Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Одной из главный жертв новой холодной войны может стать сотрудничество в сфере науки, пишет The New York Times. Автор статьи с сожалением констатирует "новое раздвоение мирового порядка", но надеется, что уже наработанные связи между Западом и Востоком удастся сохранить.
Майкл Риордан (Michael Riordan)
Одно из многих негативных последствий военной операции России на Украине — это сопутствующий ущерб, нанесенный международному научному сотрудничеству. Последние два десятилетия были кульминацией такого сотрудничества. Но похоже, что сейчас в нем наступила пауза, а может быть, оно и вообще подошло к концу.
Когда в 1991 году закончилась холодная война, российские ученые все чаще стали обращать свои взоры на Европу и США, стараясь остаться причастными к передовым научным исследованиям. Благодаря усилиям президентов Джорджа Буша-старшего и Билла Клинтона космическая станция "Свобода" стала МКС, свой вклад в создание и работу которой внесли Канада, Япония, европейские страны и Россия, наладившие там партнерство.
С 1993 по 1996 годы отвечающее за атомную энергетику российское агентство подписало соглашения с Европейским центром ядерных исследований ЦЕРН, а также выделило деньги, оборудование и специалистов для реализации проекта Большого адронного коллайдера (БАК). Благодаря ему в 2012 году удалось открыть бозон Хиггса, как называют тяжелую элементарную частицу, насыщающую массой другие элементарные частицы. Его существование было предсказано за полвека до этого открытия.
В 1990-е годы российские ученые из Московского государственного университета им. Ломоносова участвовали в научном проекте LIGO, авторы которого в 2016 году объявили о поразительном открытии — обнаружении сигнала о слиянии массивных черных дыр. Оно подтвердило предсказание Эйнштейна из общей теории относительности о том, что такие катаклизмы как слияние черных дыр (в данном случае, на удалении 1,3 миллиарда световых лет) создают в пространственно-временном континууме гравитационные волны.
Но Москва недавно решила отказаться от участия в работе МКС после 2024 года. А ЦЕРН не разрешит российским институтам участвовать в экспериментах с коллайдером после того, как в том же году закончится срок действия контрактов с Россией. Более того, Европейское космическое агентство исключило страну из международной миссии марсохода "ЭкзоМарс" несмотря на то, что результатом станут многолетние задержки с ее реализацией. И вопреки действиям России по поддержке проекта по созданию в Германии рентгеновского лазера European XFEL, который открыл новые возможности для проведения исследований в материаловедении, биологии и физике, работающие в России ученые и институты не смогут (по крайней мере, пока) проводить там новые эксперименты.
После окончания холодной войны наука так сильно продвинулась вперед, что раздвинуть горизонты познания во многих дисциплинах можно только благодаря таким масштабным и дорогостоящим международным проектам. Отдельным странам уже не хватает финансовых и интеллектуальных ресурсов, чтобы заниматься наукой самостоятельно. Отказ от российского участия в этих крупных проектах легко может затормозить научный прогресс, а также негативно отразиться на международных отношениях в целом.
ЦЕРН был создан в начале 1950-х годов в окрестностях Женевы для развития мирного сотрудничества между европейскими странами, которые за 40 предыдущих лет пережили две катастрофические войны. Организаторы посчитали, что ядерная физика и физика высоких энергий являются многообещающими дисциплинами, и предложили сотрудничать. Им это удалось. Открыв в начале 1980-х годов W и Z-бозоны, которые совместно отвечают за одну из четырех фундаментальных сил, управляющих поведением материи во вселенной, ЦЕРН закрепился на позициях ведущей мировой лаборатории физики высоких энергий. Для многих европейских лидеров это было высшее выражение европейского единства и достаточно веской причиной для того, чтобы в 1990-е годы утвердить многомиллиардный проект БАК.
Когда в 1991 году был распущен Советский Союз, прекратилось финансирование многих его научно-исследовательских институтов. ЦЕРН стал главной площадкой, где российские физики, изучавшие элементарные частицы, могли продолжать свои передовые исследования. А ЦЕРН начал поиски дополнительного финансирования для БАК далеко за пределами Европы. Физики из Объединенного института ядерных исследований присоединились к масштабному эксперименту на БАК под названием Компактный мюонный соленоид. Они приняли участие в создании его конструкции и внесли другой важный вклад. Им принадлежит немалая заслуга в прорывном открытии бозона Хиггса, которое является, пожалуй, венцом международных научных достижений. Россия стала важной участницей "всемирной лаборатории", которую сплотила всемирная паутина интернета, и в которой сегодня работают Канада, Китай, Индия, Япония, Соединенные Штаты и многие другие неевропейские страны.
Одним из доводов в пользу создания ЦЕРН стало формирование международного взаимопонимания среди ученых, которые добиваются общих научных целей. Центр стал замечательным многоязычным пространством сотрудничества. Хотя в лабораториях, кабинетах и кафетериях преобладают английский и французский языки, национальные различия будто исчезают в ходе энергичных научных дискуссий за вкусной едой.
Однако научное братство начинает распадаться. В первый месяц российской военной операции на Украине тысячи российских ученых подписали петицию, в которой выступили против военных действий. При этом они рисковали и своей научной карьерой, и финансовым благополучием. В отличие от них, российские НИИ послушно проводят кремлевскую линию, поскольку полностью зависят от государственной поддержки.
Сотрудничество, основанное на личных связях, с некоторыми российскими учеными может продолжиться. Такие интеллектуальные обмены обладают несомненной ценностью. Но легко можно представить, что в других крупных проектах будут возникать помехи и взаимодействие будет прекращаться. Это уже происходит в ущерб международным отношениям в целом. Это достойное сожаления новое раздвоение мирового порядка, очень похожее на то, что произошло в годы холодной войны. Но я искренне надеюсь, что крепкие научные связи, возникшие за последние 30 лет, сохранятся и помогут восстановить и расширить отношения между Востоком и Западом.
