Ростов-на-Дону, Россия — Мы незнакомы друг с другом и способны лишь время от времени общаться с помощью не очень надежного переводчика, вызываемого по его сотовому телефону, и тем не менее примерно в 4:30 утра мы вместе отправляемся в область неизведанного — туда, где я не знаю ни единой души, ни местного языка. Мой незнакомец будет выполнять функции водителя, когда мы будем преодолевать расстояние в 475 километров (295 миль) от Ростова-на-Дону до Волгограда, а я буду сидеть впереди на пассажирском сиденьи и буду готов к любым неожиданностям, которые могут произойти при преодолении больших расстояний во время проведения Чемпионата мира по футболу в России.
Мы уже потратили два часа на поиски банкомата, принимающего мою дебетовую карту, которая оказалась в режиме проверки, а в процессе поисков мы общались друг с другом с помощью постоянных звонков его знакомому, владеющему несколькими языками. Он родился в Казахстане и сейчас живет в Германии. Этот человек в какой-то момент пошел спать. Небо уже посветлело.
«Спать!» — посоветовал мне водитель по-английски, но у меня было американское детство, наделившее меня типично американским мозгом, то есть, органом, способным бесконечно пребывать в состоянии жуткого страха и в ожидании чего-то ужасного, которое почти никогда не происходит. Я перебрал все возможные невообразимые катастрофы, включая, конечно же, похищение. Я подумал об утомленных работой таксистах, которых я имел возможность наблюдать во время моего пребывания в Абу-Даби — иногда менялся сигнал светофора, но машина не двигалась, поскольку водитель засыпал. Тогда я вспомнил свою мантру, которая звучит так: один из секретов жизни состоит в том, чтобы позволить конкретному объяснению обратить в паническое бегство мимолетные эмоции.
Навигатор GPS, установленный на панели автомобиля моего водителя, показывал, что нам предстояло провести в дороге 5 часов и 23 минуты.
Водитель сказал, что ему нужно выпить кофе и покурить, с чем я согласился.
Затем мы вновь отправились в путь.
Вот еще один Чемпионат мира, как в случае с Бразилией или Соединенными Штатами, поскольку расстояния, похоже, составляют здесь три четверти пути до вечности. Я нахожусь в самой большой стране мира, ее территория почти в два раза превышает территорию находящейся на втором месте Канады; поезда здесь есть как приятные, так и медленные, а про авиационные рейсы нельзя сказать, что их слишком много.
Иногда ситуацию можно описать такими словами: добраться туда вовремя я не смогу; а иногда в полночь ты понимаешь, что матч начнется через 17 часов, а тебя отделяет от него расстояние в 475 километров. Поскольку поездка на поезде продлится 12 часов, я говорю водителю «Волгоград», и он выражает готовность поехать туда — это ненамного дороже, чем на поезде и, похоже, меньше, чем должно было бы быть, что свидетельствует о тяжелой ситуации в экономике.
Из 11 российских городов и 55 дорог между ними, всего 7 оказались менее 645 сухопутных километров. 8 маршрутов — это более 1600 километров по воздуху. Однако даже самая большая дистанция по воздуху между городами — 2500 километров (1546 миль) — намного уступает расстоянию между двумя побережьями Америки, которые предстоит преодолевать фанатам во время Чемпионата мира 2026 года. Россия использует лишь небольшую часть своей очень и очень большой территории, и при этом матчи не проводятся в Сибири или еще дальше, например, во Владивостоке, вблизи Аляски. В России, как и в Соединенных Штатах, нет той футуристической инфраструктуры, которая существует в большей части Европы и Азии, однако двухполосная дорога в Волгоград просто великолепна.
Мурад и я пожали друг другу руки и назвали свои имена. Я знаю только одно слово по-русски, а он знает всего около 25 слов по-английски. От него я многое мог бы услышать и узнать. Возможно, я спросил бы у него о жизни мусульман в России. Возможно, он — ему около 40 лет — спросил бы меня о том, что, кажется, восхищает многих россиян, особенно молодых взрослых — о Нью-Йорке («Город мечты», как мечтательно сказал один 21-летний сибиряк во время прогулки в Сочи).
Мы остановились, чтобы заправиться, попить кофе, чтобы он смог размяться и покурить. Он показал фотографию своего красивого 4-летнего сына и сказал по-английски «С ума сойти!» (Crazy), а мне показалось, что он хотел сказать «Баловник». Через некоторое время он вдруг объявил: «Фифти — фифти», то есть, мы преодолели половину пути. В какой-то момент я начал наслаждаться сельским ландшафтом — в основном, это была равнинная местность с невысокими холмами и бескрайними просторами. Мне все это напомнило, возможно, штат Айову или восточную часть штата Небраска. Я смотрел на фермеров, занимающихся в полях своими животными, и думал о том, как живут эти люди.
