Финский писатель и художник Ханну Вяйсянен (Hannu Väisänen) — организатор выставки в финском городе Турку, посвященной Анне Ахматовой. На выставке с трепетом рассказывается о мучительном жизненном пути поэтессы и ее творчестве.
Судьба российской поэтессы и писательницы Анны Ахматовой (1889-1966) глубоко трогает финского писателя и художника Ханну Вяйсянена (Hannu Väisänen). Созданный им художественный образ поэтессы, который он представляет на выставке «Четыре комнаты Анны Ахматовой» (Anna Ahmatovan neljä huonetta), исполнен глубокого уважения. Выставка будет работать в Музее Вяйнё Аалтонена в городе Турку до 20 мая.
«Я осознал, насколько трагична была ее судьба. Беспредельное мужество Ахматовой всегда глубоко трогало меня, а ее широкие познания в области культуры и истории уникальны. Она олицетворяет тот уровень образованности, который сейчас, к сожалению, выплескивают в сточный колодец, подменяя образованность всяким хламом», — подчеркивает Вяйсянен.
Насколько известно, за пределами России до настоящего времени не проводилось ни одной художественной выставки, посвященной Анне Ахматовой. Это вдохновило и заинтересовало Вяйсянена. Проблема состояла в том, как художественными средствами отобразить судьбу замечательного человека, не ограничиваясь одними портретами.
Вяйсянен признается, что Ахматова во многом является для него образцом творческой личности.
«Я не стал бы называть ее идолом, скорее — проводником, за которым надо следовать, когда необходимо пройти сквозь стену. Она является опорой для тех, кто встречается с трудностями на творческом пути».
Объект восхищения и притеснения
Упрямая Ахматова бросала вызов сталинской машине террора, хотя оба ее мужа были арестованы и расстреляны. Самым трагичным было то, что ее сын долгие годы томился в тюрьмах.
«В начале 1920-х годов Ахматова приняла решение, что она, как и многие другие писатели, художники, представители интеллигенции и ученые, не покинет Россию, а впоследствии и Советский Союз. Она чувствовала, что ее искусство может получить оптимальное развитие только в России. Несмотря на трудности и наличие цензуры, она не хотела становиться поэтом-эмигрантом, понимая, что в эмиграции от поэта остается только половина или даже четвертая часть».
Тогда, в 1920-х годах, Ахматова находилась на пике своей славы. Круг ее почитателей был огромен, появлялись даже фарфоровые статуэтки с ее силуэтом.
«Трудности начались в конце 1920-х годов и, конечно, в 1930-х. Серия работ „Сожженные стихи" и инсталляция „Монумент памяти" — пример моего понимания бесконечного упорства Ахматовой».
Поэзия Ахматовой была запрещена многие десятилетия
Издавать стихи Ахматовой было запрещено несколько десятилетий. Даже за одно хранение произведений можно было угодить за решетку.
«Я не могу даже представить, насколько тяжело это было для Ахматовой! Мы, наслаждающиеся относительной свободой самовыражения, пожалуй, с трудом можем представить, что значит, когда работу писателя, художника или поэта полностью запрещают».
Несмотря ни на что, Ахматова выстояла, но потеряла многих своих близких.
Стихи Ахматовой невозможно передать при помощи живописи, однако Вяйсянен и не ставил перед собой цели «проиллюстрировать» ее творчество. Он пытался воссоздать ту особую атмосферу, которая окружала Ахматову в тяжелый сталинский период.
Физическое восприятие выставки
Важный элемент выставки Вяйсянена — инсталляция «Фонтанный Дом», созданный на основе интерьеров Дома-музея Ахматовой в Санкт-Петербурге.
«Это не точная копия оригинала и даже не попытка быть ею. С помощью этой большой инсталляции я хочу вызвать у финского зрителя ощущение угрозы, которая наполняла Фонтанный Дом в те годы, когда Ахматова здесь жила, фактически находясь под домашним арестом», — рассказывает Вяйсянен.
«Поэтесса получила в своем доме самую маленькую комнатку, когда в начале 1930-х годов здесь устроили коммуналку. Она была вдовой, сын которой находился в исправительно-трудовом лагере. Создание инсталляции Фонтанного Дома было трудной, но увлекательной задачей. Большую помощь оказала архитектор выставки Ханнеле Грёнлунд (Hannele Grönlund), вместе с которой разрабатывалась идея инсталляции».
На выставке «Четыре комнаты Анны Ахматовой» представлена живопись, видеоматериалы, фотографии, предметы и тексты. Причина такого многообразия заключается в многоплановости Вяйсянена как художника. Важный акцент делается на физическом восприятии выставки.
«Я решил, что выставка не будет напоминать историческую справку об Ахматовой, я хотел, чтобы она воздействовала на чувства, создавая особую атмосферу, в которой оказывается зритель. Я хотел, чтобы Ахматова читала на выставке свои стихи, но получить права на это оказалось настолько сложной задачей, что от этой идеи пришлось отказаться».
Атмосфера воспоминаний и современность
Атмосфера выставки складывается также из важности и значимости воспоминаний.
«Самым главным для меня является значение воспоминаний. Я хотел бы, чтобы мы, люди, слишком привыкшие к современным технологиям, ничего не забывали. Память была единственным способом для Ахматовой сохранить свое творческое наследие».
На выставке Вяйсянена прослеживается сильная связь с современностью.
«Достаточно посмотреть, насколько быстро растет число государств с властью тиранов. Во многих странах художники, писатели, журналисты и общественные активисты все чаще находятся в реальной опасности. Возможно, Турция представляет собой самый ужасный пример, поскольку негативное развитие происходит там чрезвычайно быстро».
«В России попирают права человека и отвергают все, что приходит с Запада. В Венгрии время пошло вспять, в Польше положение свободной прессы тоже не слишком хорошее. Кроме этого, политическое положение Китая и многих стран Ближнего Востока вызывает обеспокоенность. Новый закон шариата в Индонезии заставляет остолбенеть».
«Совершенно бесполезно надеяться на то, что Финляндия всегда будет в безопасности. Нигде и никогда вопросы прав человека и свободы самовыражения не будут непреложной истиной», — рассуждает Вяйсянен.
Идея провести выставку в Санкт-Петербурге сорвалась
Первоначально выставка Ханну Вяйсянена должна была отправиться в Санкт-Петербург. Однако эту идею воплотить не удалось.
«К счастью. Не знаю, была ли в этом виновата цензура. Я получил много противоречивой информации, объяснений и обоснований, в результате мне не оставалось ничего, кроме как отказаться от всей затеи».
«С одной стороны, было жалко. Однако перенос выставки в Турку стал большим облегчением. Я получил возможность без цензуры выразить свое уважение к Анне Ахматовой именно так, как я хотел».
«Когда я проинформировал Петербург, что выставки не будет, я со слезами похоронил тот проект».
