Геройство и самопожертвование бойцов варшавской Армии Крайовой и тысяч варшавян, восставших против свирепствовавшего зла, вызывает раздражение у тех, кто считает, что со злом можно договариваться, а с мерзавцами — вести сотрудничество, если благодаря этому удастся сохранить материальные блага и, главное, жизнь. В этом контексте обычно звучат рассуждения о реализме в политике (который сводится к тому, чтобы капитулировать перед бандитом, превосходящим нас по силам) и вреде распространения на нее моральных категорий. Оказывается, что во имя политической эффективности следует отказываться от морали и даже уступать злу, забывая о таких бессмысленных с практической точки зрения вещах, как, например, гордость. Сфера ценностей и идея, что ради них можно пожертвовать жизнью, — это для «реалистов» глупость и бессмыслица.
Каждый народ сталкивается с такими событиями, которые становятся краеугольным камнем истории и вплетаются в традиции, закрепляют черты, отличающие его от других наций, запечатлеваются в национальном сознании и служат источником гордости. Слова Яна Лехоня (Jan Lechoń), который писал в своем стихотворении о Польше «нет истории прекраснее твоей», понятны каждому польскому патриоту. Событием, которое оказало огромное влияние на наше национальное сознание, стало Варшавское восстание 1944 года. По поводу его итогов возникают споры. Правы ли критики, утверждающие, что восстание лишь унесло жизни тысяч варшавян и превратило столицу в руины, но не добилось ничего большего?
Целью, которое оно перед собой ставило, было сохранение Польшей независимости. В этом плане в краткосрочной перспективе, восстание закончилось провалом. Если мы, однако, взглянем на его последствия с высоты прошедших десятилетий, мы увидим, что дело, за которое боролись повстанцы, победило. Этого критики восстания понять не способны: они смотрят на него так, будто бы до сих пор живут в 1945 году и оценивают его лишь с такой перспективы.
Советская Европа
Десять лет назад французский историк Стефан Куртуа (Stéphane Courtois), работая в одном из российских архивов, обнаружил документы, доказывающие, что Варшавское восстание помешало Красной армии провести тщательно подготовленную операцию, то есть двинуться на Европу и захватить Францию при содействии местных коммунистов.
Куртуа — авторитетный исследователь коммунистической эпохи, он, в частности, принимал участие в создании «Черной книги коммунизма», написав в ней вступление и главу, посвященную СССР. Так что советские документы изучал компетентный историк, а его информация имеет огромное значение для оценки Варшавского восстания. К сожалению, сообщения Куртуа не были подтверждены более детальными исследованиями, например, наших ученых. Возможно, это связано с тем, что польским историкам сложно получить доступ в российские архивы.
Взглянем, однако, на Варшавское восстание, учитывая контекст, который предлагает Куртуа. Как известно, бои в Варшаве вспыхнули 1 августа 1944 года и продолжались до 1 октября. В это время советские войска действительно не двигались с места, остановившись на линии Вислы. Союзники высадились в Нормандии 6 августа. Потом последовало сражение у Фалеза, а 25 августа был освобожден Париж. В сентябре союзники предприняли завершившуюся провалом воздушно-десантную операцию под кодовым названием «Маркет-Гарден». В декабре 1944 года немцы начали контрнаступление в Арденнах, нанесли противникам серьезные потери и на семь недель задержали начало наступления союзников на Германию.
В это время на пространстве между Варшавой, Берлином, Карпатами и Балтийским морем, немцы не располагали силами, которые могли бы сдержать многомиллионную советскую армию с тысячами танков и самолетов. В свою очередь, СССР, захватив плацдармы на левом берегу Вислы, мог свободно перебросить войска на запад. У Красной армии уже был опыт форсирования более широких рек, например, Днепра. Начатое в августе наступление в таких обстоятельствах могло к ноябрю добраться до Берлина. Оттуда до западных границ Германии оставалось бы всего 450-600 километров, то есть перспектива того, что советские войска могли занять всю немецкую территорию, была вполне реальна.