Мы остановились в маленьком городке вблизи магистрали, и я оказался в помещении настолько мне незнакомом, что с радостью подумал: я нахожусь в таком месте, в котором я никогда не думал даже оказаться — в ресторане, заполненном российскими сельскими жителями, людьми, которые рано утром спокойно сидят за своими столами, разговаривают и не замечают меня, если не считать молодой женщины в джинсах с дырками, с которой мы казались вместе перед большим зеркалом в туалете. Когда я раньше размышлял о России, я никогда не думал о какой-то дороге, проходящей по сельской местности. Я подумал о том, как остановки для отдыха в пути начинают выглядеть все более и более одинаковыми во всем мире.
Я продолжаю смотреть на Мурада и прихожу к выводу о том, что его глаза, похоже, никогда не сужаются. Создается впечатление, что его веки не наливаются тяжестью, и поэтому мне не надо кричать, чтобы его разбудить. Кажется, он очень выносливый человек, и эта мысль склоняет меня ко сну в течение приятных 35 минут, или даже 45 минут.
Конечно, в такой обширной стране регионы отличаются друг от друга. В расположенном на берегах Волги Волгограде находится поразительный военный памятник, а в середине июня его жители вынуждены бороться, похоже, с триллионами насекомых, и поэтому хозяин снятой нами квартиры предоставил небольшой флакон с жидкостью. Она помогает, однако превращает ваше лицо в слабую смесь бетона.
А расположенный в более верхних широтах Санкт-Петербург с его белыми ночами обладает невыразимой элегантностью —с его каналами, а также самыми грандиозными в мире бульварами и потрясающим Невским проспектом. На очень и очень большом удалении, на расстоянии в два часовых пояса к востоку от Москвы, в большом, но очень спокойном Екатеринбурге, в самом его центре, находится сияющий Президентский центр Бориса Ельцина. В расположенном там кафе «1991» предлагают потрясающий хумус и борщ, а в музейной гостевой книге кто-то написал: «Вперед, Уругвай» (Vamos Uruguay), а еще в музее, сидя в автобусе, можно посмотреть видео (потому что Ельцин часто ездил на автобусе вместе с другими жителями города). Кроме того, там можно узнать такой назидательный факт: г-н Ельцин, будучи учеником 7-го класса, был исключен из школы за то, что справедливо назвал недостойным поведение учительницы — она использовала учеников для выполнения каких-то работ в своем доме.
Очень и очень долгие дороги могут оказаться довольно непростыми для человека, говорящего только на одном языке; только молодые россияне, похоже, говорят на (английском) языке, захватившем мир; они очень хотят попрактиковаться и проявляют интерес к остальной части планеты. Тем не менее где-то в районе 10 часов утра, когда российское солнце уже ярко светит и обжигает через стекло автомобиля, Мурад объявляет по-английски: «Мы победили». Для человека, не привыкшего разбираться в акцентах, это ни о чем не говорит. «Мы победили», — повторяет он, и, наконец, добавляет: «Победа!» Мы добрались до пригородов Волгограда — как оказалось, впервые для нас обоих.
Он решительным образом проводил меня до снятой квартиры, отказавшись высадить меня на железнодорожном вокзале, и я полагаю, что он, возможно, захочет зайти в квартиру и получить заслуженный отдых в то время, пока я буду знакомиться с достопримечательностями города и присутствовать на футбольном матче. Но, увы. Такси оказалось настолько быстрее поезда, что, по понятным причинам, квартира из-за сборов предыдущего жильца могла освободиться только через несколько часов.
Я стоял на солнце у машины и понимал, что Мурад должен возвращаться в Ростов-на-Дону — впереди у него еще, по крайней мере, пять часов пути в тяжелый и жаркий день. Мне стало грустно. Мы обменялись телефонными номерами и стали прощаться. Почти без слов, только я произнес «Spasiba», затем мы пожали друг другу руки, но в этот момент нам обоим стало ясно, что одного рукопожатия недостаточно.
Мы раньше не были знакомы, и не предполагалось, что мы встретимся друг с другом на этой огромной планете, однако мы только что провели вместе восемь часов во время Чемпионата мира по футболу, мы проехали большое расстояние и сделали это ради одной из элементарных причин для жизни — ради путешествия. Поэтому мы обнялись, а затем даже крепко сжали друг друга в объятиях — это продолжалось две-три секунды, может, даже почти четыре. Желаю всем счастливого Чемпионата мира!
