Отношения расположенной у южной окраины России Грузии с ее всемогущим соседом никогда не были простыми. Грузинский романтизм и российский империализм оплодотворяли друг друга, но в то же время конфликтовали между собой. Самого известного выходца из этих мест зовут Сталин.
Насколько трудны грузино-российские взаимоотношения, в том числе и в исторической ретроспективе, можно понять, например, по надписи на мраморной доске в центре Тбилиси: «Этот памятник напоминает об участниках мирной демонстрации, которая была кроваво подавлена 9 марта 1956 года советским режимом».
Что же произошло тогда? В феврале 1956 года преемник Сталина Никита Хрущев выступил в Верховном совете со знаменитой секретной речью, в которой он яростно раскритиковал культ личности диктатора. У многих советских граждан такое изменение политического курса вызвало шок, ведь четверть века им вдалбливали, что вся их жизнь зависит от Сталина. Особенно болезненно отреагировали грузины, которые не переставали гордиться знаменитым сыном своей земли. Молодые демонстранты прошли с портретами Сталина по центру Тбилиси, требуя независимости Грузии. Читая текст на памятной доске, можно подумать, что демонстрация 1956 года требовала демократических прав и федеральной автономии. При этом умалчивается, что в действительности демонстрация была направлена против десталинизации и поэтому вряд ли может рассматриваться как удачный пример самоутверждения гражданского общества.
Двойственность оценок
Похожая двойная мораль прослеживается и в официальной версии событий 9 апреля 1989 года. Тогда десятки тысяч людей собрались на проспекте Руставели в Тбилиси, чтобы выразить протест против требований Абхазии об отделении. И в этом случае советская армия жестоко разогнала демонстрантов.
Несколько месяцев спустя, в июле 1989 года, лауреат нобелевской премии мира Андрей Сахаров (1921-1989) пристыдил некоторых личностей в Грузии в интервью одному московскому журналу. Сахаров раскритиковал сталинистский стиль правления в некоторых советских республиках, приведший там «к малому империализму». В качестве примера Сахаров указал на Грузию, правящую в «Абхазии, Осетии и некоторых других национальных образованиях». С точки зрения Грузии, этот упрек был абсурден, потому что она сама считала себя жертвой российско-советской оккупации. Сегодня, 9 апреля, отмечается в Грузии как День национального единства. Горькая историческая ирония заключается в том, что самое позднее с момента фактического отделения Абхазии и Южной Осетии в 2008 года о каком-то «национальном единстве» больше говорить не приходится.
В столкновениях 1956 и 1989 годов прослеживаются важнейшие черты двойственности российско-грузинских отношений. С одной стороны, Сталин должен рассматриваться как пример самого известного грузина, который в главенствующей империи добился высочайшего положения и уважения. С другой стороны, Грузия всегда была многообразным образованием, которое, как ни странно, обрело национальное единство благодаря бюрократическим процедурам чужой державы.
Всего лишь провинциальное правительство
Присоединение грузинского царства к Российской империи в 1801 году стало для грузинского дворянства горьким разочарованием, ведь оно надеялось обрести своеобразную автономию. Но Грузией управляли всего лишь как провинциальной губернией. Несмотря на это, в XIX веке все же сформировалось единое грузинское государственное пространство.
В Грузии произошел целый ряд восстаний, и все они были кроваво подавлены. Широкомасштабный дворянский заговор 1832 года был раскрыт в результате предательства. До 1845 в Грузии царили законы военного времени, введенные российскими оккупантами. Позднее царский двор стал рассматривать Грузию как колонию, которую надлежало эксплуатировать, прежде всего экономически. Кроме того, Грузия служила местом ссылок, своего рода «южной Сибирью». Но в то же время империя давала лояльным грузинам возможность получить образование и сделать карьеру. Так, удостоенный многих наград генерал Петр Багратион (1765-1812) сражался против Наполеона. Вообще в Грузии не было такой глубокой ненависти к России, которая царила, например, в занятых польских областях в XIX веке.
