснила ветхозаветная идея о вечных войнах и оправдание убийств представителей неизбранных народов. Вместо оптимистических утопий в моду вошли пессимистические антиутопии, картины мрачного будущего человечества. На недавних президентских выборах в Чехии друг другу противостояли два непримиримых лагеря. Для одного характерна боязнь Москвы, а для второго — боязнь исламизации Европы и глупости Брюсселя. Трудно найти кого-то, кто боится и того, и другого одновременно, и это подсказывает нам, что происхождение этого «предвыборного» страха носит преимущественно идеологический, неаналитический характер, и что сформировался он под воздействием средств массовой информации. Вообще, запуганными людьми легче управлять.
— Но давайте вернемся к России. В книге «Геополитика России», рассуждая о грузино-российской войне, десятую годовщину которой мы отметим в этом году, вы не слишком высоко оцениваете боеспособность российской армии.
— На первый взгляд, та российская операция по принуждению к миру кажется большим военным успехом. Через два дня после начала боев грузинской армией российские вооруженные силы перешли в неотвратимое стратегическое наступление, и через четыре дня войны грузинские силы были фактически разгромлены. Но последующие российские анализы обнаружили большие проблемы. Например, по мнению Анатолия Цыганка (руководитель российского Центра военного прогнозирования — прим.ред.), российские потери людьми (74 солдата было убито) и техникой по сравнению с американской интервенцией в Ирак (три недели боев, 137 военнослужащих США убито) были «чрезвычайно велики». Также в американских экспертных оценках говорится о том, что дала о себе знать проблема плохой координации между отдельными родами российских войск, не было дронов, космическая система ГЛОНАСС не работала (американская GPS во время войны для российских военных была отключена). Многие единицы военной техники были еще советскими и устаревшими, даже если сравнивать с некоторыми грузинскими подразделениями, которые были оснащены оружием, поставленным с Запада. У россиян не было управляемых бомб, современной амуниции и так далее. Все это положило конец продолжительной дискуссии о необходимости изменений, поэтому уже в том же 2008 году началась реформа российской армии.
Результаты реформы показала сирийская операция. Это первая операция российской армии со времен Второй мировой войны, когда в боях участвовали все рода войск: сухопутные, морские и авиационные силы, а также новые подразделения космических войск и сил кибернетической защиты. По информации, поступившей на этой неделе, в боях было испытано 215 видов нового оружия. Ключевую роль играют Воздушно-космические силы (ВКС): российские самолеты взлетают с базы в Сирии, а дальние бомбардировщики летают через Ирак и Иран, а также вокруг западного побережья Европы. Крылатые ракеты, выпущенные с кораблей в Каспийском море, а также с подводных лодок и фрегатов в Средиземном море, поразили намеченные цели. Также были испытаны новейшие зенитно-ракетные системы, в том числе С-400. Хорошо себя зарекомендовала система космической навигации ГЛОНАСС. В боях применяются управляемые ракеты и бомбы, а также дроны. Проверку боем прошел авианесущий крейсер и его сопровождение. Спецподразделения выполняют поставленные задачи. Новый опыт получили также саперные отряды и военная полиция.
Сегодня 59,5% вооружения в российской армии новое. И это оружие стало пользоваться спросом на экспортном рынке. Правда, на этой неделе Владимир Путин предупредил производителей оружия, что со временем внутренний российский спрос уменьшится, и призвал к развитию гражданской промышленности. В том числе, он говорил о гражданской версии современного сверхзвукового стратегического бомбардировщика.
— Не очень утешительная информация: если все вооружаются и руководствуются страхом, значит, угроза войны растет?
— Вы правы. Иррациональность в политике крайне опасна. И ведь ясно: в современном мире силой ничего не изменить. По данным Arms Control Association, а это неправительственная организация, работающая в Вашингтоне, в начале этого года у России и Соединенных Штатов было по полторы тысячи единиц стратегического ядерного оружия. Если добавить малые боезаряды, то получится около семи тысяч в арсенале каждого из этих государств. Новая ядерная стратегия США не может изменить этого равновесия. Ни одно из этих государств не может себе позволить начать войну против другого, не рискуя собственным уничтожением. Несколько дней назад журналисты заметили, что на борту самолета, летящего регулярным рейсом из Москвы в Нью-Йорк, находился Сергей Нарышкин, глава Службы внешней разведки Российской Федерации (российский аналог ЦРУ). Впоследствии визит подтвердил посол РФ в Вашингтоне. Несмотря на царящую ныне русофобию рабочие контакты не прерваны. Вопрос только в том, когда партнеры начнут друг другу доверять, и кто победит: сама себя оправдывающая истерия или здравый смысл.
