Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Нельзя винить Меркель в том, что в 2008 году Германия проголосовала против вступления Украины в НАТО, пишет Welt. Автор статьи задается вопросом: разве сегодняшние политики должны принимать решения на основании международной обстановки 2036 года?
В 2008 году Германия проголосовала против вступления Украины в НАТО. Сегодня это решение Меркель осуждается в инквизиторских тонах. Как будто уже тогда было ясно, что произойдет в 2022 году. Между тем курс Берлина в той ситуации был вполне объяснимым.
С Франком-Вальтером Штайнмайером этот конфуз случился публично (его отказался принять в Киеве Зеленский — прим. ИноСМИ), а практически со всеми немецкими политиками он может произойти в любой момент. Отношение со стороны Украины дает им понять всю глубину русской присказки сталинских времен: "Безумно трудно предсказать прошлое".
Ведь нельзя сказать, что Штайнмайер и Ангела Меркель вступили в тайный сговор и привели Германию к газовой зависимости от России. Или что это они вдвоем вопреки яростному сопротивлению всех остальных немецких политиков поддерживали контакты с Владимиром Путиным. Не вина Меркель, что Украину не приняли в НАТО в 2008 году. И не эти два политика виноваты в "газовой зависимости" от России: на дискуссии 12 февраля 2019 года (то есть с сегодняшней точки зрения в другом мире и в далеком прошлом) все немецкие партии, представленные в бундестаге, высказались за строительство "Северного потока — 2". Исключение составили лишь Зеленые.
Если бы тогда было проведено голосование, то СДПГ, СвДП (Свободно-демократическая партия Германии — либералы), ХДС/ХСС и Левые вместе с "Альтернативой для Германии" проголосовали бы за "надежное газоснабжение" Германии. Аргументация была простая: благодаря этому станет возможным отказ Германии от экологически вредного угля. А отказ от угля в свою очередь казался тогда, на фоне новых докладов ООН об изменении климата, страшно важным делом. Даже более важным, чем сегодня нам представляется дело отмежевания от России.
Тогда Зеленые относились отрицательно к газопроводу вовсе не из-за опасений по поводу политики Владимира Путина. Нет, они поступали так, потому что ради защиты климата не хотели усиливать позиции ископаемых энергоносителей. Природный газ был для Зеленых неприемлем по соображениям климатической, а не внешней политики. Сегодня все это предлагают забыть, а Зеленые слывут единственной дальновидной партией, которая уже тогда раскусила опасность энергетической зависимости от России.
Почему Буш сразу не взял Украину в НАТО
Или взять вопрос о вступлении Украины в НАТО. Джордж Буш младший хотел решить этот вопрос в 2008 году на саммите НАТО в Бухаресте. При этом главной темой саммита в 2008 году была не Украина, а Афганистан. Ведь шла еще и война в Ираке, где все тоже развивалось не так, как должно было после 11 сентября 2001 года.
Но и Буш не был абсолютно безгрешным с сегодняшней точки зрения апологетом расширения НАТО. И оппонировал этому самому расширению тогда не только Владимир Путин, но и политики во многих странах. Буш тогда был непопулярен: война США в Ираке шла совсем не по американским планам, а политика Буша считалась образцом спонтанного безумия. Буш погрузил Ближний Восток в хаос, а тут в его действиях с НАТО заметили попытку создать очаг напряженности еще и на восточном фланге НАТО. И это при том, что срок его президентства подходил к концу. Он хотел навязать НАТО Украину, считавшуюся тогда многими наблюдателями настоящим коррупционным болотом, в тот самый момент, когда находившиеся тогда в США в оппозиции демократы имели все шансы выиграть предстоящие выборы. А демократы тогда делали ставку на перезагрузку отношений с Москвой.
13.04.2022
Кстати, Путин присутствовал на том саммите НАТО в Бухаресте. Он выступил с речью, которую генеральный секретарь НАТО позже назвал "конструктивной". Путин дал тогда альянсу нечто, что Западу было тогда необходимо намного больше, чем членство Украины в НАТО, а именно разрешение пользоваться российской территорией для тылового обеспечения войск НАТО в Афганистане. Как добавил Путин, он не дал бы такого разрешения, если бы не одна важная уступка НАТО. Вот она: альянс тогда отказался вести немедленные переговоры с Киевом о вступлении Украины в НАТО.
Три фактора сыграли в этом деле решающую роль. Во-первых, Меркель непоколебимо придерживалась той точки зрения, что НАТО не может быть участником гражданских войн — ни в Ливии, ни в Сирии, ни на Украине, а должна оставаться оборонительным союзом. Это требовало подчас очень болезненных и чисто рациональных решений.
Во-вторых, не забывайте: 2008 год — год начала финансового кризиса, вызванного изначально спекуляциями недвижимостью в США. 14 марта, за 14 дней до саммита НАТО, крупный американский банк Bear Stearns потерпел крах и был двумя днями позже с трудом поддержан JP Morgan. Наметился мировой финансовый кризис.