Михаил Лермонтов (1814-1841) романтизировал Грузию, считая ее еще не испорченным порочной дворянской культурой раем в духе Руссо. Даже суровая природа с ее крутыми скалами воспевалась им как идеальная обитель свободы. Подобные мистификации, конечно, не выдерживали проверки при более внимательном рассмотрении фактического положения вещей.
Более глубокое проникновение в грузинскую культуру удалось поэту Александру Грибоедову (1795 — 1829), женившемуся на Нине Чавчавадзе, дочери известного кахетинского князя. В 1824 Грибоедов написал комедию в стихах «Горе от ума», которая из-за содержавшейся в ней жесткой критики общества была немедленно запрещена царскими властями. Любовь Грибоедова к чужой культуре была настолько велика, что он даже свои стихи приспосабливал к грузинским стихотворным размерам. При Сталине Грибоедов стал положительным примером для советской дружбы народов. Писатель-соцреалист Леонид Леонов (1899-1994) написал в 1945 году: «Спасибо Грузия, спасибо, Нина, за нашего Грибоедова. Отсюда происходят кровные связи грузинской и русской литературы».
Прогрессивные культурные контакты
Но и в обратном направлении происходил важный культурный обмен. Целое поколение молодых грузинских писателей получило современное литературное образование в Петербургском университете. Ведь в течение всего XIX века царское министерство образования отказывало грузинам, желавшим открыть университет в Тбилиси, потому что якобы время для этого еще не наступило.
Но именно отсутствие собственного университета способствовало культурным контактам грузинских интеллектуалов с прогрессивными мыслителями в столицах империи. Получившие образование в России грузины даже придумали для себя особое название — «те, что побывали за Тереком», то есть пересекли пограничную реку на севере Грузии.
Самым известным среди них был грузинский национальный поэт Илья Чавчавадзе (1837-1907). Еще будучи студентом в Петербурге, он перевел стихотворения Пушкина и Лермонтова на грузинский язык. Позднее он совершенствовал свои литературные способности, изучая социально-критическую русскую прозу. Свою цель он видел в создании грузинской культурной нации. Поэтому он неустанно работал как публицист и деятель в области образования. При этом иногда он терял чувство меры. Чавчавадзе, который, кстати, имел по материнской линии армян в роду, активно критиковал присутствие многочисленных армян в грузинских городах и горько сетовал на то, что «честной борьбой» от них избавиться не удается. Правда, эти антиармянские настроения способствовали росту его популярности в Грузии. В 1907 году он был убит при невыясненных обстоятельствах — возможно, это была месть грузинских коммунистов, на которых он нападал, или акция царской тайной полиции, стремившейся приглушить грузинский национализм.
Карьера положительного героя
Лишь с некоторым опоздание Чавчавадзе стал в советской Грузии положительным героем. Комиссары сначала называли его уничижительно «князем» и «националистом». Однако в 1937 году, когда отмечалось столетие Чавчавадзе, его социально-критические произведения стали рассматриваться как предвосхитившие революционный социализм.
Сам Сталин приложил руку к возвеличиванию Чавчавадзе. Дело в том, что будущий диктатор был обязан национальному поэту своим литературным дебютом. В 1895 и 1896 годах Сталин публиковал свою лирику под псевдонимом Соседо в газете Чавчавадзе. Его стихи были полны «распускающихся почек», «чирикающих жаворонков» и «поющих соловьев», что должно было выражать колорит южной родины автора. Таким образом, Чавчавадзе продемонстрировал свою открытость всем политическим фракциям в Грузии. Это привело в конечном итоге к тому, что грузинская церковь в 1987 году причислила его к лику святых и стала звать «Ильей Справедливым».
Сталин был продуктом как грузинской романтики, так и имперской культуры России. Не только свою раннюю лирику он старательно подгонял под риторику национального движения. Даже свой боевой псевдоним он взял из грузинского приключенческого романа 1983 года, главным героем которого был справедливый мститель по имени Коба. Обучение Сталина в тбилисской духовной семинарии проходило на фоне традиционного конфликта между Россией и Грузией. Преподаватели были, как правило, ярыми русскими шовинистами и действовали в духе беспощадной колониальной политики.