Как рассказывает историк Юзеф Шанявский (Józef Szaniawski), маршал Василий Чуйков писал в своих мемуарах (в той их версии, которая не подверглась цензурным сокращениям): «Войну можно было завершить раньше, не в мае 1945, а к декабрю 1944, если бы не решение Сталина остановить наступление Белорусского фронта в августе 1944. (…) Мы могли продвинуться дальше на Запад: дойти не до Берлина и Эльбы, а до Рейна. (…) Ход войны был бы совсем другим. Сколько миллионов человеческих жизней удалось бы спасти, насколько меньше бы солдат погибло». Союзники форсировали Рейн и вошли на немецкую территорию только 7-24 марта 1945 года, так что, если бы не остановка на Висле, советские войска успели бы занять всю Германию. Что у них получилось бы во Франции, конечно, неизвестно, но можно задаться вопросом, кому на самом деле принадлежала власть на освобожденных французских землях: силам, связанным с Де Голлем, или коммунистам из движения сопротивления. (Во временном правительстве Де Голля треть министерств подчинялась коммунистам, восхищавшихся Сталиным, а вице-премьером был фанатичный сталинист Морис Торез (Maurice Thorez), которого, добавим в 1940 году приговорили к смертной казни за дезертирство).
У Сталина была поддержка во Франции, неизвестно, правда, решился ли бы он пойти на конфликт с западными союзниками, и согласились ли бы те отойти за Ла-Манш и отдать французскую территорию коммунистам. Или иначе: насколько США были готовы приостановить войну с Японией и вступить в столкновение с Москвой за Францию, и готов ли был Рузвельт, которого окружали советские агенты, воевать с «дядюшкой Джо», как он назвал советского лидера.
В интересах США
Какие перспективы были у советской экспансии в Западной Европе? В октябре 1942 года на тысячах железнодорожных американских станций появилась «карта Гомберга» (названная так по фамилии человека, издавшего ее). Звучали мнения, что предлагавшийся там план послевоенного устройства мира разработали советские секретные службы или круги обладавшего влиянием в США Совета по международным отношениям, но, в любом случае, карт никто не снимал.
В границу советской зоны на ней включена не только Восточно-Центральная Европа, но и вся немецкая территория. Ситуация выглядела серьезно: когда новости о карте добрались до Ватикана, папа Пий XII написал письмо архиепископу Нью-Йорка Фрэнсису Спеллману (Francis Spellman), в котором просил предотвратить опасность, связанную с захватом СССР стран католической Европы. Спеллману удалось встретиться с Рузвельтом, но тот ответил: «Мы не ставим себе целью спасение кого-либо в Европе. Лучше всего для нас будет, если Сталин займет Европу до канала Ла-Манш, тогда там наконец воцарится мир».
Поразительно, что Рузвельт был готов отдать Европу Советскому Союзу. Между тем британский премьер Уинстон Черчилль вынашивал другие планы. Когда западные союзники размышляли о том, как провести наступление и победить Германию, он предлагал нанести удар по так называемому мягкому подбрюшью, то есть по Балканам, а оттуда двинуться на север к берегам Балтийского моря. Речь шла о том, чтобы занять Центрально-Европейский регион раньше, чем это сделает Сталин, и заставить попавших в окружение немцев капитулировать, а одновременно не пустить СССР в Европу.
Наступление на Балканы, в котором могли сыграть важную роль польские войска (армия генерала Андерса (Albert Anders)), вполне вероятно завершилось бы успехом. Уже велись секретные переговоры с руководством Румынии, Болгарии и Венгрии, которые хотели перейти на сторону союзников, значительную поддержку, по всей видимости, оказали бы также силы сопротивления в Югославии, Греции, Словакии и Польше, где они были самыми многочисленными.
Сталин знал о планах Черчилля и старался добиться того, чтобы союзники высадились как можно дальше от Балкан, на севере Франции. Позицию советского диктатора поддержал президент США. Англия была слишком слаба, чтобы отстоять свою концепцию. В итоге стратегические планы польского правительства, связанные с британским союзником, провалились. Основное наступление началось в Нормандии, а не на Балканах. На юге операцию предприняли только в Италии. Ее освобождал Второй польский корпус. Армия Крайова не получила от союзников оружия и техники, польская парашютная бригада не высадилась, как планировалось, в Польше, а была (весьма неудачно) использована на западном фронте. Надежды на то, что поляки смогут поднять восстание, когда союзники пойдут в наступление, не оправдались.
