Очень интересная и символичная ситуация складывается в настоящее время в российско-украинских и российско-турецких отношениях.
Помимо всего прочего, интересного в них в то, что они могут служить хорошим уроком и для других стран — реальность не всегда такова, какой она на первый взгляд кажется.
Надо сказать, что ситуация вокруг Украины сегодня — практически калька ситуации вокруг Грузии вчера и позавчера, а драма вокруг сирийского Идлиба является лучшим объяснением российской политики, в том числе и на постсоветском пространства. Параллелей так много, что на любой вопрос можно найти исчерпывающий ответ.
Как например на вопрос о том, почему именно сейчас, когда отношения между Россией и Украиной улучшаются, Зеленский демонстративно идет на смягчение риторики в отношении Кремля, Москва идет на столь резкий шаг, как, например, массовая паспортизация Донбасса? Или почему несмотря на дружбу с Эрдоганом Путин не постеснялся ударить его в спину не ножом, а целым мечом?
Все это очень похоже на грузинскую ситуацию в 2008 году — нет, конечно, боже упаси, никакой войны между Украиной и Россией не будет, тут уже очевидно, что обе стороны полны решимости поставить в ней точку. Вряд ли дойдет дело до войны и в Сирии, так как не похоже, что турецкая сторона к ней готова.
Речь идет о первой половине 2008 года. Наверное, очень сложно себе представить, но 2008 год начинался с резкого и быстрого потепления в российско-грузинских отношениях — 2006-2007 годы, которые запомнились экономическим эмбраго, массовыми депортациями и прекращением авиасообщения, вдруг, как бы в одну минуту, закончились.
Риторика резко остыла, и в обеих странах заговорили о необходимости улучшения отношений.
Наверное сегодня покажется совершенно невероятным и фантастическим, но факт — в январе 2008 года на инаугурации Саакашвили присутствовал не кто иной, как глава МИД России Сергей Лавров. Это был мощный сигнал со стороны Кремля..
Параллельно прекратились депортации грузин из России, возобновились авиаполеты, и началось обсуждение возможности отмены экономических санкций..
В общем, 2008 год в российско-грузинских отношениях начинался лучше некуда, как вдруг… Параллельно с этим Владимир Путин издает указ об ускорении паспортизации населения Абхазии и Южной Осетии, об увеличении финансирования, и т.д.
Это был шок — настолько данное решение полностью противоречило всему остальному. Казалось, что такое невозможно — ведь к тому времени мы привыкли, что если враг, то враг, если друг — то друг.
А вот так — с одной стороны друг, с а другой враг — это было нечто новое.
Это на самом деле было новшество — Грузия была одной из первых стран, ставших объектом относительно нового подхода со стороны Кремля. Конечно, ни один российской политик об этом не говорил вслух, но все достаточно четко и внятно объяснили близкие к руководству России политологи — например, Максим Шевченко, и тогда еще высокопоставленный эксперт, а не депутат Сергей Марков.
Суть новой политики такова — «говорим о том, о чем можем договориться, а о чем договориться не можем — не говорим».
В рамках этой политики стало возможно то, что многим, как в Грузии, так и Украине, кажется противоречием — с одной стороны идти на сближение почти по всем параметрам, с другой — в стратегически важных вопросах не только не идти на уступки, но и ужесточать политику.
Российская позиция в отношении Абхазии и Южной Осетии не была ужесточена в 2006-2007 годах, когда негатив в отношениях Москвы и Тбилиси достиг пика — это было сделано в период потепления, когда снова начали летать самолеты, и еще пару месяцев — и открылся бы российский рынок.
Потом все это изменилось — Запад признал Косово и в повестку дня встал вопрос о необходимости симметричного ответа со стороны Москвы.. В итоге вся эта тонкая политика провалилась, а ее сменила настоящая война.
Но — ненадолго. Сегодня в отношении Грузии совершенно четко работает политика, в 2008 году озвученная Шевченко и Марковым. Между Москвой и Тбилиси все замечательно — есть небольшое недоразумение в виде авиационных и туристических санкций, но судя по всему, ввиду их низкой эффективности, скоро они будут отменены.
Россия не предпринимает никаких агрессивных действий в отношении территории, контролируемой Тбилиси, в свою очередь руководство Грузии помалкивает — тише травы, ниже воды — лишь бы «не злить Путина».
При этом, политика в отношении Абхазии и Южной Осетии ужесточена до предела — российские войска регулярно строят заграждения из колючей проволоки на границе Грузии и Южной Осетии — часто они рассекают на две части не только целые села, но даже отдельные дворы.
Недалекие грузинские политики и будто бы эксперты недоумевают — что случилось, почему сейчас? Мы же четко придерживаемся линии «Не злить Путина», сотрудничаем с Россией, у нас экономические связи, в общем все хорошо? Почему рассекают территорию колючкой именно сейчас, при том, что не делали этого даже во времена откровенного врага Саакашвили?
Не могут они понять что к чему, а слова Маркова и Шевченко не помнят. И не понимают, что в этом нет никакого противоречия — такова российская политика — «Мы пойдем вам навстречу во всем, в чем сможем, а в чем не сможем — помалкивайте».
В рамках этой политики взаимоисключающие действия не только возможны, но и гармонично друг с другом сосуществуют.
Мы ясно видим это на примере Грузии. Мы только-только начинаем видеть это на примере Украины.
Мы видим такой подход даже в отношении такой мощной державы, как Турция — Москва с Анкарой дружит, оружие ей продает, ее антизападные поползновения поддерживает, покупает ее товары, Эрдогана другом называет — но в то же время Асада поддерживает, и Идлиб потихоньку отжимает.
Хотя всем прекрасно известно, насколько острой проблемой является эта сирийская провинция для Турции. Но — «говорим о вопросах, где можно найти общий язык и не говорим о тех, где невозможно».
Очень часто эта политика вводит в заблуждение — когда у несведущих людей возникает ожидание, что после потепления в отношениях с Москвой станут возможны уступки и по принципиальным вопросам. На самом же деле — это иллюзия — сложно сказать, по каким критериям в Кремле делят приоритеты на первостепенные и второстепенные, очевидно, что если решение принято, то компромисса не будет.
Вы можете сколько угодно покупать у Москвы зенитные комплексы, но в итоге Идлиб дожмут — медленно, постепенно, так чтоб друг Реджеп смог сохранять спокойствие.
Вы можете смягчать риторику, торговать, ездить туда-сюда, говорить на русском языке, но Донбасс вашим не будет, этот вопрос решен.
Это не случайность и не эмоции — это продуманная политика, к которой можно относиться по-разному, но никак нельзя игнорировать.