В-третьих, четырьмя днями позже, 18 марта, Меркель выступила в израильском кнессете, где сделала заявление, позволявшее сделать вывод об её отношении к военным акциям. Она сказала, что угрозы Ирана (во главе с его тогдашним президентом Махмудом Ахмадинежадом) ее серьезно беспокоят. А уж атомная программа Ирана точно представляют опасность для Израиля и для мира во всем мире.
Меркель сказала также: "В этой связи я хочу ясно сказать: каждое федеральное правительство Германии и каждый федеральный канцлер до меня осознавали особую историческую ответственность Германии за безопасность Израиля. Эта историческая ответственность — часть государственной политики моей страны. Это значит, что безопасность Израиля для меня, как канцлера Германии, никогда не будет предметом торга. А коли это так, то в час испытаний наши обязательства не будут пустыми словами". Это было далеко не рутинное заявление, каким его иногда пытались представить позже.
Судьбоносный 2008 год
Решающими моментами со стороны Меркель были эти два: ее ссылка на опасность со стороны Ирана и формулировка "в час испытаний". Весной 2008 года возникла возможность того, что Иран после поражения иракского диктатора Саддама Хуссейна займет лидирующее положение на Ближнем Востоке. Судя по всему, Ирак погружался в гражданскую войну между суннитами и шиитами, а долговременное присутствие войск США на реке Тигр становилось более чем сомнительным. "Час испытаний" накануне саммита НАТО в Бухаресте мог вполне выразиться и в превращении экстремистского Ирана в гегемонистскую ядерную державу с Сирией и ливанской партией "Хезболла" в качестве союзников.
Было бы более чем спекулятивно утверждать, что у Меркель в подобной ситуации не было выбора. Германия должна была стать единственной страной в мире, которая в данной ситуации безоговорочно встала бы на сторону Израиля, используя при этом все средства, в крайнем случае и военные.
Безопасность — не только военное понятие
Правда, Меркель постоянно подчеркивала, что безопасность — не только военное понятие. Можно, хоть и с натяжкой, предположить, что она вообще отрицательно относилась к зарубежным акциям бундесвера. Опасалась она и всеобщего энтоузиазма по поводу одобрения военных миссий ООН, потому уже тогда она чувствовала, что возможен сценарий, в котором у Германии не будет выбора, участвовать в той или иной акции или нет. Сценарий втягивания ФРГ в ненужную ей войну больше не являлся чисто гипотетическим.
В случае, если все произойдет именно так, канцлер Меркель не могла позволить себе обрести репутацию политика, который при любой ситуации готов применить военные средства и участвовать в войнах. Иначе общественность Германии, некоторые представители которой настороженно относятся к сложному Ближнему Востоку, отказала бы находящемуся в прямой опасности Израилю в безоговорочной солидарности.
Не только поэтому, но в том числе и по этой причине федеральное правительство в 2010 году воздержалось при голосовании в ООН по вопросу об интервенции в Ливии против Муаммара Каддафи. Напомним: тогда ФРГ и в целом отклонила просьбу Франции, оказать помощь в африканских конфликтах.
И вот в этой ситуации Меркель в Бухаресте должна была еще и быстро принять решение о вступлении Украины в НАТО, что с тогдашней точки зрения означало прекращение НАТО в участника гражданской войны на востоке Европы? И это должно было произойти по желанию правительства США, политика которого на Ближнем Востоке подорвала веру в ядерное вооружение Ирана и которое накануне своего ухода хотело внести хаос еще и в Восточную Европу? С тогдашней точки зрения Берлина это было бы абсурдным внешнеполитическим легкомыслием.
Сегодня все изображается так, будто Меркель и Штайнмайер точно знали о планах Путина через четырнадцать лет напасть на Украину. На самом деле они знали тогда точно, что мир не только на Ближнем Востоке стоит перед очевидными проблемами, но и перед финансовым кризисом, который вскоре действительно разразился и привел в начале октября к объявленной Меркель гарантии сохранности банковских вкладов. Они предчувствовали, что эти события способны перерасти во всемирный экономический кризис, аналогичный коллапсу 1929 года. И в этой ситуации Меркель и Штайнмайер должны были вдобавок ко всему бросить вызов России?
То, что затем многое пошло по-другому — Ахмадинежада не переизбрали, краха мировой экономики в последний момент удалось избежать — все это еще не повод для того, чтобы оценить ситуацию в апреле 2008 года иначе. Те решения приходилось принимать на основе конкретных обстоятельств апреля 2008 года. Конечно, легко сейчас задним числом рассуждать об альтернативных сценариях.
Однако сегодня в инквизиторских тонах осуждать политика Меркель за то, что 4 апреля 2008 года, отказавшись немедленно принять Украину в НАТО, она как бы сделала возможным российскую спецоперацию 24 февраля 2022 года, — это несерьезно и крайне наивно. Рассматривать путинскую политику сейчас как следствие решений, принятых четырнадцать лет назад, означало бы утверждать, что сегодняшние политики должны принимать свои нынешние решения только на основе одного единственного критерия — конкретных злободневных проблем и специфической международной обстановки все еще далекого от нас февраля 2036 года. В 2008 году 2022 был столь же далек.
Торстен Крауль (Torsten Krauel)