В 1886 году произошел социальный взрыв. Исключенный из семинарии студент убил ректора после того, как тот обозвал грузинский язык «собачьим лаем». У могилы жертвы российский экзарх Павел (Лебедев) проклял весь грузинский народ и предал его анафеме. Вслед за этим бывший градоначальник Тбилиси и предводитель дворянства Дмитрий Капиани (1814-1887) потребовал от экзарха покинуть Грузию. Этот поступок дорого обошелся Капиани: царь Александр III снял его со всех должностей и приказал явиться в Санкт-Петербург. По дороге в столицу он был коварно убит — предположительно агентами царской тайной полиции. Похороны Капиани в Тбилиси вылились в огромную манифестацию грузинского национального движения. В 2007 году Капиани был причислен к лику святых.
Сталин хорошо понимал политическую подоплеку событий в тбилисской духовной семинарии. Он отдавал себе отчет в объединительном влиянии религии на общество, в привлекательности национальной мобилизации и в возможностях для эскалации террористического насилия. Эти знания он использовал до 1917 года в борьбе против царского правительства, а после 1917 года — в борьбе за утверждение власти большевиков.
В 1921 году Красная армия вошла в меньшевистскую грузинскую республику и установила там большевистский марионеточный режим. Это было грубым нарушением Московского договора 1920 года, в котором советское правительство признавало независимость грузинской республики. Сталин как комиссар по делам национальностей действовал в соответствии в известным политическом лозунгом, согласно которому «культура должна быть национальной по форме, но социалистической по содержанию». Однако скоро выяснилось, что в союзе советских республик Сталин предпочитает русскую культуру. Правда, вначале он придавал этому вопросу второстепенное значение, потому что верил в прогноз Маркса об отмирании наций в социализме.
Это имело для Грузии серьезные последствия. Когда в 1922 году нужно было решить, станет ли Грузия в новообразованном Советском Союзе самостоятельной советской республикой или же ее следует объединить с Арменией и Азербайджаном, Сталин заставил своих соотечественников войти в нелюбимую ими Закавказскую советскую республику. Ленин же занял в этом вопросе более примирительную позицию. Позднее Сталин закрепил за собой руководство над всеми этническими группами. Логическим следствием стал тот факт, что газета «Правда» в передовой статье от 12 апреля 1936 нарекла его «Отцом народов».
Статус отдельной советской республики
Своеобразным доказательством внезапного великодушия «вождя» стало присуждение Грузии статуса отдельной советской республики на основе новой союзной конституции 1936 года. Во время Второй мировой войны Сталин предоставил Грузии еще несколько привилегий. Грузинская церковь потеряла свою автокефалию еще в 1811 году. В 1917 году республика объявила о независимости от русской церкви, но московская патриархия этого не признала. В 1943 году Сталин возвратил грузинской церкви автокефалию. Повышением статуса диктатор хотел противодействовать германофильским тенденциям, коренящимся в поддержке Германией независимого грузинского государства в 1918-1921 годах.
Россия остается до сих пор главной точкой отсчета для грузинской политики и культуры. В особенности «августовский конфликт 2008 года», как безобидно именуют пятидневную войну московские дипломаты, сидит как заноза в теле грузинского общества. Тогда многолетние прагматические связи с Россией были резко оборваны. Грузинские экономические мигранты вернулись из России домой.
Тем не менее в существующем кризисе в отношениях проявляются как разъединяющие, так и объединяющие тенденции. Известный писатель Борис Акунин, родившийся под именем Григория Чхартишвили в Зестафони и выросший в Москве, относится сегодня к самым непримиримым критикам Кремля. В 2016 году он получил звание почетного доктора университета имени Ильи Чавчавадзе. В своей благодарственной речи он подчеркнул, что в самолете все же выучил грузинский алфавит.
