В отношении России президент Макрон придерживается курса, который символизировал его решение встретиться с российским коллегой в Версале, спустя всего несколько дней после своего избрания: нужно говорить со всеми, в том числе с трудными партнерами и противниками. То, что он не отменил свой визит в Санкт-Петербург, является яркой тому иллюстрацией, хотя случай с отравлением Скрипаля вселил опасения, что эта поездка может не состояться. При таком подходе, президент Франции, чья внешняя политика направлена на возрождение Европейского союза, скорее всего, надеется на смягчение отношений с Россией, чтобы уменьшить давление на ЕС, столкнувшегося со многими внутренними и внешними проблемами (например, президентство Трампа).
В интервью, опубликованном в нескольких европейских газетах 22 июня 2017 года, он выразил надежду, что Владимир Путин не хочет «ни ослабления, ни исчезновения» Европы. Тем самым глава Франции, вероятно, хотел призвать Москву дать гарантии, в частности по двум ключевым вопросам: повысить доверие к Европе, поставив Францию в центр международной игры в качестве посредника.
Терроризм: стороны обвиняют друг друга в неправильном выборе задач
Что касается Украины и Минских соглашений, плодов франко-германского посредничества, в Париже, Берлине и Брюсселе хотели бы, чтобы договоренности были воплощены в жизнь. Если Париж в настоящее время более четко понимает, что именно тормозит реализацию этих соглашений, которые связаны с политической ситуацией на Украине, Россия, похоже, не желает активизировать мощные рычаги, которыми она располагает, чтобы сдвинуть с мертвой точки ситуацию в Донбассе. Относительно Сирии, президент Франции перестал настаивать на уходе Башара Асада, что создавало напряженность между Парижем и Москвой. Он также выразил свое желание усилить присутствие Европы за столом переговоров по Сирии. Однако Москва продолжала продвигать другие форматы переговоров параллельно встречам в Женеве. Российская поддержка операций сирийской армии в Восточной Гуте вызвала возмущение в западных столицах. По большей части сотрудничество по Сирии сводится к недопущению конфликтных ситуаций.
Военное давление
Сегодня выход США из соглашения по Ирану от 14 июля, на фоне раздражения европейских стран действиями их заокеанского союзника, воспринимается в Москве как возможность сближения с европейцами, в частности с Францией, традиционно выступающей за нераспространение вооружений. Российская риторика по вопросам безопасности, которые должны рассматриваться, преодолевая политические разногласия (терроризм, распространение оружия массового уничтожения), снова актуальна.
Год назад посол России в Париже Александр Орлов заявил, что с Эммануэлем Макроном Россия «готова сделать первый шаг». В Париже до сих пор ждут этого первого шага. Политика нового президента Франции, несомненно, разочаровала российское руководство. Новые приоритеты ЕС, сформированные фактически на выборе Парижа по отношению к внешним субъектам, авиаудары по Сирии французских, британских и американских ВВС, высылка дипломатов в связи с делом Скрипаля ограничили ожидания относительно новых правил игры Парижа.
Обнадеживающий сигнал
Хотя подход французской стороны считается прагматичным, мы можем идти вперед только с осторожностью, пока Россия не проявит свою заинтересованность в разрядке отношений. Однако в Москве многие считают, что дело остается за Евросоюзом. ЕС ослаблен, по мнению русских, своими собственными ошибками: отказ от стратегической автономии, необоснованное расширение и тому подобное. Поэтому ему нужно понять, в чем его интерес, особенно при президенте Трампе, который вынудит европейцев выбирать между Вашингтоном и Москвой. В Париже далеки от того, чтобы смотреть на вещи под этим углом.
Остается посмотреть, захочет ли Владимир Путин, начинающий свой последний президентский срок, попытаться пересмотреть политику в отношении Европы — меньше давления, больше компромиссов, может быть даже инициативы по Украине и Сирии. Хотя недавняя встреча Путина с Меркель внушает оптимизм, не стоит воспринимать такую перемену как что-то само собой разумеющееся. Для России, вопреки мнению западных стран, в основе напряженности между Россией и Западом лежит не 2014 год, аннексия Крыма и санкции. Разочарование или даже злоба, основанные на исторических и стратегических восприятиях, некоторые из которых заслуживают внимания, укореняются надолго.
Кроме того, в последнее время российская власть делала ставку на твердость или даже запугивание в отношении западных стран, и ей будет не так-то просто вернуться назад, особенно если не все в российском руководстве этого хотят. Таким образом, так необходимые будущие переговоры неизбежно будут сложными. Как это ни парадоксально, но если российская сторона решит внести что-то свое, обсуждение может стать отправной точкой для очень кропотливой работы по восстановлению диалога.
