Виктор Орбан просто сиял в этот вечер — вечер, подаривший ему четвертый срок полномочий на посту премьер-министра Венгрии. Орбан любит успех. Но еще больше он любит побеждать в борьбе против тех, кто, по его мнению, считает себя сильнее его. Это в значительной степени связано с венгерским комплексом неполноценности, от которого страдает не только премьер-министр страны. История Венгрии по сути — это история управления извне. Территория, на которой живет венгерский народ, на протяжении столетий была полем боя между Османской империей и империей Габсбургов.
Если не углубляться в историю, то достаточно упомянуть немцев, захвативших Венгрию во времена Третьего рейха и превративших режим Хорти в своих коллаборационистов, а также СССР, принесшего на венгерскую землю коммунизм. Венгры, однако, отважно сопротивлялись Советам, и именно с них началось падение «железного занавеса» в 1989 году. Так что ощущение, что их кто-то подавляет, и стремление противостоять этому давлению — важная часть национальной психологии венгров.
И вот однажды на авансцену вышел Виктор Орбан. Лидер партии «Фидес» как никто другой, мастерски умеет будить в своих соотечественниках негодование — и по поводу действий «захватчиков» из Брюсселя, и по поводу действий арабских мигрантов, угрожающих христианству, и по поводу действий немецкого канцлера, которая якобы открыла границы и пригласила в Европу половину мира. При этом Орбан забывает, что русские далеко не всегда относились к венграм хорошо. Он всячески заигрывает с российским президентом Владимиром Путиным, нисколько не смущаясь, что тем самым злит своих официальных партнеров по ЕС и НАТО.
Орбану ловко удается манипулировать общественными настроениями в целях собственной политики, замалчивая при этом очевидные факты. В частности, речь о том, что без поддержки со стороны ЕС Венгрия очень скоро обанкротилась бы, что в Венгрии нет мусульманских беженцев лишь потому, что они попросту не хотят оставаться в его стране, и что Орбана от мигрантов избавила Ангела Меркель, «забрав» их в Германию.
В Венгрии давно уже нет и намека на настоящие политические дебаты. Обран подчинил себе всю страну и превратил ее в «фюрерскую демократию», как это сформулировал венгерский политолог Андрас Кересени (András Körösényi), подводя итоги восьмилетнего правления партии «Фидес». При этом всю работу проделал сам Обран: сначала он стал запугивать СМИ, потом выхолостил Конституционный суд, а затем добился принятия сотен различных законов, целиком подчинивших ему все политические институты, и передавший в руки своих ставленников все стратегически важные государственные посты.
«Подбитая» оппозиция в ходе нынешней избирательной кампании еще более наглядно продемонстрировала, что не является для Орбана адекватным противником: оппозиционеры продолжали ругаться между собой и не выдвинули никаких сколько-нибудь привлекательных для избирателей идей. Венгерскую дилемму идеально подчеркивает тот факт, что второй по силе партией после «Фидеса» стала «Йоббик»: у правых радикалов есть в будущем хороший шанс сменить у власти правых популистов. После выборов Венгрия окончательно погрузится в политическую кому, потому что и без того никто уже давно не осмеливался всерьез выступать против Орбана. Самое печальное в этом то, что демократическая смена власти в будущем практически невозможна.
Кстати, с такой проблемой столкнулась далеко не только Венгрия: «модель Орбана» типична для всех европейских стран. Победа придаст ему еще больше сил в стремлении экспортировать эту модель по всей Европе. И у него есть немало прилежных учеников, главными из которых являются Польша и другие страны Вышеградской группы. Варшава, по сути, уже идет «венгерской тропой»: тамошнее право-консервативное правительство уже давно рассорилось с Европейской комиссией.
Суть конфликта состоит в том, что Ярослав Качиньский стремится перестроить Польшу в соответствии с собственными представлениями и старается ликвидировать ненужные ему элементы демократии. В Брюсселе как будто переживают дежавю: ведь ровно так же вел себя несколько лет назад Орбан — а теперь его примеру следует Польша, хотя и ведет себя намного более неуклюже.
«Орбанизация» Восточной Европы еще больше усилит давление на ЕС — при том, что он и без того весьма ограничен в свободе действий из-за чрезвычайно сложных правил голосования при принятии общеевропейских решений.
Как в будущем смогут приниматься единогласные решения, если Путин вдруг все же пойдет на поводу у своего аппетита и решит «проглотить» какую-нибудь бывшую республику СССР, а европейцы будут обсуждать возможные новые санкции против Москвы? Ведь самоуверенная Венгрия, а вместе с ней Польша и другие критики ЕС в будущем могли бы все чаще пользоваться своим правом вето — в том числе и тогда, когда кто-то из восточноевропейских нарушителей демократии вдруг окажется «приперт к стенке». Или когда речь зайдет о новой системе учета беженцев на территории ЕС.
Если после исхода выборов в Венгрии усилится Восточный блок в рамках ЕС, то ему может быть уготована судьба ООН. Когда вместе собираются слишком много стран, имеющих различные ценности, их сотрудничество рискует свестись к бесполезному дискуссионному клубу. Можно даже сказать больше: Виктор Орбан готовится к тому, чтобы стать могильщиком ЕС. Бедная Венгрия, бедная Европа! Она рискует рухнуть под натиском малодушия.