Это произошло потому, что Рузвельт хотел превратить США в сверхдержаву, играющую первую скрипку в западном мире. Главным конкурентом в таком случае выступал не СССР, ведь Сталин был человеком из совершенно другого мира и не мог представлять угрозы для позиции Вашингтона на Западе. Интересам Рузвельта соответствовало ослабление Великобритании, а поэтому он требовал деколонизации и не имел ничего против советских территориальных приобретений в Европе.
Наступление на Запад встретилось с препятствием
Почему Сталин не воспользовался возможностью захватить Европу? Существует мнение, что если бы он хотел занять Германию, он мог бы оставить воюющую Варшаву и двинуться на Запад. На самом деле, советские силы не могли «обойти» ее, оставив у себя в тылу многотысячную группировку Армии Крайовой, а также большой город — столицу государства-члена антигитлеровской коалиции. Это был не Вильнюс, находящийся на территории, которую союзники уже отдали Сталину, а Варшава, которая даже в представлении Черчилля и Рузвельта должна была после окончания войны принадлежать Польше. Выдвинуться на Запад, оставив польскую столицу, означало дать немцам сигнал к отступлению, после которого город взяла бы под контроль Армия Крайова. Такое развития событий выглядело с точки зрения Сталина самым неблагоприятным, поэтому он решил, что войска останутся на месте и будут ждать, пока немцы не уничтожат варшавян. Усмирить Варшаву руками немцев — это был лучший вариант для Москвы.
Советские силы сбрасывали на город листовки, в которых варшавян призывали пойти в атаку на немцев. Незадолго до того, как вспыхнуло восстание, в Варшаве появились плакаты, сообщавшие, что представители польского правительства и командования Армии Крайовой бежали из столицы, поэтому руководство вооруженными силами перешло к сотрудничающему с коммунистами коменданту Армии Людовой. Это была провокация Москвы, нацеленная на то, чтобы спровоцировать неконтролируемое восстание, а потом занять город.
В Кремле считали, что бойцы АК, не получив сигнала о вступлении в бой, пойдут в атаку стихийно, а тогда советские войска, в том числе армия Берлинга (Zygmunt Berling) и коммунистическая агентура (Польская рабочая партия) возьмут Варшаву под свой контроль. Однако, командовавший Армией Крайовой Тадеуш Коморовский (Tadeusz Komorowski) отдал приказ начинать восстание, расстроив таким образом планы Сталина. В сложившейся ситуации тому оставалось только ждать, когда повстанцы проиграют. Сталину было нужно восстание, но только такое, которое могла бы контролировать советская сторона. Польский бунт, как мы видим, остановил наступление на Берлин, а значит, не вписывался в планы Москвы.
Победа Варшавы
Восстание закончилось 3 октября 1944 года, но советское наступление на запад началось только в январе 1945. Почему это случилось так поздно? Просто за 63 дня немцы успели открыть фронт на территории Польши, и чтобы перейти в атаку Красной армии уже требовалось соответствующим образом подготовиться. То, что можно было спокойно сделать в августе 1944 года, когда немецкий фронт на польской территории рассыпался, в октябре стало сложной задачей. Советские войска смогли начать наступление только в январе и дошли до Берлина в апреле. Занять всю Германию они не успели.
Восстание завершилось поражением, но это было поражение лишь в краткосрочной перспективе. Цель, ради которой варшавяне вступили в борьбу, в итоге была достигнута: они увидели крах Советского Союза. Одной из причин этой, как назвал ее Путин, «величайшей геополитической катастрофы XX века», стало Варшавское восстание 1944 года.
В 1920 году поляки прервали под Варшавой наступление большевиков на Европу. Одержав победу, польские войска остановили коммунизм. В 1944 году варшавские повстанцы сорвали планы Сталина по захвату Европы. Мы должны показать людям в Польше и на Западе, чем было Варшавское восстание, чтобы они поняли, как много сделала наша страна для безопасности континента.
«Хвала побежденным!», — говорим мы вспоминая об участниках восстания 1944, но они, как мы видим сейчас, вовсе не проиграли.
