Кто желает возвращения военной диктатуры? Некоторое время назад я задал этот вопрос одному знаменитому журналисту «Фолья» (Folha). Наивный, я полагал, что ностальгия присуща в основном семидесяти-восьмидесятилетним бразильцам.
Оценивая происходящее с позиций португальца, я во многом заблуждался. Тоска по временам Салазара? Возможно, она и существует как своего рода пережиток. Но не среди молодого поколения, тех, кто на «ты» с Европой и миром.
Мой коллега в ответ только пожал плечами. Ностальгию, если можно так выразиться, испытывают люди, никогда не жившие при военном режиме. Они тоскуют о том, чего никогда не знали.
Это не лишено смысла. В Европе крайне левые и крайне правые движения вдохновляют в первую очередь молодежь. Не только потому, что молодые люди более импульсивны и несведущи в политических вопросах, но и потому, что у них в памяти не хранятся воспоминания о коммунизме и фашизме.
А когда мы говорим о Европе, мы говорим и о России. Накануне выборов «Уолл-стрит джорнэл» (The Wall Street Journal) опубликовала отличную статью о самых ярых сторонниках Владимира Путина. Кто они?
Разумеется, молодежь. По данным исследований, 87% россиян в возрасте от 18 до 24 лет поддерживают Путина. Причины? Фактически люди считают предложенную Путиным сделку вполне справедливой: у них нет политических свобод, это так; зато есть мир, стабильность и торговые центры.
Строго говоря, большинство жителей России мало думают о политике; приоритет отдается вопросам материальным, а не метафизическим. Когда есть работа, деньги и технологические удобства Запада, свобода может подождать. Кстати, а для чего вообще нужна свобода?
Российский фильм помогает ответить на этот вечный вопрос. Я имею в виду картину «Нелюбовь», еще один шедевр Андрея Звягинцева, номинированный в этом году на «Оскар» за лучший зарубежный фильм.
Другой своей картиной «Левиафан» Звягинцев уже доказал нам, что российское кино живо и занимает активную общественную позицию. Однако этот режиссер — единичный случай в современном кино, поскольку ему нет равных в изображении морального кризиса, который переживает матушка Россия.
Главные герои фильма — семейная пара Женя и Борис, находящаяся в процессе развода. У них есть 12-летний сын Алеша. У кого останется ребенок?
Как правило супруги, оказавшиеся в подобной ситуации, изо всех сил борются за это право. Но в случае Жени и Бориса борьба идет за другое: никто из них не хочет брать себе Алешу, и в постоянных спорах детский дом вырисовывается как наиболее вероятная перспектива для мальчика.
«Я тоже хочу жить дальше», — говорит мать, которая мечтает о своем втором шансе: у нее уже есть возлюбленный, который «не курит и не пьянствует», старше ее и «с деньгами». У отца уже давно своя отдельная жизнь: он ждет ребенка от другой женщины.
Алеша для них — досадная помеха. И он это знает: мальчик слышит, как его родители обмениваются бесконечными оскорблениями за дверью. Потом в тишине ночи он оплакивает свою участь. Родители хотели бы, чтобы его не существовало. Парадоксально, но Алеша исполняет их желание и исчезает, не оставив следа.
Да, при более поверхностном чтении название картины — «Нелюбовь» — можно соотнести с абсолютным отсутствием родительской привязанности. Но Андрей Звягинцев идет дальше: в современной России единственная любовь, которая существует, это любовь человека к самому себе — гротескный и буквально бесчеловечный эгоизм, который есть отрицание истинной любви.
Неслучайно на протяжении всего фильма вездесущей деталью является сотовый телефон последнего поколения. А с ним и бесконечные «селфи»: эти люди не способны любить никого и ничего, кроме собственного тщеславия.
И когда в эту дьявольскую оргию вторгается политическая реальность — новости по радио, телепередачи — она воспринимается всего лишь как фоновый шум.
Политическая свобода может показаться излишней роскошью, покуда существуют такие незаменимые предметы роскоши, как сотовые телефоны, дизайнерская одежда или торговые центры.
Но именно свобода, как любовь и другие неосязаемые и вечные ценности, делают нас взрослыми, делают нас людьми — спасают от опасности остаться вечными детьми, замкнутыми в своем маленьком мире и забавляющимися с игрушками. Променять свободу на иллюзию безопасности и развлечения — значит совершить внутреннее самоубийство.
Но речь идет не только о самоубийстве: люди открывают путь торжеству тирании. Почти 200 лет назад, глядя на американскую демократию, Алексис де Токвиль предупредил о главных ее угрозах, таких как материализм и чрезмерный индивидуализм. Лихорадка обладания вещами оттолкнет людей от общественной жизни — и, что еще важнее, от жизни нравственной, способной поднять их на более высокий уровень существования. По сути об этом грезит любой кандидат в диктаторы.
Путинская молодежь и родители Алеши из фильма — мечта, ставшая реальностью.
Жоау Перейра Коутинью — португальский писатель, доктор политических наук.
