О расследовании
Кажется все более вероятным, что нервно-паралитическиое вещество «Новичок», которое использовали в качестве орудия убийства двойного агента Скрипаля, случайно принесла его дочь Юлия.
За день до инцидента друг отца подвез женщину из аэропорта Хитроу. Ища след яда, британские спецслужбы на время конфисковали машину. Вот уже две недели как они пытаются найти подозреваемых, или же, основываясь на их характеристике, хоть какую-то информацию о них. Получается, что никого похожего на видео с камер наблюдения не заметили.
Похоже на то, что следователи изначально понимали, что газ находился в доме Скрипаля, откуда и был госпитализирован британский полицейский Ник Бейли. Тогда они поняли и то, каким образом Юлия смогла пронести домой газ, никого не отравив.
Многие вещи стали понятны после того, как на прошлой неделе «Белл» (The Bell) опубликовали исключительно информативное интервью с ученым Владимиром Углевым, в свое время приложившим руку к разработке «Новичка» в СССР. Между прочим, я сомневаюсь, что хоть что-то сможет опровергнуть тот факт, что отравление — дело рук российских агентов.
Виновные знали, что Россию заподозрят в организации преступления
То, что наиболее беспокоит, заключается в другом: действительно ли в России до сих пор существует действующая программа по разработке химического оружия? И если она таки есть, то Организация по запрещению химического оружия (ОЗХО) должна проинспектировать эту программу, а затем отозвать. Только напрасно надеяться, что Россия даст разрешение ОЗХО на инспекцию, которая могла бы обнаружить не только доказательства того, что подобные яды хранились, но и то, что программа по их разработке до сих пор работает. Однако переговоры по инспекции превратились бы в новый раунд политического футбола между Россией и Западом, сделав еще более невозможными попытки примирения между США и Россией.
Это объясняет, почему результаты работы следователей в машине фактически равны нулю. Юлия прилетела в Великобританию 3 марта, а машину конфисковали только через две недели после этого. Возможно, следователи были убеждены, что не найдут следов «Новичка» в машине, а потому и не занялись ее немедленной конфискацией. Еще одно наблюдение: Юлия прилетела из Москвы на самолете Аэрофлота, который по вполне понятным причинам британским следователям не дадут осмотреть.
Наиболее вероятной кажется версия о том, что «Новичок» таки прибыл в маленьком контейнере, который раскрыли в момент, когда Скрипаль или его дочь занимались, например, открыванием подарка с Родины. Если так, то это должен быть подарок от Юлии, а это значит, что организаторы отравления имели доступ к женщине, вещи которой в тот момент как раз забрали или подменили. И кажется более вероятным, что подарок таки был от друга или знакомого. Ведь механизм распыления вещества требует определенных действий и должен был сработать в присутствии самого Скрипаля и никак иначе.
В любом случае, ключевой свидетель этого расследования — Юлия, которая остается в коме в критическом состоянии. Даже если она придет в себя, то вряд ли расскажет что-то новое. К примеру, если дочь скажет, что контейнер ей «подарил» друг, то очень маловероятно, что следователи получат доступ к этому человеку. Так же как и к любому из заговорщиков.
Для меня очевиден тот факт, что газ привезла все же Юлия, а не российские агенты в Великобритании. И это значительно уменьшает шансы британцев арестовать или хотя бы идентифицировать виновных. В случае с Литвиненко все было иначе. Если мое предположение верно, то несмотря на ресурсы, брошенные на расследование этого дела, мы вряд ли узнаем что-то новое и через год. И мое «вряд ли» еще не значит «невозможно». Есть вероятность, что в России случится что-то необычное или (что еще менее вероятно), британцы найдут что-то вроде неопровержимых улик против Кремля.
