Оживленная дискуссия вокруг проекта «Северный поток — 2» — хороший повод задуматься о специфике политики Германии на российском направлении.
С точки зрения энергетики вторая ветка газопровода, проложенного через Балтийское море, представляется излишней — нынешних мощностей и так вполне достаточно для покрытия наших потребностей в газе.
С точки зрения климатической политики этот проект во всех смыслах не соответствует требованиям времени. Новые амбициозные цели ЕС по защите климата требуют сокращения потребления газа уже в этом десятилетии. С точки зрения европейской политики, этот проект — яблоко раздора. Часть наших партнеров и большинство депутатов Европарламента выступают против него.
Этот газопровод с самого начала был геополитическим проектом. Его главной целью было изгнать Украину из бизнеса по транзиту газа. Контракты на строительство второго «Северного потока» были заключены после аннексии Крыма и российской интервенции на востоке Украины, что само по себе стало огромной ошибкой. Почему федеральное правительство, несмотря ни на что, так держится за этот проект?
События последних дней не оставили никаких сомнений в надуманности аргумента, будто проект якобы является исключительно частной экономической инвестицией. Федеральный президент Штайнмайер назвал «Северный поток — 2» проектом государственного политического значения, напомнив о вине Германии перед Россией. Это абсолютное преувеличение, которое, однако, обнажило более глубокую истину: «Северный поток — 2» — символ «особенных» германо-российских отношений, весьма запутанной смеси из экономики, политики и сантиментов.
Почему Германия стремится к сближению с Россией?
Согласно опросу, проведенному в ноябре 2019 года, две трети немцев хотели бы более тесного сотрудничества с Россией. Тот факт, что Владимир Путин возглавляет авторитарный и до мозга костей коррумпированный режим, их нисколько не смущал, равно как и необъявленная война против Украины и российское «братство по оружию» с кровопийцей Асадом. Хакерская атака на бундестаг, покушения на противников Путина в Великобритании и убийство бывшего чеченского боевика в берлинском районе Тиргартен — все это также никак не повлияло на позицию немцев.
И только отравление Алексея Навального, его возмутительный арест после возвращения в Россию и насилие полиции по отношению к участникам массовых протестов, похоже, заставили немцев изменить свое мнение. Однако первое возмущение прошло, и теперь ряды сторонников проекта «Северный поток — 2» вновь сплотились.
Если поискать причины стремления Германии к сближению с Россией, можно найти целый ряд таковых. Причем причины эти многослойны. После ужасов Второй мировой войны главной заповедью внешней политики Германии стало избегание нового конфликта с Россией. Поскольку Кремль знает это, он не стесняется применять военную силу.
Еще один важный фактор привнес недавно федеральный президент: чувство исторической вины. При этом как бы считается, что жертвы в результате развязанной Германией войны против Советского Союза понесла только Россия, а то, что потери Белоруссии и Украины в пересчете на численность населения были намного больше, а в рядах Красной Армии сражались представители всех народов, населявших СССР, остается за скобками. Эмпатия и чувство вины направлены именно в адрес России.
Еще один глубинный слой составляет миф о родстве душ. Сторонники этого мифа говорят об общих чувствах и о душе, а не о коммерции, об эмоциях, а не о рациональном расчете, о трагизме, а не о гедонизме. Своего рода отрицание западного «модерна» наблюдается в наше время в обеих странах, а идея об «оси Берлин-Москва» жива не только в европейских кругах.
Утверждение, что европейская стабильность возможна только при участии России, — вечная мантра немецких политиков. При этом в Польше, странах Прибалтики и на Украине «Северный поток — 2» пробуждает воспоминания о пакте Молотова-Риббентропа.
Экономические интересы в политике Германии на российском направлении
Не в последнюю очередь политика Германии по России определяется и важными экономическими интересами. Ведущие представители немецких бизнес-кругов давно уже говорят о едином германо-российском экономическом пространстве. Германия поставляет в Россию машинное оборудование и высокотехнологичные товары, Россия же обеспечивает Германию ресурсами, необходимыми ее промышленности. «Северный поток — 2» вполне вписывается в эту концепцию.
Если рассуждать еще масштабнее, то речь заходит и о едином евразийском экономическом пространстве «от Лиссабона до Владивостока», являющим собой некий противовес трансатлантической ориентации Европы. Изначально этот проект назывался «зоной свободной торговли в евроатлантической сфере». Разница существенна.
Давайте скажем прямо: стратегическое партнерство с Россией желательно по самым разным причинам. Но оно возможно лишь на основании общих ценностей и правил, предусмотренных Парижской хартией о новой Европе, — на основании демократии и прав человека, отказа от применения насилия и равного суверенитета всех европейских государств.
Пока российское руководство движется в противоположном направлении, нам необходима политика, в рамках которой мы не испугаемся пойти на конфликт, когда на кону будут стоять европейские ценности и интересы. Заморозка проекта «Северный поток — 2» стала бы четким сигналом для Кремля: «Досюда дойти можно, но дальше нельзя!» Подчеркнутая агрессивность путинского режима обманчива: его кажущаяся жесткость опирается на непоследовательность Запада.