О мотивах
Мое мнение относительно мотивов со временем изменилось. Сначала я думал, что использование «Новичка» — это своеобразный сигнал. Во время расследования дела Литвиненко я предполагал, что организаторы использовали полоний-210, чтобы скрыть факт убийства, не говоря уже об идентификации яда. Вряд ли эта версия работает в случае с Скрипалем. Как писала Мария Снеговая в колонке для «Вашингтон пост» (The Washington Post), если бы Скрипаль (и только он) умер сразу же, то британские следователи не стали бы искать следы редких нервно-паралитических веществ.
Принимая во внимание детали этого грязного дела, в России вряд ли рассматривали подобный сценарий. Там точно осознавали риск того, что Юлия и другие люди могут отравиться. Поэтому виновные знали, что британские следователи придут к выводу о том, что Скрипаля отравили нервно-паралитическим газом российского происхождения, а саму Россию заподозрят в организации преступления.
Вопрос в следующем: для кого был этот сигнал? Ранее я писал, что это могло быть послание нынешним и потенциальным российским агентам, специалистам по обороне, сотрудничающим с иностранной разведкой. Но вместе с тем Кремль хотел продемонстрировать западным правительствам, что может еще больше усложнить их политическую жизнь. Или же целью было еще раз показать слабость Запада и усилить его внутренний раздор.
Есть причины и для новых версий. Во-первых, предупредительный сигнал мог касаться не только бывших или потенциальных «предателей», а и вообще антипутинского русского сообщества эмигрантов, которое может сотрудничать с иностранцами в поисках «компромата» на российское общество. В целевую аудиторию могут входить те, кто размышляет над вкладом в расследование Мюллера.
Во-вторых, адресатами могли быть и все россияне. По моему мнению, нынешний политический режим России глубоко антилиберален. Как отмечают некоторые наблюдатели — даже авторитарен, хотя и с некоторыми демократическими вкраплениями. (Из-за чего некоторые профессора считают режим «гибридным».) Как показали последние российские выборы, население до сих пор очень поддерживает как Путина, так и то политическое большинство, благодаря которму он выстроил свой режим.
Если бы этот режим был просто антилиберальным, авторитарным и с демократическими вкраплениями, все было бы не так плохо. По крайней мере, для внешних наблюдателей. Опасность в том, что этот режим становится все более «мобилизационным». (Что характерно для всех современных антилиберальных режимов — авторитарных или демократических.)
В 60-х американский политолог Дэвид Аптер в своей книге «Политика модернизации» описал механизм «мобилизационных режимов». По его мнению, эти режимы обновляются за счет создания интенсивной и непрерывной «атмосферы кризиса и нападения». Идея в том, чтобы привести страну в полную боевую готовность, мобилизуя все возможные ресурсы на получение победы над заклятым врагом — будь это отставание от кого-то, проявления капитализма, враги за рубежом, и тому подобное.
Я думаю, что нынешний режим вполне можно назвать «мобилизационным» — хоть и не таким, как это было во времена Сталина. Чтобы легитимизировать свое правление, режим прибегает к формированию «атмосферы кризиса и нападения», убеждая аудиторию, что Россия находится под политическим давлением Запада. В какой-то степени это пророчество действительно осуществилось. Есть основания утверждать, что, начиная с 2014 года, Запад пытается ослабить Россию. И это ответная реакция на российское поведение. Большинство россиян убеждены, что любая альтернатива Путину или его режиму приведет к ослаблению России — вплоть до полного ее уничтожения русофобским Западом.
Поэтому очень вероятно, что поводом для отравления Скрипаля было усилить внутри России «атмосферу кризиса и нападения» накануне президентских выборов. Еще одну «грязную работу» за Россию должны были сделать британские медиа — спровоцировать Лондон и его западных партнеров дать соответствующий отпор. Ведь такая реакция только пошла на руку вере русского населения в «русофобию». Это могло быть частью президентской кампании Путина, который теперь может поблагодарить Великобританию за вклад в его победу, добавив: «…Каждый раз, когда Россию безосновательно в чем-то обвиняют, русский народ объединяется против центра силы».
